Уведомления в социальных сетях работают как приманка. Почему мы не можем продержаться без них и пары дней
Наша жизнь превратилась в текст электронного сообщения. Платформы социальных сетей создали машину, для которой мы пишем. Нам кажется, что мы общаемся с другими людьми — друзьями, коллегами, знаменитостями, политиками, актерами — теми, кто нам нравится. Но мы переписываемся с системой, которая вызывает у нас зависимость. Такую же, как от наркотиков или азартных игр.
Машине выгоден «сетевой эффект»: чем больше людей общается через нее, тем больше преимуществ она сможет предложить. Если вы не станете ее частью, это превратится в ваш недостаток. Частью чего? Первого в мире публичного, живого, открытого проекта. Виртуальной лаборатории. Машины Скиннера, с помощью которой психолог Б.Ф. Скиннер контролировал поведение голубей и крыс с помощью наград и наказаний. Мы, пользователи, ведем себя как наркоманы.
Жизнь в гудящем улье
Почему мы готовы переписываться в соцсетях каждый день? Почему мы пишем посты, хотя с нами никто не заключает трудовых договоров и не платит зарплаты? Что нас так зацепило? Одобрение, внимание, ретвиты, лайки.
«Твиттер» — это не инфраструктура из оптоволоконных кабелей, серверов баз данных, систем хранения, программного обеспечения и кода. Это механизм для отправки сообщений и обратной связи, которой живет автор. «Твиттер» процветает благодаря своей скорости, неформальности и интерактивности.
Например, протоколы самого «Твиттера» побуждают людей публиковать сообщения быстро и часто. Все чрезвычайно быстро обновляется, поэтому большинство подписчиков, как правило, быстро забывают обо всем опубликованном. Система подписчиков поощряет развитие растущих тредов из первоначальных твитов, способствуя постоянному взаимодействию. Это то, что людям нравится в соцсети, что делает ее привлекательной: текстовые сообщения, но в публичном, коллективном контексте.
Между тем, хештеги и актуальные темы подчеркивают степень, в которой все эти протоколы организованы вокруг массива отдельных постов. Феномен, который описан в научной фантастике как «улейный разум». Краткий период восторженного коллективного ажиотажа вокруг любой темы. Для платформ не имеет особого значения, что вызовет обсуждение: суть в том, чтобы генерировать данные, один из самых прибыльных из когда-либо обнаруженных сырьевых материалов. Как и на финансовых рынках, слава добавляет стоимость. Чем больше хаоса, тем лучше.
Игровой автомат в кармане
Зависимы мы или нет, машина относится к нам как к наркоманам. Все люди хотят внимания. Для боссов социальных сетей это аксиома. Если социальные сети — это машина зависимости, то они ближе всего к азартным играм: например, фальсифицированной лотерее.
Каждый игрок доверяет нескольким абстрактным символам — точкам на кубиках, цифрам, фруктам в игровом автомате. В большинстве случаев ответ жесток и быстр: вы неудачник и идете домой ни с чем. Истинный игрок получает извращенную радость от того, чтобы поднять настроение, ставя на карту все свое существо. В социальных сетях вы вычеркиваете несколько слов, несколько символов и нажимаете «Отправить», бросая кубики. Интернет расскажет вам, кто вы и какова ваша судьба, через арифметические лайки, публикации и комментарии.
Интересный вопрос: что вызывает такую зависимость? В принципе, любой может сорвать куш. Но на практике не все играют с одинаковыми коэффициентами. Наши аккаунты в социальных сетях созданы как предприятия, конкурирующие за внимание. Но мы пишем не ради денег, а для удовлетворения от чтения. Пост становится вирусным независимо от нашего желания. Но иногда победа — худшее, что может случиться. Умеренный климат симпатий молниеносно сменяет ненависть.
Пытаясь отказаться от социальных сетей, многие люди терпят неудачу. В исследовании 2015 года изучались причины этого феномена. В опросе участвовали люди, которые должны были провести 99 дней без Facebook. Многие из них не продержались и нескольких суток. А те, кто успешно обходился без него, имели доступ к другой социальной сети, например, «Твиттеру». Они просто вытесняли одну зависимость другой.
Однако те, кто выдержал испытание, чувствовали себя счастливыми и были менее заинтересованы в том, что думают о них другие люди. Зависимость от социальных сетей может вызывать подавленное настроение, это попытка выглядеть лучше в глазах других. И эти два фактора не могут быть не связаны.
Для тех, кто заботится о себе, уведомления в социальных сетях работают как приманка. Они воздействуют на центры вознаграждения мозга, поэтому мы чувствуем себя плохо, если нам недостаточно лайков.
Это похоже на эффект покерных машин или игр для смартфонов.
Аналогии между игроком и зависимым от соцсетей трудно избежать. Тристан Харрис, бывший специалист по этике Google, называет смартфон игровым автоматом в вашем кармане. Большинство приложений для смартфонов используют «переменные вознаграждения», чтобы удержать пользователей на крючке. Вы все время не уверены, победили ли вы. Вы должны нажать на рычаг, чтобы это узнать.
Адам Альтер добавляет, что с изобретением кнопки «лайк» пользователи включаются в игру каждый раз, когда публикуют сообщения. Антрополог Наташа Доу Шулл с этим соглашается. <…>
Потерянное время
Есть целый ряд устройств, которые дают пользователям возможность регулярно выигрывать, чтобы они продолжали играть. Это часто проигрыши, замаскированные под выигрыши, поскольку выигрыш меньше стоимости игры. Но победы — даже не цель игры. Шулл считает, что, когда мы находимся в соцсети, наша цель — оставаться на связи. Это желание избежать социальной реальности. Это называется «время на устройстве», и все в машине предназначено, чтобы увеличивать его.
Время на устройстве определяет что-то решающее в зависимости. Традиционно казино блокировали дневной свет и запрещали все, что передает ощущение времени: здесь нет окон или часов, и есть постоянный запас закусок. Чувство отсрочки времени характерно для многих зависимостей. Как сказал один бывший зависимый: «Все, что я могу вспомнить, — это жить в трансе в течение четырех лет». Шулл называет это «машинной зоной», где обычная реальность «приостановлена в механическом ритме повторяющегося процесса». Марк Льюис, невролог и бывший наркоман, рассказывает, что даже после употребления наркотика он не мог пережить «день без смены состояния».
«Твиттер»-машина, как полностью спроектированная камера, не нуждается ни в одном из средств казино. Пользователь уже бросил работу, скучный обед или тревожную социальную ситуацию, чтобы войти в другую, неподвластную времени зону. То, что мы делаем в «Твиттере», имеет такое же отношение к тому, чего мы избегаем, и к тому, что мы находим при входе в систему. Нет необходимости блокировать окна. Экран уже отключил дневной свет.
И он управляет временем по-разному. Для игроков единственный ритм, который имеет значение — это последовательность встреч с судьбой, удача. Опыт пользователей платформы, с другой стороны, организован в транс-подобном потоке. Пользователь погружен в поток информации в режиме реального времени и дисциплинирован, чтобы постоянно быть впереди него. «Твиттер» выделяет не время и дату сообщений, а их возраст.
Последующее состояние, согласно цифровому теоретику Дэвиду Берри, удивительно похоже на то, что на ранних фондовых рынках называлось «транс-тикером». Финансовые спекулянты поглощены наблюдением за сигналами, передаваемыми на ленте тикеров фондового рынка, бдительно следя за каждой минутой колебаний потока в реальном времени. То есть метка времени является информацией о состоянии игры. Это позволяет пользователям делать обоснованную ставку. <…>
Зависимость убивает
Зависимость убивает. И это не просто физическая смерть. Наркоманы из Ванкуверского Гастингс-Коридора, описанные Брюсом Александером, почетным профессором Университета Саймона Фрейзера в Британской Колумбии, который изучал наркоманию с 70-х годов, страдают от символической смерти до своей биологической смерти от передозировки, самоубийства, СПИДа или гепатита. Азартные игроки также управляют смертью в символическом смысле, накапливая непогашенные долги до такой степени, что теряют все, ради чего жили.
Зависимость от социальных сетей редко понимается нами в этом крайнем свете. Тем не менее, пользователи часто описывают это как разрушение их карьеры и отношений. Жалобы почти всегда одинаковы: пользователи оказываются постоянно отвлеченными, непродуктивными, озабоченными, подавленными, но при этом восприимчивыми к рекламе. Патрик Гарратт писал о своей зависимости от социальных сетей, вызывающей «отчаянное давление» в его трудовой жизни журналиста.
Зависимость от социальных сетей неоднократно связывалась с ростом депрессии: взаимодействие с платформами коррелирует с серьезным ухудшением психического здоровья, в то время как увеличение «времени на устройстве» может способствовать недавнему росту числа самоубийств среди подростков. <…>
Яркий взгляд на это дал Аллан Карр. Он сравнил зависимость с плотоядным растением, которое заманивает насекомых и мелких животных ароматным запахом нектара. Как только существо оказывается внутри, то понимает — стены скользкие. Он летит вниз с растущей скоростью, падая в сладкую могилу. К тому времени, когда он осознает, что удовольствие — мираж, уже слишком поздно бежать.
Если социальные сети вызывают зависимость, то они работают хорошо. Чем больше они разрушают нашу жизнь, тем лучше функционируют. И все же мы упорствуем.
Отчасти это можно объяснить тем, как наркомания организует наше внимание. Платформы, как и игровые автоматы, это эксперты в маскировке потерь. Мы радуемся приятным победам и игнорируем неутешительные промахи. Мы концентрируемся на будущих успехах, а не на стоимости игры и потерянных возможностях. И если иногда эта привычка угрожает нас раздавить, мы мечтаем, что однажды большой куш спасет нас. <…>
Разработчики интерфейса смартфона или планшета позаботились о том, чтобы с ним было приятно работать или даже просто смотреть на них. Желание дотянуться до устройства во время еды, разговоров, вечеринок и после пробуждения отчасти можно объяснить пристрастием к объекту и мягким перламутровым свечением экрана.
Как только мы перешли к приложению, именно дизайнеры платформы берут на себя управление. На время нашего визита жизнь на короткое время упорядочивается, как в случае с видеоиграми, в единый визуальный поток, набор решаемых задач, которые сулят награды и азарт. Но разнообразие возможных событий включает в себя одобрение и неодобрение, игры, новости, ностальгию, социализацию и регулярные сравнения. Если мы зависимы, то не в силах отказаться от действий, которые обеспечивают платформы, — от азартных игр до покупок и шпионажа за «друзьями».
Платформы не организуют наш опыт в соответствии с каким-то планом. По словам социолога Бенджамина Браттона, механизм «строг и неизменен», но в рамках этого «самодержавия средств» пользователю предоставляется относительная «свобода целей». Протоколы платформы стандартизируют и упорядочивают взаимодействия пользователей. Они используют стимулы и очки, чтобы держать людей преданными машине. Они манипулируют целями в интересах своих реальных клиентов — других фирм. Но они не заставляют нас оставаться там и не говорят нам, что делать с часами, проведенными на платформе. Тем более, что токсичность — это то, что мы, пользователи, сами привносим в эту игру.
Источник: The Guardian
Фото: rawpixel.com