Игумен Нектарий (Морозов)
Для людей, настроенных по отношению к Церкви критически или даже с предубеждением, это видео – очередное доказательство того, что большая часть современных православных, а тем паче священников, — личности неадекватные и представляющие потому опасность для общества. Некоторые ревнители веры, напротив, считают, что батюшка абсолютно прав и главное было так или иначе погрузить ребенка в купель, а то, что он мог захлебнуться, неважно. Кто-то пишет, что «дал бы такому пастырю в лоб», а кто-то удивляется, что снимавший снимал, а не спасал плачущего младенца от утопления.
В общем, если подводить итог, то результат появления этого видео в интернете вполне себе плачевный, вопиюще антимиссионерский. Это, конечно, очень плохо. Но, думаю, гораздо хуже, да и важнее, другое. Мы постоянно получаем те или иные сигналы, свидетельствующие о наличии очевидного кризиса нашей церковной жизни – кризиса внутреннего, однако имеющего весьма яркие внешние проявления. Проявления, замечаемые и оцениваемые окружающим нас миром и способствующие тому восприятию христианства, о котором шла речь выше.
Беда в том, что мы привыкли ко многим вещам – иногда ненормальным, иногда возмутительным, иногда вообще ни в какие ворота не лезущим: их так много, что они уже давно воспринимаются нами как данность, как что-то такое, что есть и будет, и никуда от него не деться. Сколько раз писалось и говорилось уже о недопустимом поведении представителей духовенства – о грубости, невоспитанности, а подчас и попросту хамстве? Многократно. И что с этим делать?
Кадровый вопрос – всегда вопрос непростой. Есть область профессиональной деятельности, есть определенный фронт работ, так как же быть, если подходящих профессионалов нет, как решить проблему кадрового дефицита (а для Церкви эта проблема актуальна)? Безусловно, единого ответа тут нет.
Если, скажем, нужно найти дворника, а хороших дворников нет, можно взять и плохого: будет убираться хуже, чем хороший, но все-таки будет, пусть не так чисто, но все же грязи поменьше станет.
Если нужен грузчик, а сильных людей нет, то можно взять двоих слабосильных: как-нибудь донесут груз из пункта А в пункт Б.
Но вот если нужен сапер, а специалиста нет, то лучше с дилетантом не связываться: закончится подобный эксперимент плачевно. И на должность айтишника человека, незнакомого с программированием, никак не возьмешь. И пациента с коксартрозом тазобедренного сустава в горы проводником не отправишь.
Иными словами, есть сферы профессиональной деятельности однозначно требующие наличия у кандидатов определенных физических, интеллектуальных, а порой и душевных качеств.
И священство – именно такая сфера. Налицо и кадровый голод, и в то же время крайне сложно находить кандидатов, вполне соответствующих существующим вакансиям.
Продолжают открываться новые храмы, да и в тех, что открыты давно, очень часто не хватает по штату клириков. Не хватает не только для того, чтобы служить, но и для того, главным образом, чтобы по-настоящему заниматься людьми: исповедовать, учить, утешать, вразумлять, поддерживать, просвещать и образовывать. А еще помогать. И идти к тем, кто не может прийти сам – к одру болезни, в темницу, дом престарелых и во многие другие места.
И понятно стремление обеспечить занятость пустующих мест, понятна радость каждый раз, когда находится молодой или немолодой человек, желающий навсегда связать свою жизнь с Церковью, послужить Богу и людям в священном сане. Но разве достаточно этого желания (чаще всего не до конца осознанного и проанализированного), пяти или менее лет в семинарии, свидетельства о браке или о монашеском постриге, чтобы, написав, как полагается, прошение, стать сначала диаконом, а затем пресвитером. На практике – да, чаще всего достаточно. Но так ли это должно быть?
Мы говорили уже о том, что есть очень разные профессии: одни не требуют никакой квалификации, другие требуют квалификации определенной, а третьи – высочайшей. То же и в отношении сопутствующих качеств и характеристик. Священство не просто из третьей из перечисленных категорий, это вообще самая важная профессия, самая ответственная, она даже и не профессия, а – служение. И было бы очень естественно, если бы, думая о занятии тех или иных вакансий, мы, стремящиеся во всем идти в ногу с веком, и в данном случае также сообразовывались с современной практикой эйчарщиков.
На какую более или менее серьезную работу примут человека без соответствующего резюме, без собеседования, без испытания рабочих качеств? Да, нужно образование, диплом, рекомендации, опыт… Но если рекрутер беседует с соискателем и видит, что в резюме сказано: «коммуникабелен, обладает навыками общения, даром убеждения и т.д.», а на деле перед ним человек, который хмуро смотрит исподлобья и двух слов связать не может, то места он не получит. И пусть у него хоть оксфордский диплом, но если он не может отличить одного времени от другого и Ливерпуль от Манчестера, то переводчиком-синхронистом работать его не возьмут.
Почему же у нас все иначе?
Мне кажется, что мы забываем о важнейшем. О том, что священство не столько выбор, сколько призвание.
Можно сколько угодно говорить о том, что все это прекраснодушные рассуждения, что реальность диктует свои требования, с которыми нельзя не считаться, что «наше время такое». Но факт остается фактом: священник, ставший священником не по призванию, а из какого-то человеческого расчета, всегда будет не пастырем, а наемником. А наемник – «нерадит о овцах» (Ин.10:13).
Да, вакансия закроется, сегодня проблема окажется как бы решенной, но это именно как бы. Все проверяется долгосрочной перспективой. А в ней, если стадо пасет наемник, а не полагающий «жизнь свою за овец» (Ин.10:11) отец и наставник, — утрата горячности веры, охлаждение, опустошение и постепенно рассеяние овец. Тут все просто: хороший священник приведет в Церковь множество людей, плохой – распугает и разгонит тех, кто уже в ней находится. А не разгонит, так духовно покалечит, извратит представления о христианстве и жизни христианской.
Безусловно, есть то, что принято называть «пастырским выгоранием», есть риск сбиться с пути, оступиться, потерять себя и свое первоначальное намерение служить Богу и Его людям – никто от этого не застрахован, мы все совершаем ошибки и не всегда находим силы их исправлять. Но это все именно риск, это может случиться, может не случиться, что-то внутри может поломаться, но затем выправиться.
А вот если все не так, все неправильно с самого начала, то хорошего точно ничего не выйдет. Бывают ли исключения из этого правила? Бывают, но разумно ли каждый раз полагаться на возможность исключения и игнорировать столетиями накопленный опыт?
К чему я говорю об этом, какие критерии считаю в этом отношении важнейшими? Повторюсь – важнейшее это призванность к священству, желание священства как отклик на зов Божий: «Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас», как рождающийся тут же, легко или постепенно и через боль ответ: «Вот я, пошли меня» (Ис. 6, 8).
Да, многие признаки призванности, которые рассматривает пастырское богословие, носят не безусловный характер, у различных авторов нет единого мнения относительно того, что именно нужно считать основанием для уверенности в том, что Господь призывает тебя к пастырству. Но это, в конце концов, все же тайна человеческого сердца и за то, насколько сможет он ее разгадать, в ответе сам человек, и никто более. Есть же наряду с этим не тайное, а очевидное: критерии, позволяющие определить, что человек точно не должен становиться священником, условные и безусловные. И я, побуждаемый к этому очередным плачевным эпизодом, рискну некоторые из них назвать.
Не должен рукополагаться тот, кто не любит людей, не хочет учиться любить и даже не понимает, что без любви все совершенно тщетно. Не должен рукополагаться тот, кому люди в принципе не интересны. Тот, для кого на первом месте не стоит мысль о спасении – собственном и еще в большей степени тех, кого вверит ему по хиротонии Господь. И, конечно, тот, кто не здоров психически. Это носит характер безусловный.
А из числа препятствий условных, применительно к данному случаю, назову отсутствие воспитания, все тех же навыков общения, знание элементарных правил приличия и вежливости. Они условны потому, что всему этому человека постепенно можно научить, если он, конечно, готов учиться и желает меняться к лучшему.
Простые принципы? Самоочевидные? Да. Но, как убедительно доказывает жизнь, очень часто не соблюдающиеся. А между тем, к соблюдению необходимые. Иначе всё, даже самые самоотверженные труды в деле проповеди истины Христовой и миссионерства, обратятся в ничто, помножатся на ноль. И куда бы мы ни пришли и что бы ни сказали, на нас будут смотреть как на тех, кто топит детей, ломает жен об колено и чужд добродетелям, которыми обладает всякий уважающий себя человек. И уважать нас, конечно, не будут.