Александр Гольц
Несколько лет назад в России было создано Главное Военно-политическое управление, руководитель которого довольно откровенно заявил, что он будет заниматься созданием идеологии. Это, кстати, прямо противоречит основным положениям Российской Конституции. То, что он и его начальники говорили впоследствии, целиком и полностью вписывается в концепцию о том, что роль идеологии должна играть некая смесь православия и мифов о Великой Отечественной войне.
Прямым текстом было сказано, что нынешняя война в Сирии является «продолжением войны за ясли Господни». Все последовавшие события свидетельствует о том, что мы имеем дело с хладнокровными чиновниками, которые большую часть своей жизни сдавали зачеты по научному атеизму и в Бога не верят. «Коль скоро у начальства такая блажь и оно решило возрождать христианство на Руси, то мы готовы в этом поучаствовать», — так примерно они рассуждают.
Эти люди готовы вложить деньги в создание воздушно-десантного мобильного храма, который будет выбрасываться из самолета во время боевых действий и во много еще каких удивительных идей, которые никак не связаны ни с религиозным чувством, ни с подлинным почитанием подвига народа в Великой Отечественной войне. Если принесли интересную идею про священническое облачение, исполненное в камуфляже, то почему бы и нет?
Фото: Авилов Александр/Агентство «Москва»
Я написал довольно много текстов о том, какую роль отводят религии в современных российских Вооруженных Силах. Священник в армии должен быть обязательно. Как мы знаем, капелланы есть во всех армиях цивилизованных стран.
Более того, я убежден, что священники должны быть и в российской армии по одной простой причине: мы имеем в казарме дело с очень молодыми людьми. К счастью есть сейчас тенденция, что сержантские должности занимают все-таки более зрелые люди, чем те, кем они командуют, но все-таки это пока что только тенденция. Так вот, ребята — молодые, а служба в армии это всегда ломка. В казарме нужен взрослый человек. И священник должен быть таким человеком.
В самом конце 90-х или в начале 2000-х я встретил священника на 201-й базе в Таджикистане. У него, кстати, была традиционная ряса, так было и в русской армии, и это никого не напрягало. Поскольку для него не существовало тогда штатной должности, он был оформлен наводчиком в танке. Это был абсолютно разумный, взрослый человек, за сорок явно. Он мне говорил про одного солдата: «Его затюкали, он начал помышлять о самоубийстве. Пойду, поговорю с ним. Скажу, что и это пройдет».
Увы, так случилось, что в России в результате бюрократического подхода к религии и к армии все стало напоминать фантасмагорию Войновича с отцом Звездонием в виде генерал-майора. Просто фарс. Но все это можно устроить по-человечески.
Я помню, в Боснии в расположении воинской части была построена деревянная часовня, там тоже батюшка служил. А как иначе? Там молодые мальчишки участвовали в каких-то эксгумациях, это же война. Не случайно говорят, что на войне атеистов нет.
Другой вопрос, что вера в Бога на войне может и не иметь никакого отношения к воцерковлению. Ты просишь некое «высшее существо», чтобы этот снаряд не попал в тебя здесь и сейчас.
Но бывает, что воцерковление случается потом. После Отечественной войны многие офицеры обратилась к Богу, некоторые стали священниками.
Словом, в армии без церкви не обойтись, как и в обществе. Но это должна быть настоящая Церковь, а не бутафория и не военно-церковный маскарад с рясами цвета хаки.
Записала Мария Божович