Что произошло
Видео из Дома детства в Большеуковском районе Омской области 21 октября опубликовал в социальных сетях юрист Никита Сорокин. В ролике над девочкой-подростком издеваются сверстницы — толкают, дают пощечины, а потом заставляют мыть унитаз рукой. Запись длится пять минут. Взрослых рядом все это время нет. Есть вероятность, что подобная ситуация происходит не в первый раз, одна из участниц расправы говорит: «[Другая девочка] мыла руками, теперь твоя очередь».
После публикации записи в местных сообществах Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье «Халатность» в отношении сотрудников детского дома. Правоохранители дадут правовую оценку действиям 16-летней воспитанницы, которая давала пощечины пострадавшей девочке.
Губернатор Омской области Виталий Хоценко поручил провести проверку детского учреждения заместителю председателя правительства, министру образования Омской области Ивану Кротту и уполномоченной по правам ребенка Елизавете Степкиной. А также поручил проверить и другие учреждения, где воспитываются дети, оставшиеся без попечения родителей. В Дом детства приехали психологи из областного Центра поддержки семьи, чтобы помочь детям справиться со стрессом.
Детский омбудсмен Елизавета Степкина встретилась с пострадавшей девушкой. По словам Степкиной, ученицу перевели в другое учреждение, с ней работают психологи.
«У ребенка чувствовалась сильная усталость — рано утром она уехала из Большеуковского района и теперь адаптируется к новому месту», — написала омбудсмен.
«Профилактика насилия в детском доме одна: чтобы не было детского дома»
Почему в детских домах возникает дедовщина и поможет ли проверка остановить насилие? Об этом «Правмиру» рассказала Наталья Петрова, директор благотворительного фонда «Дети наши», который ведет работу по профилактике социального сиротства.
— Почему инциденты с дедовщиной происходят в детских домах, детских летних лагерях?
Наталья Петрова
— Закрытое учреждение и система коллективного воспитания всегда способствуют возникновению самых разных ненормальностей, социальных девиаций. А в случае с детьми еще играет роль и тот фактор, что им не оказывают необходимого индивидуального внимания. В детских домах мало специалистов, у них недостаточная квалификация, у них нет ресурсов, чтобы обеспечить ребенку тот объем заботы, который ему нужен для выстраивания отношений с другими людьми.
Индивидуальный подход необходим, потому что 100% детей в детских домах — это дети с психологическими или физическими травмами. У всех за плечами опыт насилия, разлуки. Все это не способствует построению здоровых отношений внутри учреждения.
— Какая-то профилактика дедовщины в детском закрытом учреждении может быть?
— Профилактика одна: чтобы не было такого учреждения. Системы коллективного воспитания закрытого типа не должно существовать в принципе. Детей надо устраивать в семьи, профилактировать изъятие детей и попадание их в детский дом — то есть, надо работать с кровными родителями. Дедовщина это ведь только симптом нездоровой ситуации. А корень ее в том, что дети не должны жить в таких условиях.
Но уж если они в них оказались, то внутри учреждения нужно работать с травмами, социализировать детей, как можно чаще выводить их за пределы учреждения, включать их во внешний мир, а не исключать из него. И, конечно, нужно работать с персоналом в плане профвыгорания и повышения квалификации, а от руководства детских домов и выше добиваться увеличения количества персонала, зарплат.
— Наверное, проблема еще и в том, что в детских домах слишком много детей? Будь они малокомплектные, все было бы иначе?
— В разных регионах по-разному. У нас есть подшефные детские дома, в которых до 10 человек, а есть такие, где 80. Здесь не вывести среднего арифметического. Но даже если в детском доме всего 10 человек, оставшиеся без должной заботы, внимания, поддержки, то они вполне могут начать играть в нездоровые социальные игры. Внутри организации возникает некий неписаный свод правил, причем он не спускается сверху, а стихийным образом складывается в коллективе. Это воспроизводимая история. То есть, закрытая система сама себя создает, поддерживает, обслуживает, и усилиями детей изнутри ситуацию не исправить.
Точно так же, как в армии дедовщина была массовым явлением, которое усилиями солдат было не разорвать. Нужно, чтобы само пространство жизни было устроено по-другому.
— Возможно, персоналу детского дома дедовщина чем-то выгодна? Есть на кого опереться — не самим вступать в конфликт, а поручить это нескольким авторитетным ребятам?
— Я не хочу впадать в грех обобщения. Кому-то выгодно, кому-то нет.
Да и само слово «выгода» тут не очень понятно. Воспитателям, наверное, выгоднее всего, когда у них дети счастливые, спокойные, без драк, без разборок, без побегов и всего того, чем детские дома славятся в социальных сетях и СМИ. Дети нормально живут, нормально выпускаются из детских домов, и вообще красавцы. Наверное, такая траектория была бы более выгодна. Но в текущей системе это не всегда получается.
Хотя есть учреждения, где, действительно, мало детей, куда приходят директора с другими ценностными ориентирами и выстраивают жизнь по-другому.
Если же говорить о перенаселенных детских домах, где 100 детей и 2 воспитателя, то эти воспитатели — как и дети — становятся заложниками системы. Они же тоже живут в закрытом учреждении и сильно выгорают. Понятно, зарплата маленькая, мотивации никакой, специальной образовательной подготовки — тоже.
Мы никого не осуждаем. Ужасна система, а не ее участники.
— После скандала в детдоме Омска губернатор назначил проверку. Есть ли в такой мере смысл?
— Проверки обычно дают кратковременный результат. Все быстренько почистим, детей помоем, заставим их хорошо себя вести — ну, на неделю хватит. А там все по новой.
Мы же понимаем, что глубина любой проверки, даже губернаторской, не позволит выявить все факторы нездорового общения внутри коллектива. Это проверка на соответствие неким формальным параметрам. Краткосрочный эффект «из-под палки» она может дать. А дальше все вернется.