Анна Данилова
Накануне Рождественского поста поклониться Богородице и Поясу Ее пришел почти миллион москвичей. Очередь (которую в блогах многие пишут с заглавной буквы) не напоминает ли и сам путь поста?
Он начинается в конце ноября.
Там, у Воробьевых гор. Кто-то неуверенно и нехотя – разве возможно отсюда дойти до Кропоткинской?
И что теперь есть, и куда втиснуть службы?
Кто-то радостно и с надеждой – вот как быстро тут пошли!
Уж этот пост я точно проведу так, чтобы не было потом стыдно.
Кто-то за компанию: раз жена, то и мне придется.
Повсюду бригады «Скорой помощи», дежурят бессменно по 13 часов.
Совсем нецерковная знакомая кардиолог Галя всегда очень одобрительно переспрашивает: «Поститесь? Вот молодцы – столько холестерина потребляем, такие у всех сосуды, но за постящихся я спокойна. У вас полгода без холестерина. И муж тоже постится? Просто замечательно».
Вот подходим до волонтеров, раздающих чай – те, кто уже взял – счастливые, когда же моя очередь? Это сейчас чай дают. когда прощались со Святейшим Патриархом Алексием, никакого чая не давали в ту ледяную ночь.
Пост – не время думать о еде – это очень понятные слова для тех, кто питается в трапезной (где все готовое) или у кого рядом с работой хорошее кафе. А когда в твоей столовке из постного только несъедобная какая-то совсем позавчерашняя гречка, а рыба кончилась еще в двенадцать дня? А когда дети и муж постоянно голодный? Сами-то ладно – хоть один хлеб можно есть, но домашние? Или три разных меню?
Если гастрономически, то у меня дома пост – время пирогов (утром, к завтраку, с ягодами или яблоками) и супов (в обычное время варить суп руки не доходят) – грибных и картофельных, супов обычных и супов-пюре, которые так восхитительно готовит моя кума Алла. Если гастрономически, то первые дни стоишь перед холодильником потерянный — что же теперь есть, а последние дни думаешь – неужели опять надо будет все это есть? И мясо? И зачем только этот пост кончается? Так просто и хорошо так, как есть!
В очереди к святыне молитва особая – торопиться некуда, наоборот – можно продумать все слова, растянуть, вникнуть, пока не замерзли…
На пост есть прекрасный совет владыки Илариона (Алфеева) – не хватает времени на вдумчивую молитву, заполните ей пустое время дня. Набираете чей-то номер телефона и пока слушаете гудки в трубке про себя «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Длинная очередь на переходе в метро, идут люди, покачиваясь из стороны в сторону: «Господи, помилуй!». Сидите в ожидании начальника в очереди: «Иисусе Христе, сыне Божий!».
Поначалу идти быстро, к середине очередь замирает, подмерзает, и уже ни молиться не хочется – вообще ничего. Может, уйти?
Очередь к Поясу Пресвятой Богородицы. Фото Михаила Моисеева
Самое трудное время – середина поста. До конца далеко, постимся давно – сил нет. А в храме на Всенощной потому с Введения Богородицы во храм и поют «Христос раждается, славите!» — и в воздухе уже сверкает Рождество. Когда невмоготу уже — советовал один священник — вы посмотрите на ближних. Кому не хватает вашей заботы? О ком забыли?
А другой священник точно сказал: пост – это ожидание, а этого мы делать не умеем. Кроме раздраженного и гневного ожидания в пробках – не умеем по-другому. И учимся. Ожидание Рождества — на цыпочках, с замиранием духа, в сердце отмечать оставшиеся дни.
Что там голод! Холодно!
Еда – это ерунда. Самая трудная задача – она внутри тебя. Если предложат тебе пить весь пост молоко и никого не осуждать – согласишься?
Однажды мне посоветовали, что постом надо выбрать одно очень маленькое дело и сделать его своим навыком. Решить, что весь пост буду делать так. Пусть совсем маленькое дело будет и только одно.
Решить, что в обсуждении и осуждении начальницы я больше не принимаю участие. И не принять ни разу.
Складывать в карман пальто мелочь, которая валяется по квартире, и каждому просящему хоть 2 рубля, но подать, не думая, что «Это же мафия и бизнес».
Ни разу не лечь спать в ссоре с домашними.
Ни разу не показать раздражения. Кипи внутри себя, а вовне – не подавай вида.
Разговаривать с мамой каждый день по полчаса на кухне. Вечером за чаем.
Этим постом я буду в очередной раз бороться с ленью и прокрастинацией: когда что бы только ни делать, в каких fb-дискуссиях ни общаться, только бы не писать эту длиннейшую лекцию.
Пояс Пресвятой Богородицы в Москве. Фото Юлии Маковейчук
Все. Последнее ограждение перед Храмом. Тут уже не до каши и чая, внутри все замирает от страха и радости. Так бывает, когда стоишь в очереди на исповедь, и следующий – всё – ты. И надо будет все сказать Богу о себе. При священнике. И отступать некуда – и жутко. И уже не помнишь, что хотел есть или замерз — вот он — храм!
Последний путь – строгие дни перед Рождеством. Неделя, когда по календарю гуляния, а нам дарят эти рождественские службы. Вечером 1 января «Готовися, Вифлееме!» прекрасное. И вот оно, наконец, – Христос рождается.
На бедность.
На презрение.
На безразличие.
На ненависть.
На страдания.
На предательство.
На смерть.
На Воскресение.
Зажглась звезда волхвов там, куда мы уходим в ночь из Храма Христа Спасителя. Мы идем к Рождеству.
Одни стояли всю очередь, всю ночь, с 28 ноября.
Одни подошли позже – по билетику немощи.
Одни стояли в короткой очереди – больные и с детьми.
Кто-то здесь все время – священники и монахи.
Кто-то пока только смотрит на путь и не знает – идти или пока не получится. Хватит меня или нет?
После крещения и исповеди легче дышать. И непривычно от этого легкого дыхания.
И все вокруг родные.
За Христом.
Анна Данилова