28 августа в 2016 году — Успение Божией Матери. Это день Ее разрешения от земной жизни и перехода в Царство Невечернего Света. Кончину Пресвятой Богородицы Девы Марии называют успением потому, что Она «как будто на малое время уснула, и, как бы ото сна, воспрянула к вечной жизни».
Богоизбранная отроковица
Вся Ее жизнь на земле была необычной. В младенческом возрасте Она была избрана Богом для рождения грядущего в мир Спасителя. По откровению Божию первосвященник древней церкви ввел Ее крошечной девочкой в особую часть Иерусалимского храма – Святая Святых, где хранились величайшие реликвии древнееврейского народа: каменные скрижали с высеченным на них Законом, данным Богом через пророка Моисея, сосуды с манной, которой питался народ, выведенный Богом из египетского плена, и жезл патриарха Аарона.
Туда, в Святая Святых, мог входить лишь сам первосвященник, после особого обряда очищения с чувством глубокого смирения перед Господом для принесения молитвы за народ. Эта же девочка не нуждалась в очищении. Господь провидел, что никакая скверна не коснется Ее души и предузнал в ней достойную Своего избрания. С детства обученная молитве, труду и рукоделию, Она хотела посвятить всю свою жизнь служению Богу. Чуждая тщеславия, неизбалованная, Она вникала в смысл данного Богом Закона и училась бескорыстной любви и милости к людям.
Девушкой Ее выдали замуж, как предписывал закон, но обрученный с ней человек, вдовец Иосиф, имевший от первого брака нескольких детей, зная об Ее желании жить в безбрачии, стал хранителем Ее чистоты. Происходившая из древнего священнического рода, Мария вступила под кров бедного дома плотника.
Кротость
Чудо рождения Иисуса-Христа – величайшее из чудес Господних. Дева стала Матерью воплотившегося Бога. Господь «занял» у Нее плоть, породнившись с человечеством через это рождение в мир – Творец с сотворенными. Она стала и хранительницей Христа в годы Его отрочества: по человеческому естеству Он нуждался в пище, тепле…
Дева Мария стала первой свидетельницей дел Христовых, спутницей и помощницей в годы Его проповеди. Вспомним известный евангельский эпизод – первое чудо, сотворенное Господом в Кане Галилейской, когда по слову Матери на пиру бедняков Христос претворил воду в вино. Она знала о том, что Сын может совершить чудо и не случайно настойчиво просила Его об этом, повелев и служащим принести каменные водоносы, и сделать все по Его слову. Сила Божия была явлена Ей прежде других, однако до поры Она хранила молчание. И только сострадание вызвало первую Ее мольбу о бедных. Но не ради тщеславия просит Она, и, уступая Матери, Христос являет людям Свое милосердие.
Дева Мария разделила и с Сыном и Его страдания. В юности священник Симеон предсказал Ей не только будущее рожденного от Нее младенца, но и то, что Ей предстоит пройти путь отнюдь не бесскорбный: «И Тебе самой оружие пройдет душу». Чего только не было на этом пути: опасности, преследования от земных владык, опасавшихся за свою власть, тревоги за Сына, бегство в Египет, скитания в бедности, поношения от людей и даже от родственников, осмелившихся лишить Ее и Иисуса надлежащей им части наследства, после кончины Иосифа-обручника. Но все эти беды не стоили той боли, которую пережила Она, стоя у Креста распятого Бога среди криков и гвала толпы, глумлений и надругательств, когда отовсюду неслось: «Спасавший других, спаси Себя самого, сойди с креста!».
Что отличало Ее и что по сей день поражает каждого, кто впервые открывает для себя Ее жизнь, это удивительное терпение и кротость. Под сводами убогой хижины раздается Архангельское благовествование о рождении от Нее долгожданного Мессии, по вдохновению Духа его повторяет и первосвященник Симеон, а Она хранит слово пророческое в тайне, и только «слагает глаголы в сердце Своем». Их жизни ищет Ирод; затем, годы спустя, фарисеи грозят убийством Ее Сыну, Она переносит все в молчании, веруя в непреложность обетования Господнего. Безгласно стоит Она и при Кресте, как будто нет вокруг кипящего моря человеческой злобы: ни сетований, ни упреков. По Воскресении Христовом, Она так же безропотно отправляется вместе с апостолами на проповедь Евангелия, разделяя с ними тяготы длительных путешествий, опасности, скудную трапезу, и среди посланных им испытаний, становится для всех учеников христовых Матерью. И вся Церковь, утвержденная от Иерусалима до границ освоенного мира, знала о Ней и восхищалась Ее смирением и подвигом.
Свидетельства учеников
…Всего две одежды, скромность и простота во всем, но Сама Дева Мария излучала любовь и красоту. «Сокровенный сердца человек» угадывался в Ее неторопливой походке, спокойных жестах и голосе. Пораженный Ее красотой даже в преклонные годы, ученик апостола Павла грек Дионисий Ареопагит свидетельствовал, что, если бы он не исповедовал Единого Бога, он решил бы, что перед ним «прекрасная богиня». Воспоминание о ней оставил и другой ученик – Никифор Каллист: «В беседе Она сохраняла скромное достоинство, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась. Совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала, и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением».
Последние годы земной жизни Дева Мария, по преданию, провела в доме Иоанна Богослова на Сионской горе и часто посещала памятные для Нее места, освященные присутствием Иисуса Христа, приходила молиться и на Голгофу, и на Елеонскую гору. Служа апостолам, служа Богу вместе с ними, частью души Она была уже не на земле, стремясь к Небу, к соединению с Сыном. И вот, в один из дней, Архангел Гавриил известил Ее о приближающемся часе Ее ухода из мира, что должно было совершиться через три дня. Для удостоверения в истине этого извещения, Он подал Ей райскую ветвь, оставшуюся у Ней на руках, когда явление закончилось. Для Девы Марии это была весть радостная, долгожданная. Она видела, что основание и устроение Церкви на земле совершилось, и готова была к переходу в Царство Небесное с чувством спокойствия за учеников Христа.
Перед кончиной Она обещала собравшимся в доме Иоанна Богослова апостолам не оставить мира в сиротстве и подавать помощь всем, прибегающим к Ней в молитве, и завещала перенести Ее тело в Гефсиманию, туда, где провел последнюю свою ночь перед крестными страданиями Ее Сын. Безболезненным, мирным было Ее разрешение от земных уз. Глаза Ее уже видели Бога, и последними словами Ее было радостное приветствие, как в юности, когда Она получила благую весть о предстоящем рождении от Нее Спасителя: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге Спасителе Моем…».
В те дни в Иерусалиме к Церкви присоединились сотни людей, даже из числа бывших гонителей христиан. При перенесении Ее тела в Гефсиманию совершались исцеления и чудеса. Так, на глазах у всех был наказан хуливший Ее иудейский священник Афоний, получивший тут же и исцеление, после искреннего раскаяния, и присоединившийся к числу учеников. Милостивая при жизни, Она и в успении Своем никого не хотела опечалить, прощая по заповеди даже врагов.
Всего через несколько дней апостолы стали свидетелями нового чуда. Тело Ее исчезло из гроба, остались лишь благоуханные пелены, а во время общей вечерней трапезы они вдруг увидели Деву Марию в воздухе в окружении ангелов, как будто сотканной из света, сияющей и прекрасной. Она приветствовала их словами: «Радуйтесь! Я с вами во все дни».
С тех пор Церковь празднует это событие. В нем все – воспоминание о земной жизни Божией Матери, грусть и радость, ведь это и день Ее рождения для жизни вечной, где Она поставлена выше ангельских чинов, день свидетельства о том, что обетования Господни непреложны, о жизни и о чуде Воскресения…
Праздник Успения Пресвятой Богородицы исторически был у нас одним из самых долгожданных, ведь это, как и Пасха Христова, напоминание о жизни будущей, лучшей, о том, что земная кончина для христианской души – временна, это только переход, соединение с Богом. Не случайно, в России так много обителей, посвященных этому событию.
Киево-Печерская лавра
Псково-Печерская лавра
Киев и Псков – два самых прославленных Печерских монастыря были связаны с этим праздником, имели соборы в честь Успения Богородицы. Один из известнейших российских – старинный московский Новодевичий монастырь так же имеет храм, посвященный великому событию Успения. А каким запоминающимся окажется этот праздник для тех, кто встретит его на Украине, в Почаевской лавре, где паломнические группы, прибывшие из России сливаются с многотысячным «потоком» крестного хода, прибывающего к Престолу из Каменец-Подольска, и за Литургией со всех концов, на русском, украинском, молдавском, белорусском языках несется: «Радуйся, Всемилостивая Заступница рода христианского!»
Почаевская лавра
Мария Дегтярева
Проповедь на Успение владыки Василия Родзянко
Митрополит Антоний Сурожский
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы сегодня празднуем день Успения, упокоения Пресвятой Девы Богородицы. Это наш престольный праздник, но это тоже престольный праздник всей Русской Церкви издревле.
Как можно праздновать день успения? день смерти? – Только если мы помним две вещи. Во-первых, то, что смерть является для нас, остающихся на земле, горькой, болезненной разлукой с любимым. Но для умирающего смерть, успение является торжественной, величественной встречей живой души с живым Богом. В течение всей жизни нашей мы рвемся к той полноте жизни, которую обещал нам Господь; знаем мы это или нет, эту полноту мы можем найти только в Боге. И вот, и знавшие это, святые и верующие поистине, и колеблющиеся, и не знавшие это, и дажё это всю жизнь отрицавшие, в день, когда их душа разлучится от тела, окажутся перед живым Богом, Который есть жизнь, Который есть радость, красота; и, как об этом писал отец Александр Ельчанинов, нет такой души, которая, узрев Божественную красоту, объятая Божественной любовью, светом вечной жизни, не преклонится к Его ногам и не скажет: Господи! Тебя единого искал я в течение всей моей жизни…
На всех путях и правды, и неправды человек ищет этой полноты, этой неизреченной красоты, этого смысла и этой всё побеждающей, всё очищающей, всё преображающей любви. Поэтому когда мы сами находимся перед лицом смерти близкого человека, как бы ни было глубоко наше горе, как бы ни рвалась наша душа, мы должны суметь перекреститься, поставить себя под и перед крестом Господним, и сказать: Да, Господи! Меня постигло самое, может быть, великое горе, которое могло постичь меня – но я радуюсь о том, что живая душа любимого мне человека удостоилась сегодня встать перед славой Твоей и приобщиться полноте жизни и этой преображающей славе…
Мы не напрасно говорим также о том, что успенье, как столько раз напоминает нам апостол Павел, есть временный сон нашей плоти до дня воскресения. И вот, празднуя Успение Божией Матери, мы не только верим, что Она воскреснет в последний день, как мы все, но мы знаем достоверно, из апостольского предания, из опыта Церкви – не только святых, но и грешных, которых взыскала Своей любовью и милостью и состраданием Матерь Божия, мы знаем, что Она уже и плотью воскресла и вошла в эту жизнь, которая нам откроется в конце времен. Поэтому мы и можем праздновать сегодня полной радостью день Успения Божией Матери, когда с Нее пали узы тела, когда Она освободилась от границ тварного бытия, когда Она вышла из узких граней падшего мира, и во всей славе, во всей неизреченной Своей красоте, в Своей чистоте встала перед лицом Сына Своего и Бога, перед лицом Бога и Отца…
Радость наша может быть совершенна, без слез, без горя: это торжество жизни; но это тоже свидетельство для нас о том, что воскресение – не пустое слово, что воскресение – не иносказанье, но все мы, по слову Божию, воскреснем и войдем в полноте нашего человечества, и душой, и духом, и плотью в вечность, в радость вечную Господа нашего.
Поэтому возрадуемся и возвеселимся в этот день!
И как дивно, что Русская Церковь, еще в одиннадцатом веке прозрела эту тайну, так восприняла тайну Божией Матери, тайну жизни, и смерти, и воскресения, и последнего торжества, что сделала этот праздник праздником Церкви Русской. Аминь.
Святитель Николай Сербский (Велимирович)
Прочитана последняя страница святой книги, содержание которой от корки до корки источает из себя святую невинность и благочестие. Это та книга, при виде которой даже самые жестокие критики, несущие в себе бремя предубеждений и предрассудков, молча останавливались и, прочитав ее с начала до конца, уходили со смягченным сердцем и омоложенным духом. Закрыта та книга, первые слова которой — «В еврейском городке Назарете жили бездетные благочестивый старец Иоаким и его жена Анна…».
Как светлы первые страницы этой истории — точно озарены тем вечерним, мягким и тихим румянцем заката, провожающего солнце, чтобы после ночи воссияло оно светом с востока. Кого не обрадует счастье этих пожилых людей, посетившее их лишь при прощании с миром, чтобы добавить каплю меда в их отравленную скорбью жизнь!
Непередаваемым райским весельем были наполнены старческие души Иоакима и Анны при виде своей маленькой дочери, в сопровождении подруг входящей в Божий храм и встречающей там скромный, но торжественный прием. Радость этих старых благочестивых душ была тем чище и совершеннее, что родители не могли даже подозревать [о том], что это — первое и последнее радостное событие для их выплаканного плода. Юная Мария рано осталась сиротой, без отца и матери. Бог пощадил Иоакима и Анну за их благочестие, чтобы не дожили они и не увидели ту непрерывную вереницу бед и страданий, через которые подобало пройти их чаду ради стяжания награды — правда, великой и для других недосягаемой, а именно, что их дочь наречется Матерью Сына Божия.
Иоаким и Анна преставились, утешаясь тем, что свое чадо оставили под кровом храма, под Божией защитой. Кто бы мог тогда проречь столь неспокойную жизнь этой Отроковице, Которая всю Свою юность провела в церкви — в мире, посте и молитве? И тем не менее бури житейского моря безпощадно терзали эту сироту, увлекали ее в неведомые земли, стремительно повергали из воодушевления в страх и наоборот. Для нежной девической души довольно было и одного потрясения от внезапного ангельского благовестия о великой Божией милости, определившей этой Деве родить Спасителя мира.
Но для Марии были уготованы и гораздо более тяжкие испытания, способные сломить сильнейших духом и подавить величайшее мужество. После Своей первой материнской улыбки Своему Божественному Чаду, возвеселившей Ее душу, [утомленную] тревогой и трудным переходом в ночной тьме и под дождем, Она должна была немедленно бежать без оглядки [из Палестины в Египет], чтобы спасти это Свое дорогое и высочайшее Чадо. Именно так, ведь царь Ирод боялся Ее Младенца, лежащего на соломе, и людская зависть лишала Сына Божия всякого покоя даже в пещере, в этом скромном пристанище.
Объятая страхом и трепетом, Она бежала по палестинским равнинам, прижимая к груди Свое Дитя, без устали спешила день и ночь по лесам и пустыням, не ведая ни дорог, ни троп, только чтобы спасти Его от меча царских палачей. Впрочем, не дрогнула Она и не ослабела духом в пути, не изнемогла от тревог и усталости, ободряя Себя мыслью о том, что Господь Бог — великий Царь над всеми богами и что в Его руке и горные вершины, и долы земные (ср.: Пс. 49,1; 45,3—4), ибо еще с ранней юности вложила в Свою душу поучение премудрого Проповедника: Помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них!» (Еккл. 12, 1).
Претерпевала Она все это с верой в Бога, никогда даже не подозревая, что имя Божией Матери принесет Ей больше горечи, чем радости. Да и могла ли Она иначе мыслить после столь великолепных предвестий Архангела Гавриила? Да и могло ли вообще прийти кому-то в голову, что люди так враждебно встретят Небесного Посланника и своего Спасителя?
Ведь даже тогда, когда слава Ее Сына начала проноситься по всему миру, из Ее материнской души не уходили тяжелые предчувствия и заботы. Она постоянно сопровождала Иисуса, следуя за Ним издали, в массе любопытствующего народа, с опаской на него взирала и впитывала Его слова, но не решалась подойти к Нему поближе, боясь Ему докучать. Знала Она о Его безграничной любви ко всем людям, слышала Его слова: Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк. 8, 21).
Он перестал принадлежать только ей, сделавшись живым Источником для всего мира, так что всякий желающий приходил из Него напиться. Но опять-таки никому Он не был так любезен, как сердцу Матери. В той необозримой массе людей, следовавшей за Иисусом по пятам по всей Палестине и восторженно Его приветствовавшей, одни сияющие очи всегда смотрели на Него пристально, одни уста непрестанно повторяли Его святые слова и тихо возносили о Нем молитвы. То была Его Мать.
Иисус же уверенно шествовал вперед, не оглядываясь на глухую ярость грешников, воздымающуюся на Него. Ничто Его не смущало и не пугало. Он всегда был одинаково величественным и решительным – как на Елеонской горе, при входе в Иерусалим и в другие торжественные минуты, так и на последней вечери при прощании с учениками перед шествием на Голгофу. И лишь одно внимательное ухо слышало скрежет зубов на Иисуса и одна душа провидела намерения безбожников, которые уловят на душу праведницу и кровь неповинную осудят (Пс. 93, 21), и каждый день Ее сердце наполнялось страхом от того, что услышала Она и прочувствовала. Это была Его Мать.
Хотелось Ей хоть ночью побыть с Иисусом наедине и рассказать Ему обо всем, что донеслось до Ее ушей, что говорили о Нем люди и что они Ему готовят, — все это порывалась Она Ему поведать, дабы был Он еще более внимательным и осторожным, хотя и знала, что Ему все известно гораздо лучше. Но и по ночам не имел Он отдохновения, наставляя Своих учеников и готовя их к дальнейшим подвигам. А Она горела желанием хотя бы в часы ночного покоя вдали от мирской суеты перемолвиться с Ним словом, прижав к Себе Его уставшую голову. Однако этому Ее желанию не суждено было сбыться, так что и ночи проводила Она без Своего Сына, слезными очами взирая на звездное небо и обращая к нему утешительные слова царя Давида: По множеству болезней моих в сердце моем утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 93,19).
Но все эти душевные переживания, все заботы и скорби, вся злоба и ненависть людей, которую Марии пришлось претерпеть за Сына Своего, — все это было ничто по сравнению с тем страшным ударом, который готовился как против Иисуса, так и против Ее души. [Ведь] собственными глазами видела Она Своего Сына связанным, оплеванным и окровавленным под терновым венцом и слышала те адские крики: «Распни Его! Распни!» Следовала Она за ним и до Голгофы, видела, как изнемогает Он и падает под крестом, наклонялась к земле и собирала в пыли капли Его крови. Донеслись до Ее слуха и звуки гвоздей, забиваемых в Его руки, некогда Ее обнимавшие, видела Она Его на кресте, нагого и изуродованного, претерпевающего ужасные мучения, обливающегося потом и расстающегося с последними силами.
О, если бы могла Она хоть припасть к Его кровоточащим ногам, обнять их и облобызать! Но и это было невозможно для бедной Матери. О матери, сетующие о своих больных сыновьях, вспомните Марию, страдавшую под крестом, на котором в [жутких] мучениях терзался Ее Сын! Вспомните и укрепите свои сердца тем, чем и Она Себя ободряла: надеждой на Божию милость!
Христос испускал дух. Но в величайших муках, перед тем как предать дух Своему Отцу, Он о ком-то вспомнил и посмотрел вниз на землю. Отыскав глазами Свою Мать, Он увидел Ее сокрушенной и изнемогшей. Ясно осознавая еще одну Свою обязанность по отношению к Ней, Он, взглянув на Своего самого любимого ученика, Иоанна, сказал Своей Матери: «Жено! се, сын Твой».
Христовы ученики разошлись по всему миру учить и спасать человеческий род. Оставили они родные дома и семьи и все свои силы посвятили проповеди учения Спасителя. Не были они уже такими боязливыми, как в ту ночь, когда был схвачен Иисус, но стали бесстрашными и могучими исполинами, пренебрегавшими всякой опасностью.
Пока были они в Палестине, с ними общалась и святая Мария, помогая им в утверждении заповедей Спасителя, поощряя их на всякое благо и ободряя. Но когда ученики удалились из Палестины в края далекие, чужие и неведомые, Она осталась в доме Иоанна.
Не тратила Она времени попусту, но каждую минуту употребляла на пользу рода человеческого, того самого рода людского, который распял Ее невинного Сына! Свои труды и попечения посвящала Она больницам и темницам, утешала, учила и наставляла всякого, кому требовалась поддержка или совет. Жила строго по заповедям Своего Сына и потому могла утолять людские печали и была источником целительной прохлады, почерпая из которого всякий чувствовал свежесть и облегчение и укреплялся небесной любовью. Добрые дела, которым Она Себя вверила, наполняли Ее душу великим блаженством и утешением, что и было воздаянием на все Ее прежде перенесенные беды и горести. [Ведь] лишь после того, как Ее Сын воскрес, у Нее открылись глаза на происходящее и появилась надежда.
Но вот пришло время и Марии смежить очи и предать Свой дух Богу. Происходило это в мире и тишине. Ее смерть не вызвала никакой суматохи и беспокойства. Палестина, бывшая свидетельницей столь удивительных и бурных событий и вся взбудораженная от внезапности и неожиданности происшедшего, утихомирилась и безмятежно проводила повседневную жизнь, лишь изредка взирая на свое покрытое славой и мраком лицо в зеркале недавнего прошлого. Мир спешит по своим будним, привычным делам.
Богородица почивает на одре. A мир и не чувствует никакой перемены, не ощущает того, что из его среды ушла самая богоугодная Жена. Мир всегда один и тот же: пустой молвой и мелочными заботами о телесных нуждах он похищает святость у самых торжественных моментов в истории человечества. Когда величайшие борцы за его счастье умирали в муках, он спокойно, с несмолкаемым гомоном от множества голосов торопился за хлебом. Вот и теперь, когда великая Благодетельница человеков лежит на смертном одре, уличный шум и многоголосье не смолкают ни на минуту.
Но когда понесут Ее на место упокоения, когда Апостолы запоют погребальные песнопения, в душе мира сего воскреснут яркие воспоминания о Великом Учителе любви и о Его кроткой и величественной Матери. И найдутся, обязательно найдутся те, кто присоединится к Апостолам и теплой слезой оросит могилу примерной Назаретянки, а свою жизнь и дела управит по Евангелию Ее Сына. Вдруг, во мгновение ока, мир забудет о своих заботах и восстановит в памяти всю жизнь сей Жены, имевшей сильную веру, — и сам убедится в том, что имя Господне — крепкая башня: убегает в нее праведник — и безопасен (Притч. 18,11).
В доме апостола Иоанна царит тишина и покой. Ничто не нарушает этой благоговейной атмосферы. Небольшая скромная комната освещена двумя рядами светильников, стоящих вокруг смертного одра. Можно бы было подумать, что в комнате никого нет, хотя на самом деле в ней в эту минуту собрано почти все Христово воинство. Здесь Его Апостолы, только-только примчавшиеся со всех концов света, чтобы проводить Мать Учителя в ее вечную обитель.
Со склоненными головами стоят они вокруг одра Богородицы. А Она покоится. На Ее лице сияет отпечаток благости и какого-то таинственного счастья, свидетельствующего об отсутствии всякой скорби, а также последнее «Прощайте!», полное милосердия и снисхождения к сему миру, оказавшему так мало сочувствия, гостеприимства и любви и Ей, и Ее Сыну.
«Богородица на смертном одре». Библейские темы. Творения свт. Николая Сербского (Велимировича). М.: «Паломник», 2005. Перевод с сербского Светланы Луганской
Иконы Успения
