— Его всегда тянуло в Константиново. В Константинове похоронили бабушку Андрея, у него там был духовник, он часто брал с собой в Константиново коллег по театру. И такова была его воля: быть похороненным в этом селе, на родине Есенина.
С духовником до последних дней у Андрея была очень тесная связь. Они общались не только в Константинове, батюшка приезжал в Москву – соборовал его, причащал, они вели беседы. На большие церковные праздники – Пасху, Рождество Андрей всегда уезжал из города к нему…
Встреча
Я увидела Андрея впервые на сцене Музея Ермоловой, он был еще студентом, учился в институте. Он показывал свой спектакль, кукольный, по «Маленьким трагедиям» Пушкина. Уже тогда о нем в театральных кругах говорили как об очень талантливом человеке. Студентом ему дали этот зал на три дня, и все три дня зал был полон.
Это была абсолютно творческая личность. Бытом он не занимался совершенно, быт взяла на себя его мама. Театру Андрей посвящал фактически все свое время. И, кажется, в его жизни были всего только две дороги: дорога из дома в театр, и дорога в храм. В Москве он ходил на службы в Данилов монастырь.
Господь отпустил ему невероятно много дарований. Он не шел на поводу у публики, и был, что называется, фанатом вечной классики – Гоголь, Пушкин, Моцарт. Он сам пел, сам танцевал, сам ставил. Горел очень ярко. В голове у Андрея всегда были планы – о том, что еще нужно сделать. Он планировал очень многое и, к сожалению, не все успел.
Содружество
Труппа, которой он руководил, была даже не труппой — содружеством. Об этом наглядно говорит тот факт, что до последних минут с Андреем находилась актриса из его труппы – сидела, ухаживала. В труппу пришли молодые люди, многие учились с Андреем вместе. Все они были очень нацелены на работу, и тут Андрей, как режиссер, мог временами становиться очень жестким, требовательным. Но всегда, во всех его поступках, было видно, что он – православный, воцерковленный христианин. Даже в минуты горячих споров, обсуждений, он всегда был подчеркнуто вежлив, никогда не допускал в чей-то адрес грубостей, пошлостей – всего того, чем часто грешат молодые люди. И, конечно, он много говорил о православии со сцены – что называется, нес слово христианина, держался своей веры, и делился ей со зрителем.
С руководством театра отношения всегда были хорошие. Не без зависти, вероятно, было, но таков уж театр всегда — это живой организм. Но театру низкий поклон: когда Андрей уже тяжело болел последний год и не работал, театр поддержал его до конца. Ему платили зарплату, и позиция руководства была такая: всем, чем можем помочь, мы поможем.
Иконы
Инсульт, последствия инсульта – таков был диагноз врачей. Первый инсульт случился с ним прямо на сцене в 27 лет. Он восстановился полностью, полноценно работал еще шесть лет. Потом был второй инсульт, тяжелее – перебороть его последствия Андрей уже не смог.
Он умер в свой день рождения. Ему исполнилось в этот день 36 лет, и он сам любил этот день – в этот день мы могли уехать за город, отдохнуть от зрителя всей труппой.
В его гримерной, в кабинете, всегда стояли иконы, стоял крест. Я не видела этого, но знаю – перед выходом на сцену, перед каждым спектаклем, Андрей смотрел на них и молился.
Записал Михаил Боков