Лекция профессора Осипова
Что такое Православие? Все мы слышим: Русская Церковь, Константинопольская – но что есть Православие как таковое? Я, как богослов, постараюсь дать картину не исторического развития Православия, а попытаюсь ответить на прямо поставленный вопрос: что оно есть.
Сам термин «православие» достаточно древний: он появился в конце третьего – начале четвёртого века, обусловлен был появлением новых, еретических движений, которые породили те споры, продолжающиеся до сего времени. Именно в то время для того, чтобы выразить направление христианства, что идёт из начала, и появился термин православие – «ортодоксия».
Приведу одну буддийскую притчу, которую все знают, но смысл её не тот, который я хочу сказать. Слона ощупывают несколько слепцов с разных сторон, и каждый даёт своё определение слона: один щупает ногу: «Ах, это пальма!» Другой попал на хвостик: «А, это змея». Третий напоролся на клык: «Это соха». Четвёртый дотянулся до ушей: «Слон – это лопух». Пятый трогает туловище: «Это бочка». Каждый из них передаёт свой опыт познания, реальный, не фантастический, опыт переживания через чувства той реальности, которую он пытается осознать. Совершенно разные представления об одном и том же.
Теософы делают отсюда выводы совсем другие, и в индуизме идея эта широко распространёна: Божество непознаваемо, и каждый создаёт своё представление на основании узкого, слепого опыта. Но я хотел бы сказать об ином видении: слепые ощупывают, и у них создаётся ложный опыт, ибо они не видят. А если бы кто увидел? Тот, у которого есть глаза?
Хорошо, когда человек прозрел и увидел, а если этого зрения нет? А если слепцы собираются вместе и начинают дискутировать, кто же такой слон? Ведь все они имеют реальный опыт переживания этого. Кто же из них прав? Сложить всё вместе? Все равно ничего не получится – сложить пальму со змеёй – такой реальности можно лишь улыбнуться.
Когда-то христианство было единой религией, сейчас мы даже не знаем, сколько конфессий. В Америке я как-то сказал: «У вас их десятки» — мне ответили: «Ошибаетесь, профессор: их сотни». Каждый из нас убеждён в своём понимании истинности христианства, в понимании Библии. Возникает тот же вопрос, что был перед слепцами: а по какому критерию можно судить? Кто из нас прав, и как найти то целостное видение данного объекта, о котором мы все рассуждаем, часто спорим, порой возгорается неприязнь друг к другу? Одна Библия? – Да. Одна Библия? – Нет: столько, сколько конфессий. Тем и отличаются наши направления, что каждый имеет своё видение Священного Писания, своё понимание конкретных мест Писания. Часто споры об этом бывают лишены здоровой почвы. Где критерии правильного понимания?
Только разрешив этот вопрос, мы смогли бы попытаться создать целостную картину того, что мы именуем Священным Писанием, что мы понимаем под христианством. Чем характеризуется Православие в данном случае? Православие отвечает следующим образом на этот вопрос: кто лучше всех мог понять писания апостольские? – Наверное, ученики апостольские. Они были преемниками и по человечеству – общались с ними, и по духу, ибо в крещении, как мы читаем в Деяниях, тут же принимали особые дары Святого Духа, которые давали им возможность разуметь то, что написано Духом Божьим. Автором Писания является Дух Божий, и истинное разумение может быть лишь от того же Духа.
Поэтому первыми, кто могли дать объективное понимание писаний апостолов, были ученики апостолов. Их называют мужи апостольские. Мы находим уже литературу от них – целый ряд писаний.
У них – свои ученики, которым они передавали понимание, данное им Духом Божьим. Так постепенно складывается нить изначального понимания того Откровения, которое дано было нам в Иисусе Христе, которое затем записали апостолы и проповедовали по всему миру. Идёт некая линия преемства. Как проследить эту линию? Очень просто: надо прочитать их – читаем писания апостолов, писания мужей апостольских, дальше – их учеников.
Интересная вещь: если вначале мы видим полное соответствие межу писаниями апостолов и мужей апостольских, то дальше, видимо, Дух становится как-то менее действенным в людях. В отдельных людях он проявляется в полную силу, что характеризуется их деяниями, у других – меньше проявляется. У третьих мы вообще духа не видим. Не случайно Христос сказал в Евангелии: «По тому узнают, что вы – Мои ученики, что любовь имеете между собою». Признак уверовавших какой? – «Именем Моим бесов будут изгонять, прокажённых очищать, языками иностранными говорить, даже если что смертное (ядовитое) выпьют – не повредит им».
Когда я читаю эти строки, думаю: до чего же я не верующий человек! Ни одного из этих признаков во мне нет. Неужели все стали неверующими? Христос же сказал – я должен Ему верить.
Итак, первое, что характеризует Православие – обращение к этой нити, что идёт прямо от апостолов, передающееся через учеников и идущее дальше, изучение её. В богословии эта нить, идущая через века, имеет название: консенсус патрум – согласие отцов. Здесь скрыта для нас очень важная, глубокая вещь: сначала Дух действовал в апостолах и их учениках в полную меру, но потом начал угасать, а если обратиться к позднейшим временам, то согласно словам одного нашего богослова XIX-го столетия, аристократа, глубокого мыслителя, причисленного недавно к лику святых, епископа Игнатия (Брянчанинова), который такое написал, что когда я цитирую ребятам, я спотыкаюсь на одном слове и говорю: «тут нечёткое перо»: «Академии есть, духовные школы есть, есть кандидаты, магистры, — а вот дальше я спотыкаюсь – доктора богословия: смех да и только. А спроси иного из них, испытай: оказывается, он не только духа не имеет – он веры не имеет, сомневается: а был ли Христос, а не выдумка ли это? Доктор богословия – а в Христа не верит!»
Вера одной только головой, признание Священного Писания без соответствующей жизни выхолащивает человека, теряется вера. «И бесы веруют и трепещут».
О чём говорит термин консенсус патрум? – Когда мы пытаемся узнать, каково же учение христианства по тому или иному вопросу, то мы обращаемся не к кому попало, хоть бы он был трижды доктор, – мы обращаемся к самым авторитетным, про кого Церковь говорит, что он отличался высотой нравственной жизни.
Во-вторых, мы берём не все мнения, которые были в истории христианства, а те, которые были у самых авторитетных, причём они были у большинства отцов. Почему Православие обращается к ним? Потому что, когда большинство отцов, самых выдающихся людей в Церкви, говорит по этому вопросу единогласно, то можно сделать вывод, что это не личное мнение ивана, степана, а это передача той традиции, которая благодаря Духу Божьему действует постоянно и непосредственно в Церкви Христовой. Это даёт возможность однозначного понимания самых фундаментальных вопросов, основных истин Православия. Много различных мнений, но вот консенсус патрум. Эту линию можно проследить: обратиться на век назад, ещё на век – и мы видим: прямо идёт от апостолов и мужей апостольских.
Это базовый момент, фундамент, на котором строится православное понимание Священного Писания, основных нравственных ценностей, принципов духовной жизни. Что является сущностью христианства, чем оно отличается от всех религий? Если мы просто скажем, что Христос – Богочеловек, нас засмеют, скажут: у нас много было богов в истории. Откровением? – Будда открывал тоже сколько хотите.
Основатели всех религий кем были? – Учителями. Они напоминали людям, открывали им те истины, которые были забыты людьми, испорчены, искажены. Приходит пророк и напоминает людям эти истины. Функции Христа разве в этом? Тогда вместо Него Иоанн Креститель мог бы всё сказать. Нравственная проповедь Христа, даже Нагорная проповедь, которой так восхищался Махатма Ганди и видел в ней всё христианство, — её бы мог сказать любой из пророков.
Суть христианства – в той Жертве, которую совершил Христос, её никто не мог принести, кроме Богочеловека. Искупительная Жертва. Человек может пострадать за человека – ну и что? А искупительная жертва касается всего человечества, от начала бывшего. Её никто не мог совершить и не совершит до конца истории человечества. Этим христианство отличается от всех других религий.
Здесь мы находим ещё одну специфическую черту Православия. В понимании этой Жертвы Христовой есть два основных направления. Одно из них, развитое с большой силой, называется юридическим пониманием Жертвы Христовой. Второе понимание можно назвать нравственным – это очень несовершенный термин, беру его условно, за неимением подходящего. Вот эти два сильных направления характеризуют и две большие ветви христианства: юридическое характерно для католицизма, а нравственное является специфическим для Православия.
В юридическом понимании суть подвига Христова усматривается в следующем: первый человек, Адам, своим грехом бесконечно оскорбил Бога, этим самым он отпал от Бога и подвергся проклятию. Жертва Христова является искупительной, как бы выкупом: Христос страдает за всех, приносит удовлетворение Богу-Отцу. Таким образом верующий освобождается от наказания за все грехи.
Основными понятиями римо-католического богословия являются понятия удовлетворения и заслуг. Жертва Христа рассматривается в плане наших человеческих отношений: можно же за кого-то заплатить, выкупить человека, совершившего преступление. Как в Ветхом Завете: выбил глаз – столько-то заплати, убил раба – столько заплати. То есть отношения между человеком и Богом рассматриваются на почве юридических отношений.
Православное понимание Жертвы Христовой характеризуется иначе: грех первого человека – это не оскорбление Бога, ибо какая тварь может оскорбить всеблагое, всесовершенное Божество? Если бы человек мог оскорбить Бога, и Бог гневался бы на каждое оскорбление, то Бог был бы самым несчастным в мире существом – каждое мгновение мы Его бы оскорбляли. Нравственная концепция говорит (нарисую картинку): представьте себе Красное море, там кораллы, красиво. С корабля спускают водолаза, его соединяет шланг, по которому подаётся кислород. Красота в Красном море – вдруг с корабля команда: поднимайся, хватит. Он: как хватит? Тут такое блаженство! Берёт нож, пересекает шланг, и начинается блаженство – вода хлынула на него. Он совсем забыл, что через этот шланг даётся ему жизнь, воздух, без которого он жить не может. Там, наверху, находится источник его жизни. С ним происходят необратимые процессы.
Примерно эта картина произошла с человеком при грехопадении. Что такое непослушание Богу? – Отстань от меня, я сам понимаю, я сам бог! Разорвалась связь человека с Богом. Начались необратимые процессы во всём человеке. Именно это грехопадение как в юридической трактовке, так и в нравственной именуется первородным грехом. Только Православие говорит, что произошло искажение природы человека, а не просто оскорбление Бога, это искажение самым пагубным образом действует теперь на всё сознание и деятельность человека. Ум, сердце, тело стали антагонистами, когда дело касается добра.
Это факт – не надо даже никакого догматического учения. Вспомним апостола Павла: «Не то доброе, что хочу, а что ненавижу – то делаю». Откуда произошло такое рабство страстям? Именно из-за повреждения природы человека. Повреждение на уровне генетическом, поэтому от Адама и рождаются потомки с повреждённой, расстроенной душой, сердцем и телом – смерть вошла в человеческое существо.
Становится понятным, почему никто не мог исцелить человека. Даже если допустить, что исцелить возможно самого себя, живя святой жизнью, но других исцелить нельзя. В том и существо Жертвы Христовой, что Он, воспринимая нашу падшесть, по слову апостола Павла, «стал грехом за нас», через страдание исцеляет нашу природу. «Бог вождя спасения нашего совершил через страдание» (послание к Евреям). Делает совершенным. Кого? Христа? – Какое кощунство! Христос взял смертное тело, страдающее, Он плакал о Лазаре, на Кресте закричал: «Боже, Боже мой, вскую Меня оставил еси?» Через страдание Он восстановил в Себе Самом эту человеческую природу.
Отсюда мы понимаем, что такое таинство крещения: если по природе мы рождаемся друг от друга чисто биологическим образом и независимо от нашей воли и сознания, то здесь происходит великий процесс: «Кто веру иметь будет — спасётся». От самого человека зависит, будет ли он в конце концов рождён или не рождён. В крещении происходит всевание этого семени нового человека, благодаря которому человек получает начало вечной жизни в самом себе.
Нравственное понимание Жертвы Христовой сводится не к юридическим отношениям: кто сколько кому должен уплатить – нет, во Христе происходит исцеление человеческой природы, и каждый из нас, принимая таинство крещения с верой, о чём сказал Господь, получает зерно, семечко – не всю яблоню! – этого нового человека. Отсюда становится понятным, почему один крещёный святым становится, другой – негодяем, а третий – ни так, ни сяк. Что мы будем делать с семечком, верой нашей, — будем ли поливать, удобрять, ухаживать – зависит от человека.
В пирамидах Египта нашли семена пшеницы, которым было примерно тысячи три лет. Попробовали их посеять – проросли! Три тысячи лет плода не давали – бесплодно лежало зерно. Нужны соответствующие условия.
Из юридического и нравственного понимания Жертвы Христовой проистекают и два совершенно различных пути и понимания христианской жизни, понимания того, что нужно для человека, чтобы он в полную меру «возраста Христова» получил то спасение, которое принёс Христос. В юридическом подходе – как в банке, банковский счёт: я помог старушечке поднести – слава Тебе, Господи, доброе дельце сделано, в банк положено, проценты растут.
Почему эта концепция удовлетворения и заслуг вызвала такой протест, почему Реформация началась? Почему Лютер возмутился? Потому что торг с Богом, католик скажет вам, сколько стоит спасение: за каждый грех столько и столько. Я студентам говорю: столько-то раз оползти вокруг Троицкого собора – и все сияют от восторга: всё, заслуги! А не хватает своих заслуг: есть тезаурум бонорум — сокровищница благих, и Папа может это передать другим, особенно в святой год, который бывает теперь каждые 25 лет. Я однажды попал на это, во всех базиликах был, у Папы был – приезжаю в академию: целовать мою туфлю! Я святой отныне! Негодники, никто не поцеловал.
Юридическая концепция связана с этими расчётными делами, смотрит не на душу человека, не на страсти, не на борьбу с собой, не на заповеди Христовы, а – как бы избежать наказания и принести соответствующее удовлетворение Богу. Отсюда и чистилище появилось: придумали огромные головы докторов богословия, правда, одни головы, посаженные в рассол, без сердца. Человек покаялся, грехи прощены, а удовлетворения не успел принести. Куда его девать? В рай нельзя – не принёс удовлетворения, в ад нельзя – он покаялся. Создаётся концепция чистилища, где человек приносит удовлетворение, чтобы уже потом попасть в рай.
Реформация с этого и началась: с индульгенций, с этой продажи, торга раем. «Как только монета зазвонит в моём медном тазу, так тут же душа выскочит на небо». Помните эти слова Тецеля?
Профессор Осипов
Православие иначе смотрит на Жертву Христову – это исцеление повреждённой годами природы человека во Христе, исцеление через страдания. Это исцеление может быть усвоено не формально, не магически, не автоматически, а «кто веру имеет и крестится». «Царство Божие нудится, и тот, кто понуждает себя, восхищает его». Из этого понимания Жертвы Христовой следует и понимание духовной жизни христианина.
Почему пал Адам? Что случилось? В наших православных учебниках этот процесс порой изображается так, что диву даёшься. Создаётся впечатление, что Господь Бог даже и не знал, что это произойдёт, — ахнул. Змей предлагал, Ева сорвала, Адам съел, а Господь Бог даже не предполагал, и пошла история вкривь и вкось. Это, конечно, детская картинка. Господь знал, кого творил, и предвидел всё от начала до конца истории.
Всё было создано «добро зело», и Адам был вершиной творения, вершиной красоты, увенчан славой и всяким познанием, нарицал имена всему существующему. Всё имел, не имел только одного, и не мог иметь: не имел опытного познания того, кто он, Адам, есть без Бога. Живущий в богатстве не представляет себе, что он есть, если всё богатство у него отнять. «Сытый голодному не товарищ».
Знаменитый ракетостроитель Королёв рассказывал: он в своё время отсидел, где надо. Проводят они заседание в роскошном кабинете, его друзья – обеспеченные люди, и вдруг из угла выскочила мышка! Реакция была немедленной – несколько человек сорвались со своих мягких кресел и бросились ловить и душить эту мышку… Мышка благополучно сбежала, все сели, а Королёв говорит: «Знаете, друзья, когда я сидел там, где надо, мы жили в жутких условиях, хлеб – это была великая радость для нас, жили в ужасном голоде. И в этой камере иногда появлялась мышка, и мы, зная это, от своего несчастного кусочка хлеба крошечки оставляли и клали туда, а потом все наслаждались, смотрели, как мышка ест эти крошечки. Сейчас посмотрите, что произошло на наших глазах: довольные, сытые, живущие в изобилии бросились душить эту мышку. Что ж с нами произошло?» Для молодёжи это был хороший урок.
С Адамом произошло именно это: он был в изобилии всех благ, это было то непредставимое для нас, к чему стремится человечество. Но он не мог понять, что лишь в Боге он так богат, в Боге он – божество, а без Бога он – ничто. Святитель Филарет (Дроздов) хорошо сказал: «Человек висит над бездною своего небытия». Этого Адам опытно не знал, отсюда возникла лукавая мысль: я как Бог. Вот откуда возникла стена между человеком и Богом.
Если спасение мы будем представлять, как возвращение к состоянию первозданного Адама, то не опасно ли это? Какая гарантия, что там, получив славу и власть, и всякое познание, опять не скажем, что мы как боги? Первые люди при совершенстве своей природы не были ещё непадательны. Они могли пасть, не было ещё чего-то того, что заградило бы в самом человеке путь к греху, путь противопоставления себя Богу.
Здесь возникает важнейшая проблема в христианской сотериологии – науке о спасении. Что за путь, каковы средства, приобретение какого состояния – непадательного состояния – возможно ли это, и что это значит? Православная сотериология строится на следующем фундаменте: о чём говорит Жертва Христова?
В богословие есть термин кеносис – уничижение. Смирение. Бог-Слово, воплотившись, смирил Себя до предела, который невозможно помыслить. Недаром апостол Павел писал: «Мы проповедуем Христа распятого: иудеям соблазн, эллинам безумие». Бог смиряется до крайней меры, через эту меру совершается искупительная жертва, через неё происходит возрождение человеческой природы. Этим указан великий путь для каждого человека. Тем же путём может человек прийти к спасению, к состоянию непадательному.
Что значит смирение, в приложении к человеку? Совсем не то, о чём пишет светская, поверхностная, пустая литература. Что она разумеет под смирением? – Дрянь какую-то: забитость, покорность, пассивность – то ли человек, то ли мякина. Как узнать, кто я есть в духовном плане? В физическом очень легко: подставьте гирьки – и узнаем.
А в духовном плане – величайшее значение имеет Евангелие: вот зеркало, норма человеческая, образ Христа, Его заповеди. Посмотри в зеркало, сравни себя. Стыдно – карикатура. Он говорит: люби даже врагов, а я друзей-то не люблю. Ничего доброго не могу сделать: сел за стол – объелся, вышел на улицу – у меня глаза как сковороды во все стороны, тронули меня – так я покажу, где раки зимуют. Наградили друга моего – так я позеленел от зависти. Поэтому мне дан великий критерий, чтобы я мог узнать, кто я есть, — это заповеди Евангелия. Только понуждение себя к тщательному исполнению заповедей покажет мне, кто я есть на самом деле. И оказывается, что я нищ, наг и убог – ничего не могу. Это показывает мне мою душу: раз воздержался, а потом снова впадаю в осуждение. На каждом шагу, каждую минуту: чувства, желания, лукавство, лицемерие…
Недаром Достоевский устами князя заявил, что если бы открылось то, что живёт у меня в душе – не только то, что я никогда не открою людям, даже друзьям и ближним, не только то, что я скрываю от самого себя – то пошло бы такое зловоние, что в мире и жить было бы невозможно. Вот путь, на котором я могу увидеть себя, кто я есть на самом деле.
Это видение даёт мне величайшее благо: я уже свой нос не вверх поднимаю, а «Господи, помилуй меня». Действительно я ужасен. Это состояние и есть смирение, истинное видение себя, трезвое, без розовых очков. Как тонущий человек зовёт на помощь, так и здесь человек начинает обращаться ко Христу. Я вижу помощь Божью, когда к Нему обращаюсь. Молитва становится не просто формальным вычитыванием, это вопль тонущего. Здесь начинается христианство для человека. Христос – Спаситель, Он нужен тому, кто действительно погибает.
Зависть, тщеславие, чревоугодие меня мучат, а не кого-нибудь другого. Начинаю понимать слова Христа: «Не здоровые имеют нужду во враче, а больные». Пока я не увидел себя, не понуждаю к заповедям – я здоров. Теоретически я знаю, что я – падшее существо, ничего не могу, меня спасает Бог, хаха, хихи.
Нет, другая картина тут: я вижу, что страсти – это болезни. Вот мой Спаситель, который помогает мне, при любом обращении к Нему. Спаситель нужен погибающему, а не тому, кто лежит на бережку, и ему нужен Податель благ: и то, и другое, и третье. Христос говорит: «Се, стою у дверей и стучу». Кто откроет – к тому входит. Вот когда начинается вера спасительная, исцеляющая.
Итак: фундамент, на котором строится верное понимание Священного Писания.
Затем: суть любой религии – это учение о спасении.
Христианское понимание спасения заключено в Жертве Христовой.
Два понимания Жертвы Христовой: юридическое и нравственное.
И как это православное, нравственное понимание христианства может осуществляться в реальной духовной жизни каждого из нас.
Вопросы:
– Вы говорили о духовной преемственности, которая чётко выявляется в Православии. Насколько обращение к духовным авторитетам соотносится с личным, живым обращением к Богу?
– Должен сказать откровенно своё впечатление: христианство деградирует. Повсюду и везде. Православие совсем не то, каким хотелось бы его видеть. И это не только моё мнение. Игнатий (Брянчанинов) пишет о состоянии монастырей, о духовной жизни, о понимании веры – он слёзы льёт горькие. Это процесс всеобщий.
Поэтому, когда мы говорим об этой нити, конечно, мы не имеем ни того духа, ни того горения, ревности, чистоты, которых бы хотели иметь. Мы говорим об этом как о неком золотом веке, от которого, увы, мы отошли достаточно далеко. Мы ещё сохраняем связь: верим им, обращаемся к ним, придерживаемся их, но эта связь ослабевает.
– Вы сказали, что сущность христианства — в Жертве Христа, в подвиге: всё-таки подвиг, дело определяет личность или личность определяет дело? Лично я считаю, что для нас важнее личность Христа, которая определяет то, что Он сделал.
– Потому христианство и называется так, что мы веруем во Христа, в то, что Он сделал. Я с вами согласен, но когда мы начинаем смотреть: а что самое существенное, для чего Он пришёл? Ведь каждое дело определяется целью, через цель мы понимаем существо дела. Бог-Слово воплотился с какой целью? — Спасение человека. Поэтому я и говорю, что сущность дела Христова не в научении нравственным истинам, а в Его Жертве, благодаря которой мы получаем спасение.
– Когда мы говорим о теориях нравственной и выкупа, то мы находим в различных местах Библии обоснования той или иной теории. Может, писавший Евангелие просто пытался найти те образы, которые были бы понятны живущему в то время человеку, что произошло?
– Вы правы: вся атмосфера Римской империи – это была атмосфера рабовладельческого строя. И ветхозаветная религия – это религия закона, это тот же юридизм. Неудивительно, что апостолы обращались к современникам на языке, доступном для них. Поэтому и многократное употребление этого термина – искупление. Но когда мы коснёмся центрального понятия, выражающего само существо дела Христова, то мы находим целый ряд терминов: искупление, оправдание, усыновление, спасение. Термин искупление вызван временем, эпохой, он не передаёт существа того подвига, о котором сказано: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного».
Речь идёт не купле-продаже – у кого выкупать? У одного из отцов Церкви, Григория Богослова, есть замечательная мысль: « Кому же принесена жертва? Дьяволу? – Как кощунственно об этом думать! Чтобы Творец принёс выкуп Своей твари, да ещё падшей. Отцу? – Но разве Отец любит меньше, чем Сын? Он даже Исаака приносимого в жертву не принял, а дал овна вместо него».
Если исходить из контекста Евангелия, что Бог есть любовь, то ясно, что речь идёт не о выкупе, и в то же время апостол употребляет этот термин, чтобы дать намёк, что же совершил Христос.
– Куда сейчас идёт современное богословие? Что надо возвращаться назад и перечитывать – это понятно, но что надо делать сейчас, чтобы не топтаться на месте?
– Один из наших богословов ХХ-го века произнёс очень интересную фразу: «Вперёд – к отцам».
Ради чего пришёл Христос? – Ради спасения. Ради чего создал Церковь? – Ради спасения. Ради чего дал Евангелие? – Ради спасения. Ради чего существует богословие? – Это только доктора богословия превратили богословие в развлекательную игру: сколько на игле уместится ангелов. Суть богословия сводится к одному, и оно – не богословие, если не занимается этим: оно должно показать, как нужно веровать, как нужно жить, какие средства нужно употребить, чтобы воспринять то спасение, ради которого пришёл Христос. Когда же богословие начинает заниматься всякими спекулятивными вещами, то возвращается к язычеству, а не к богословию.
Термин теология имеет ещё дохристианское происхождение: у Аристотеля употребляется, теологами называли всякого, кто писал о богах: Гесиода, Гомера, Орфея. Так и сейчас: кто прошёл духовную школу, ответил на четвёрки-пятёрки, написал работу о Боге – кандидат богословия. Недаром я приводил мысль Игнатия (Брянчанинова): «Доктор богословия – а в Христа не верит!» Что проку от этого богословия?
Богословие должно укрепить веру – этот путь стоит перед нами, но КПД его каков? Об этом я помолчу.
– Вы говорили, что католическое понимание привело к термину чистилище, а православные молитвы об умерших – это не какое-то подобие?
– Наверное, не молитвы, а учение о мытарствах. Да, довольно часто смешивают эти абсолютно разные вещи. Чистилище возникло откуда? Не в ад не пошлёшь, потому что покаялся, ни в рай не выкинешь, потому что удовлетворения не принёс. А мытарства – это состояние души, когда она ставится перед конкретными страстями. Происходит великое борение души – если она здесь усвоила какую-то страсть, что стала рабой этой страсти, то там, перед лицом Бога и страсти, начинается борьба и падение. Здесь мы впотьмах ходим: и Бога не чувствуем, и преисподней не видим, а там всё открывается. Страдания, в которых душа или туда, или сюда. А чистилище – отбыл наказание и всё: не прополз три раза вокруг церкви – посиди на сковородке.
– Когда отцы объясняли учение, они были в своих условиях, а мы сейчас совсем в других исторических условиях. Как теперь можно связать то учение, которое относилось к одному вопросу, когда сейчас мы задаёмся совсем другими вопросами?
– Всё возвращается на круги своя. Если сейчас посмотреть, что происходит в экуменическом мире, то окажется, что те проблемы, которые стояли когда-то, многие века назад, сейчас вырисовываются во всей своей силе. Вы не найдёте ни одного того явления в жизни древней Церкви, которое было осуждено как ересь, которого бы не было в настоящее время. Посмотрите, сколько синкретических разных сект. Во Франции по статистике 84% христиан, но из них третья часть не верит, что Иисус Христос есть Бог. Третья часть не верит, что Он воскрес. Сколько отцы об этом пишут. Проблемы повторяются, многие прямо проистекают из нашего ветхого человека.
Поэтому, если мы видим, что по тому или иному вопросу есть богатый опыт осмысления, то мы берём оттуда, чтобы не изобретать велосипед. Но возникает целый ряд новых проблем: эти проблемы гораздо труднее осмысливать, потому что мы не имеем прецедента, не имеет того опыта, разработок. Но вынуждены заниматься этими вещами.
– А такая экзистенциальная теология, когда Бог являет Себя в жизни людей – и при этом в Православии некоторые уходят в монастырь, уходят от жизни, от общества…
– Этот упрёк слышен на протяжении всей истории. Отчасти он оправдан: есть люди, которые от природы склонны к уединению, к особому вниманию к себе, а есть очень деятельные, живые. И поменять их местами в жизни — это будет абсурд. Каждому своё, но далеко не каждый может правильно оценить свои возможности. Монашество есть попытка отрешиться от всего, отдать всё, чтобы заняться духовной жизнью, но далеко не каждый имеет к этому все таланты. Очень часто человек, не имеющий соответствующих данных, становящийся на путь монашеской жизни, легко может превратиться в карикатуру монаха, и тогда это беда.
– Человек, вернувшийся в состояние безгреховности, — не произойдёт ли новая попытка?
– В том-то и дело, что Адам не обладал этим непадательным состоянием. Непадательное состояние – это состояние, когда человек видит самого себя и понимает, что без Бога он не способен ни к чему доброму. У нас есть утренняя молитва Макария Великого, которого называли «земной бог»: «Боже, очисти мя, грешного, яко николиже сотворих благое пред Тобою». Это видение себя даёт человеку возможность вечного непадательного приобщения Богу. Обжегшись на молоке, дуют на воду.
– Какое развитие в протестантизме получили эти две теории: юридическая и нравственная?
– Три основных термина существует, чтобы описать то, что совершил Христос, соответствующие трём ветвям христианства. У католицизма – искупление, у Православия – спасение, а у протестантов – я это хорошо знаю, потому что участвую во всех диалогах с лютеранами, — оправдание. Это специфика протестантского понимания. Лютер попытался исправить католическое понимание: почему заслуг Христа хватает только, чтобы исправить первородный грех? Почему так мало? Христос пострадал за все грехи – логика совершенно справедливая.
Лютер, а затем Меланхтон, «Аугсбургское исповедание», «Апология» этого исповедания, в других символических книгах, в «Катехизисе малом» сказано — грех верующему не вменяется в грех. Эта идея заслуживает самого серьёзного анализа. Лютер пишет странные слова: «Если до этого человек находился в страхе и трепете, то отныне он, получив весть о спасении, — ликующее дитя Божие». Всё, уже ничего не надо.
Здесь опасность восприятия того, что всё совершает Бог, уже ничего не нужно. Я вернулся из Финляндии, у нас там была большая дискуссия с лютеранами о свободе. Один из аспектов дискуссии был таков: «Свобода человека в деле спасения человека». Лютеране с большой настойчивостью говорили, что человек не имеет свободы в деле спасения, никакой экзистенциальной свободы. Вынужден был задать им вопрос прямо: «Если человек не имеет никакой свободы в деле спасения, а всё совершает Бог, то прописывается ужасная вещь: тогда Бог виновен в погибели всех, кто не наследует жизнь вечную, ибо Он не дал людям веры, Он виноват, что они не спаслись».
Вы прочитали статью Лекция профессора Осипова: В чем сущность Православия? Читайте также:
- Профессор Алексей Ильич Осипов: «Мы всю жизнь молимся, но не меняемся»
- Как спастись: краткая инструкция от профессора Осипова
- Завидую и зеленею, или Зачем человеку свобода? – лекция профессора Алексея Осипова
- Христос и прогресс – лекция профессора Алексея Осипова