«В бомбоубежище взяли только документы и скрипку». История 17-летней Гали из Донбасса
Тогда, зимой Галя проснулась первой. Она разбудила маму. В подвал они отправились в час ночи 25 февраля. Они бежали в школу, где Галя училась. Говорили, что там хорошее, еще советское бомбоубежище. Мама и Галя несли на руках трех своих рыжих чихуахуа — Чарлика, Лаги и Пипу, сумку с документами и скрипку.
— Скрипку? Скрипку в первую очередь! — говорит Елена. — Она наша кормилица.
Железная крошка снаряда
В Северодонецке ввели комендантский час — с 5 вечера до 7 утра. Прошел слух, что можно ночевать в подвале музыкального училища им С. Прокофьева. Училища, которое 35 лет назад окончила Елена, она певица. Там же, в классе скрипки училась ее 17-летняя дочь Галя. Она была одной из лучших.
В подвале музыкального училища раньше была столовая, а потом из нее сделали эстрадные классы.
— У нас было очень красивое музыкальное училище, — говорит Елена. — Там внутри широкие галереи, такие красивые лестницы и даже фонтан с рыбками.
Говорили, что в такой хороший, чистый подвал музучилища можно попасть только по знакомству. «Нам можно?» — «Да, конечно, бегите!» — ответила учительница Гали. Там собрались все жители соседних домов. Спали на полу. С собаками там сложно было находиться. Кроме того, дома у Елены и Гали остались два кота.
— Эти котики со мной 13 лет были, — говорит Елена. — В 2014 году из-за кошек не уехали. Но тогда мы отделались легким испугом — один-два снаряда на окраине упали.
Елена Посохова. Фото: Наталия Нехлебова
Через несколько дней Елена отнесла Чарлика, Лаги и Пипу домой. Она приходила днем кормить животных и гулять с ними.
— Гуляла на свой страх и риск, — рассказывает женщина. — Выходишь и не знаешь, придешь обратно или нет.
Папа Елены живет в Купянске. Пока была связь, он звонил почти каждый день.
— Он волнуется, звонит, а я бегу к своим собачкам, кошечкам, плачу. Не знаю, добегу или нет.
Мама и дочка вспоминают, как ужасно было видеть, во что превращается город — горы мусора, баррикады…
12 марта Елена была дома. Она смотрела в окно, как от местного Дома культуры уезжают автобусы с беженцами. Как пустеет город. Ей захотелось быстрее вернуться в музучилище к дочери. Она вышла из дома в 16:00. А в 16:20 во двор дома упала ракета. В квартире Гали и Елены выбило стекла.
— Нам позвонили соседи, — говорит Елена, — рассказали, что прилет прямо под наше окно. У нас выбиты стекла. У меня истерика, у меня же первый этаж, все животные дома. И я представляю себе, что они лежат там, кровью истекают. А я не могу даже выйти, потому что комендантский час.
В семь утра Елена прибежала домой. Все животные были живы. Но на полу стекла, холодно, батареи не греют. Мама Гали стала собирать осколки стекла и заметила, что железная крошка снаряда рассекла мебель прямо на уровне ее глаз.
— Что бы со мной было, если бы я не ушла пораньше? — спрашивает Елена. — Цветы у меня были на окнах — большие лимонники. Я с любовью выращивала. Их все разбили осколки.
Музыкальное училище в Северодонецке на сегодняшний день разрушено. Фото из личного архива
Гуманитарную помощь и воду привозили раз в неделю. Знакомая звонила Елене, говорила, где выдают гуманитарку и что она уже заняла очередь. Стоять нужно было несколько часов. Поэтому люди менялись. Занимали очередь друг для друга. Давали пельмени, курицу, мясо, макароны, гречку. Только было не на чем готовить.
— В конце концов, мы научились готовить на утюге, — делится Елена, — только нужен такой старый советский утюг, который хорошо кочегарит. Ставишь на него небольшую кастрюльку, 5–10 пельменей, одну картошину, луковицу, и уже супчик. И вот уже горячее дочке несу.
Если бы не было тебя
Гале нужно было репетировать. Но в подвале нельзя — слишком много людей. В коридоре тоже. Директор музыкального училища разрешила открыть большой класс, где стояли два рояля. Галя играла там.
Послушать ее приходил парень, с которым она познакомилась в подвале музучилища. Он со своей семьей жил в кабинете математики, который тоже находился в подвале. Мальчик садился и смотрел, как Галя играет. Елена иногда играла подросткам на рояле. В подвале музучилища Галя провела весь март и первые пять дней апреля.
— Так эти два подростка бои в Северодонецке и пережили, — говорит Елена, — она ему играла на скрипке, а он слушал.
А потом семья мальчика решила, что нужно уезжать.
— Галя сказала мне — все равно рано или поздно нужно ехать, — вспоминает Елена. — «Я без него не останусь. Мама, давай, все равно же нужно ехать, ну хоть вместе с ними».
Автобус уходил в 9 утра. Свои последние два дня в Северодонецке Елена ночевала дома. В спальне были целы стекла окон.
— Я звонила Гале по громкой связи и включала им с этим мальчиком песню Джо Дассена «Если бы не было тебя». Это последняя моя песня дома. Я когда ее слышу, всегда теперь плачу. Я тогда как будто прощалась с домом, знала, что это уже навсегда. Дома у нас теперь нет. Он горел после того, как мы уехали. Котики мои, скорее всего, погибли. Я отдала ключи знакомой, чтобы она их выпустила. Но она этого не сделала. Ценное там осталось — альбомы с фотографиями, коллекция фигурок собачек у меня богатая, на пианино стояли.
Так выглядит дом Елены и Гали сейчас. Фото: из личного архива
Очередь на автобус занимали с 6 утра.
— Я с тремя собачками никак не могла зайти, — говорит Елена, — мне чуть бедро не сломали. Но Галя успела занять место.
Автобус ехал до Старобельска 8 часов вместо трех. Ехали, постоянно петляя, окольными путями. В любой момент могли попасть под обстрел. Водитель попросил всех не говорить, что они едут в сторону ЛНР.
Дочка с мамой вышли на блокпосту недалеко от Старобельска. Семья мальчика поехала дальше.
— Я час гуляла с собачками вокруг этого лагеря беженцев, — говорит Елена, — а Галя с этим мальчиком стояли, обнявшись. Потом они уехали, больше мы их не видели.
Беженцев размещали в Старобельске в школе. Там Елена отдала Пипу. С тремя собаками она уже не справлялась. Маме и дочке нужно было понять, куда ехать дальше. Ночью Галя написала всем знакомым — спрашивала, кто их может принять. Писала в разные города. Ответил Александр из Рязани. Он учился в музыкальном училище Северодонецка вместе с Еленой. До Рязани добирались на поезде.
На табличке написали: «Мы беженцы с Донбасса»
У Александра дома уже было пятеро беженцев и маленький ребенок. Но Александр принял маму с дочкой. Найти жилье для беженцев с двумя собачками было непросто, но он помог. Елена и ее дочь сняли комнату в общежитии.
— Комната маленькая, с одной кроватью, — говорит Елена, — зато собственная. Жена Александра дала нам подушки, одеяло, наволочки.
Кровать была узкая, но мама с дочкой сдвинули матрас, в образовавшееся пустое пространство положили одежду. Кровать получилась почти полутораспальной. Спали валетом.
Елена и Галя вместе с Чарликом и Лаги. Фото Наталии Нехлебовой
Деньги, которые Елена взяла с собой, очень быстро кончились.
В Северодонецке Галя играла весной и летом раз в неделю на пешеходной улице. Так она заработала себе на подержанный телефон и новую скрипку. В Рязани решили играть около торгового центра, который был недалеко от общежития.
Елена сделала табличку из железнодорожных билетов, так как бумаги у нее не было. На табличке она написала: «Мы беженцы с Донбасса. Северодонецк».
Галя играла. Елена стояла рядом.
— Одна женщина подошла, обняла нас и заплакала. Она дала нам 5 тысяч рублей.
Другая женщина пригласила в гости, накормила и дала Гале одежду своих дочерей.
Так прошел апрель. В мае мама и дочка стали играть на рынке. Там они столкнулись с другим отношением.
— В Рязани очень хорошие люди, добрые, отзывчивые, — говорит Елена. — Но вот среди десяти хороших есть кто-то один… Одна продавщица кричала нам: «Чего она играет? Пусть идет работать! Пусть идет на завод». Но игра на скрипке разве не работа? Каждому свое. Галя ей показала свои мозоли. Мужчина мимо проходил, сказал: «Мало вам, с…».
В конце концов, одна пожилая женщина вызвала полицию.
Полицейские, обнаружив Галю и Елену, удивились:
— А нам сказали, что тут распевают украинские песни и агитируют за Украину.
— Какие украинские песни? — ответила Елена. — Девочка мелодию из «Списка Шиндлера» играет. Можно она пока поиграет, а вы меня пока расспрашивайте? Нам зарабатывать нужно. Есть-то что-то надо.
Полицейские согласились.
— Разве можно нас напугать полицией после «Градов»? — улыбается Елена.
Полиция к маме с дочкой отнеслась с пониманием. Сказали, что они ничего не нарушают, и попросили на странных бабушек внимания не обращать.
Но Галя ехала домой и плакала. Потом полиция приехала к Александру, у которого Галя и Елена были зарегистрированы. Всем вместе им пришлось явиться в отделение для дачи показаний.
А на следующий день Елене позвонили из Департамента социальной защиты и спросили, не хочет ли она переехать в пункт временного размещения для беженцев — в гостиницу. Теперь они живут в ПВР в двухкомнатном номере.
Консерватория и скрипка
Галя поднимает тонкие руки, укладывает скрипку на плечо, заносит смычок. На ее длинных пальцах шелушится кожа. Это у нее с лета — следы боли, стресса, потери дома на коже.
В конце апреля Галю зачислили в Рязанское музыкальное училище на первый курс. Оценки за первое полугодие записали с ее слов, документов не было. Мама и дочка очень благодарны за это директору Рязанского музыкального училища.
— Первое время я была совсем одна, — говорит Галя. — Первый курс уже здесь в Рязани я закончила на четверки и пятерки. Но друзей не было. Все мои друзья из Северодонецка, Кременной, Рубежного сейчас в разных странах и городах. Я так скучала за своим домом. В августе плакала — не хочу идти в Рязанское музучилище. Казалось, это хуже смерти. Было очень одиноко.
Галя. Фото Наталии Нехлебовой
Летом Галя два раза в неделю играла на пешеходной улице в Рязани. Зарабатывала деньги. Ей нужна новая скрипка. Эта слишком длинная для ее пальцев. И играть новое, сложное на ней неудобно. Скрипачка потянула руку.
В сентябре у Гали появились друзья в музучилище. Они приходили на пешеходную улицу послушать, как она играет, поддержать ее. Сейчас Галя в музучилище с 8 утра до 9 вечера. После уроков она играет, сидя на подоконнике или в пустом классе. Нужно тренироваться.
— Здесь я не лучшая, как дома, — говорит она, — здесь нужно выгрызать свою репутацию. Я весь день в музучилище, потому что, потому что… тут скрипка.
После отъезда мамы и дочки музучилище имени С. Прокофьева горело. Полностью уничтожен верхний этаж, где был спортивный зал и стеклянная крыша.
— Здесь, в Рязанской области в селе Константиново родился Сергей Есенин, — говорит Елена, — тут есть учебные заведения его имени. А в Донецкой области в селе Солнцево родился Сергей Прокофьев. Поэтому его именем названо музыкальное училище в Северодонецке и консерватория в Донецке. Нам всем есть кем гордиться.
Галя тонкими пальцами с шелушащейся кожей держит скрипку, на которой она играла в Северодонецком музыкальном училище на уроках и экзаменах, потом в пустом классе, когда за окном падали снаряды, а дальше — на улице и рынке в Рязани, а теперь на отчетных концертах в Рязанском музыкальном училище.
— Быть счастливой хочется, — говорит девушка, — вдохновения хочется, хочется, чтобы оно было всегда. Скрипка новая просто необходима. В консерваторию хочу поступить. Хочу, чтобы работа у меня была любимая — играть на скрипке в оркестре… или в ансамбле.