Вале Андрияновой из Владивостока было двенадцать, когда умерла мама. Следующие тринадцать лет жизни ей пришлось провести в детских домах. Это больше половины жизни. Вале повезло: первые годы она все-таки жила в семье, что и стало той базой, которая помогла ей не сломаться, сохранить привязанность к людям и начать вполне благополучную взрослую жизнь.
Мы вместе решили, что пойдем в детский дом
– В 12 лет мое детство закончилось. Заболела мама. В такие моменты взрослеешь очень рано, уже не ждешь подарков на Новый год и не веришь в зубную фею, – Валя вспоминает события тринадцатилетней давности. Тогда бабушка стала много времени проводить с больной дочкой в больнице, Валя с младшим братом Вовой часто оставалась дома одна. Отец ушел, когда дети были еще маленькими, и семья не поддерживала с ним связь.
– Мы не могли часто навещать маму, поэтому передавали ей письма через бабушку, а она нам приносила ответы. Мы писали, как учимся, как проходят дни, постоянно желали, чтобы она скорее выздоровела. Пока еще был шанс, мама отвечала позитивно, просила, чтобы мы слушали бабушку. Потом письма стали другими: мама давала мне понять, что я остаюсь за старшую, на мне ответственность за брата. А потом ее парализовало, несколько раз она была в коме.
Пятый класс Валя оканчивала уже в социально-реабилитационном центре «Маяк», откуда потом они с братом на год попали в отделение реабилитации детской краевой туберкулезной больницы, как дети, находящиеся в зоне риска. Маме поставили диагноз «туберкулезный менингоэнцефалит».
День, когда мама умерла, Валя запомнила навсегда. Самого близкого человека больше нет – это она почувствовала намного раньше, чем пришло сообщение о смерти матери.
«Я была в “Маяке”, учительница читала нам что-то интересное, но у меня было ужасное состояние: страшно, обидно, больно.
Я начала плакать, почувствовала, что мама умерла. Вечером приехала бабушка и подтвердила это.
Я понимала, что бабушка не сможет вывезти еще меня и Вову, под ее опекой уже была наша двоюродная сестра, которая за несколько лет до этого тоже потеряла мать. Нам с братом назначили пенсию чуть больше 2500 рублей на каждого, совсем не густо.
Бабушка работала проводником на железной дороге, ей бы пришлось бросить работу, чтобы быть с нами. Мы обсудили плюсы и минусы и вместе решили, что пойдем в детский дом, это выгодно в финансовом плане: нас там покормят, оденут, дадут образование».
8 класс детского дома во Владивостоке.
В детдоме я поняла, что добро не всегда побеждает зло
Детей определили в детский дом во Владивостоке. Бабушка ходила в рейсы в среднем на три недели. Когда приезжала, забирала внуков на выходные. О сложностях жизни в системе они ей не рассказывали. Как объясняет Валя, не хотели напрасно волновать, помочь она все равно бы не смогла.
– Бабушка и так постоянно пыталась перед всеми оправдываться, в разговоре с нами тоже все время проскакивало чувство вины, спрашивала, не обижаемся ли мы, – вспоминает она.
Бабушка Вали и Вовы со своим мужем
Они не обижались. Просто идеальный мир, который показали родители, рухнул. Брат с сестрой словно попали в иное измерение, где им предстояло как-то выжить.
– В детдоме я поняла, что добро не всегда побеждает зло, и люди не такие, какими кажутся. Я засыпала каждую ночь с мыслями о доме, вспоминала, как сидела у маминой больничной кровати. Сложно было принять, что прежней жизни уже не вернуть. Меня очень поддерживало сознание того, что есть бабушка.
Раньше Валя думала, что дедовщина бывает только в армии, но в детдоме испытала это на себе.
Старшие дети устраивали настоящий кошмар, у них не было авторитетов, директора подростки игнорировали. Чтобы их успокоить, вызывали наряды милиции.
– Я видела, как унижали тихих, забитых мальчиков: избивали, делали изгоями, некоторых доводили до суицида. Кто-то сбегал. Очень трудно не попасть в список тех, кого постоянно унижают. В моей комнате была девочка, которая среди ночи приводила пацанов, развлекалась с ними на соседней кровати. Все терпели, боялись сделать ей замечание. Как-то она ушла гулять, вернулась под утро пьяная, хотела включить музыку, но магнитофон не работал. Почему-то она подумала, что это я его сломала. Хорошо, я проснулась, услышав, как она лезет через окно, и успела прикрыться рукой, когда магнитофон летел в меня. А то он бы пробил мне голову. Был еще случай, когда она меня чуть не задушила. Другим девочкам давала подзатыльники и пощечины. Я не хотела переезжать в другую комнату, потому что таким образом выразила бы ей протест. Лучше было не конфликтовать.
Жаловаться воспитателям было бесполезно. Но Вале как-то удалось себя отстоять, она не позволяла себя унижать, это помогло выжить среди трудных подростков.
8 класс детского дома во Владивостоке.
– Если они мне говорили принести что-нибудь, я просила сказать хотя бы «пожалуйста». Я давала понять, что меня нельзя туда-сюда просто так посылать. Понятно, что под всех ты не подстроишься. Если они гуляют, пьют, спят со всеми подряд, не надо этого делать. Но надо пытаться поддерживать хорошие отношения. В детдоме очень низкие зарплаты и высокий стресс, воспитатели все пожилые, никто не сможет «тряхнуть» подростка. Поэтому пожаловаться можно, но бесполезно. Директор бездействовал.
Бытовые условия и питание в детском доме были тоже так себе. Единственные деньги, которые воспитанники получали на руки – это поощрение в размере 2000 рублей за хорошую учебу. Валю так поощряли каждый месяц.
– Скопила, купила себе первый телефон. Что касается одежды, то большая часть моего гардероба состояла из вещей, которые приносили неравнодушные люди, детдом выдавал мало. Хотя мы видели, как на складе одеваются дети сотрудников. Кормили нас отвратительно, порции маленькие, еда невкусная, например: на обед перловка, на ужин – пшено и очень маленький кусочек курицы. Питание трехразовое, ужин в 19 часов. Когда удавалось, мы набирали хлеба с маслом, но все равно часто засыпали голодные.
В школе Валя занималась внеучебной деятельностью, помогала организовывать разные мероприятия. Она задерживалась до позднего вечера, делала уроки, только чтобы не идти в свою комнату.
7 класс. Готовили новогоднюю сценку
– У меня были хорошие дружеские отношения с классным руководителем, она жила недалеко от детдома, и периодически мы вместе гуляли с ее собакой, – вспоминает она.
Честный папа из нового детского дома
Валя не курила, не выпивала, не любила сплетничать. У нее было несколько подружек, хороших, неконфликтных девочек, но такие в детдоме не в почете. После 9-го класса она планировала уйти в колледж, готова была пожертвовать высшим образованием, только чтобы не жить в системе. Но подруга отговорила. Брат Вова в то время уже полгода жил в детдоме в Уссурийске (город в Приморском крае. – Прим. ред.), перевелся, потому что хотел поступать в этом городе в Суворовское училище. Он рассказывал сестре, что там хорошие условия, и она решила перебраться к нему.
Во владивостокском детдоме Вале выдали справку и сказали, что в Уссурийск ее никто не повезет. Она в слезах позвонила Вове, и он с директором приехал ее забирать.
– Я тогда с удивлением почувствовала, что все-таки кому-то нужна, что обо мне беспокоятся. Это был совершенно другой детский дом. Дедовщины там вообще не было. Любые попытки сразу пресекались: директор публично на линейке отчитывал ребенка, а все смотрели на него с презрением. Желание вести себя плохо пропадало.
Кормили вкусно и пять раз в день. Каждую субботу была генеральная уборка, от которой никто не отлынивал. Детдом арендует землю, и летом воспитанники работали в полеводческих бригадах, за это получали деньги, могли себе сами что-нибудь купить к школе. Валя круглый год подрабатывала еще дополнительно: мыла лестницы и душевые.
Директором этого уссурийского детского дома работал Игорь Анатольевич Жовниренко. Он задавал обстановку в коллективе, строил отношения с воспитателями, имел большой авторитет и среди мальчиков в том числе.
– В то же время он не ставил себя выше нас, всегда был рядом, ездил с нами на поля. По образованию он физик-математик, и перед ЕГЭ сидел с нами чуть ли не до утра, всех подтягивал к экзаменам. Он всегда мониторил программы для воспитанников: мой брат слетал в Сан-Франциско, в Питер, многие отдыхали в ВДЦ «Океан», перед Новым годом ездили в Великий Устюг. У детей был стимул, потому что за хорошее поведение и оценки нас всегда поощряли.
Выпускной в школе. Валя с директором
Игоря Анатольевича все воспитанники называли папой. Сначала Валя не могла разобраться, почему, а спустя несколько недель – поняла.
– В детском доме для ребенка очень важно, чтобы был человек, который понимает и поддерживает. И в Уссурийске я нашла своего папу, – улыбается Валя. – Папа добряк, всегда обнимет. Он прямой и очень честный, давал мне советы даже по поводу мальчиков, мне ни о чем не было стыдно у него спросить. Папа вложил в меня то, что я могу всего добиться сама. За все время моей жизни в системе он был самым главным и близким человеком для меня. Я выпустилась пять лет назад, но мы продолжаем общаться.
Последний звонок в уссурийской школе
До сих пор хочется, чтобы мама была рядом
До сих пор Валя не может забыть, как обидела маму.
– Были тяжелые времена, мама почти на три года уезжала на заработки, по-моему, в Китай. Говорила, что работала переводчиком, но я не вникала. Бабушка не работала, сидела с нами, мама каждый месяц высылала деньги. Был мой день рождения, она должна была позвонить. И бабушка попросила меня сказать маме по телефону, что, если она не приедет в ближайшее время, она мне не мама. Бабушка очень хотела, чтобы мама вернулась. До этого говорила ей, что мы с Вовой болеем, давила на жалость. Мама отвечала ей, что не может бросить работу.
Тогда по телефону Валя сказала маме то, о чем попросила бабушка. Она уточнила, точно ли дочь так решила, девочка подтвердила. Быстро мама не приехала.
Когда, уже спустя пару лет, она вернулась, Валя спросила, что было в тот день. Оказалось, что мама плакала над альбомом с фотографиями детей и даже хотела покончить с собой, но ее спас друг.
– У всех бывают ошибки. Говорят же, словом можно убить. Я думаю, что это больше было бы на моей совести или на бабушкиной. Не стоило так говорить. Мы плакали потом, извинялись. Она не успела получить образование, потому что я родилась. Во Владивостоке она много где работала, в том числе в несколько смен на заводе. Даже если в Китае у нее была нехорошая работа, она это сделала не потому, что ей так хотелось, а ради нас.
Сама Валя даже в самые трудные минуты никогда не думала о самоубийстве. Для нее сложности – это просто период в жизни, который надо преодолеть и сделать следующий шаг. Но маму не осуждает, ей просто до сих пор хочется, чтобы она была рядом. Слишком мало Валя ее видела.
2012 год. Уссурийск
В детдоме дети не бракованные
После выпуска из детского дома Валя поступила в университет на специальность «товароведение». Год назад она получила диплом, работала в частной компании офис-менеджером, совсем недавно уволилась, ищет новое место, а пока подрабатывает няней.
– Я люблю проводить время с детьми, и у меня легко получается с ними ладить.
Работая няней, я поняла: если ты покажешь ребенку, что такое любовь, он это впитает и будет любить тебя тоже. Неважно, родной он тебе или нет.
Валя подрабатывает няней
Сейчас самый близкий человек и авторитет для Вали – Сергей Ким, руководитель Приморской краевой общественной организации замещающих семей «Приморье без сирот». Организация проводит встречи с приемными родителями, опекунами и теми, кто только готовится взять ребенка в семью. На одной из встреч Валя рассказала о том, каково быть подростком в детском доме.
Студенчество
– Я хочу, чтобы люди поняли: в детдоме не все из неблагополучных семей, там не бракованные дети. Ребенок может оказаться в системе волей случая, он не виноват, что дорос до подростка, а его не усыновили. Да, взрослым детям сложно довериться, но они тоже хотят в семью. Я по себе знаю, как это тяжело – принять, что у тебя была мама, но больше ее нет, и никогда не будет. Моей маме ставили уйму диагнозов, она несколько раз была в коме, ее парализовало, она потеряла память, а началось все с воспаления уха. Я думаю, что это ошибка врачей, и я обижена на них. У меня была нормальная семья, а теперь вот так вышло. Непросто принять и понять мир, который ты представлял себе совершенно иначе. Это подрывает доверие.
Валя считает: даже если судьба так распорядилась, что ребенок попал в детский дом, отчаиваться не стоит. Надо бороться. Впереди – другая жизнь.
– Когда ты только попадаешь в детдом, кажется, что это кошмар, который никогда не кончится. На самом же деле не надо зацикливаться. Окончишь школу, выпустишься и выйдешь во взрослую жизнь, где все зависит от тебя. Жизнь не кончается на том, что ты попал в систему.
2013 год. Владивосток. На Набережной Цесаревича
Раньше Валя стеснялась того, что жила в детском доме, считала это чем-то постыдным. Однажды, еще учась в школе, пришла устраиваться в пиццерию официанткой. Не хотела говорить, что она из детдома, но пришлось назвать адрес, где живет.
– А мне в ответ с пренебрежением: «Вы что, из детского дома? Да вы ж на все готовенькое хотите, ничего не можете». Мне было ужасно обидно. Опять эти стереотипы, что мы какие-то неудачники.
И Валя ушла, хлопнув дверью.
Ее отношение изменила жизнь в уссурийском детдоме. Папа-директор показал ей, что она живет лучше, чем многие домашние дети.
– Нас раз в неделю учили готовить, шведский стол на Новый год мы делали сами, – рассказывает Валя, – мы шили, сажали огород, мне привили много полезных навыков. Единственное – в детдоме не учат распоряжаться финансами. Весь первый курс я не вылезала из долгов. С учетом стипендии и всех выплат выходила нормальная сумма, но так как я не умела расставлять приоритеты, денег не хватало до конца месяца.
Своим будущим детям Валя собирается привить не только навык обращения с финансами. Главное, что она поняла из жизни в детском доме – необходимо уважать любого человека. Неважно, кто он, инвалид, из детского дома, из неблагополучной семьи – прежде всего это человек. А приемным родителям она советует попытаться принять усыновленного ребенка таким, какой он есть. Надо только помнить – в семью хочет любой. Даже если этот любой ведет себя поначалу как-то не так.
Валя. Лето 2017 года
– Не надо давить, делать много замечаний. В детдоме дефицит внимания, а хочется же, чтобы тебя заметили, поэтому подростки поначалу компенсируют, пытаются быть в центре. В какой-то момент ребенок сам увидит, как в семье общаются, ведут себя, он поймет, что ему не нужно защищаться, изменит себя сам. Обстановка меняет, а не наставления родителей. И главное, не предъявлять завышенные ожидания: ребенок в подростковом возрасте не откроется сразу, он будет воспринимать многое в штыки. Но неважно, как он себя ведет, это просто защитная реакция, любой ребенок хочет в семью.
Владивосток