– «Вы мне должны…», «Не хочу и не буду делать, тебе надо – делай сама». Такие реплики родители регулярно слышат от собственных подростков. Это раздражает. Почему нас может взбесить собственный ребенок?
Кирилл Хломов
– Раздражение – это нормально. Первое, с чем мы здесь встречаемся – разница между ожиданием и реальностью. Но если подумать, то и другие люди, не только собственный подросток, раздражают. Почему от общения с подростком ждем только приятных ощущений, будто общение должно доставлять нам исключительно удовольствие? Нас раздражают пассажиры в метро, коллеги на работе, родители в семье. Мы сами тоже кого-то раздражаем.
Важно принять тот факт, что раздражаться – нормальная и естественная часть нашей жизни. В этом нет ничего катастрофического. Куда ужаснее ситуация, когда люди живут и друг друга ничем не раздражают. Это значит, что либо родитель и ребенок так далеко (психологически, физически) находятся друг от друга, что не встречаются, либо находятся в полном слиянии и поглощении друг другом, что уже не различают, где кончаюсь я и начинается мой ребенок.
– «Как ни позвоню, дочь говорит со мной умирающим голосом. Просто достала», – рассказывает мама девочки-подростка. Почему мы все-таки нетерпимы к подросткам?
– Любой подростковый протест, да и просто проявление характера – это сепарация, отделение подростка от родителя. Хотя у детей много похожего с родителями, мы разные. По-разному устроенные, по-разному живущие. К подростковому возрасту человек не только начинает сепарироваться, он рискует предъявлять свое мнение и отличия. Одна из задач этого возраста состоит в том, чтобы понять, «какой я отдельно от родителей». В этом подростка могут поддерживать сверстники. Они (как и другие значимые взрослые вне семьи) – ресурс для конфронтации с родителями. На самом деле все это непростая работа для ребенка, который ищет собственные ценности, ориентиры, ответ на вопрос: кто я? какой я?
– С сепарацией все понятно. Непонятно, почему взрослых раздражает «унылый и умирающий голос по телефону» или «неуместная беззаботность, веселость и легкость, когда надо готовиться к ЕГЭ»?
– У каждого взрослого есть что-то, что он в себе не принимает. Например, я сам могу иногда говорить умирающим голосом, бессознательно манипулируя другими, но за собой этого не замечаю. Если взрослый не принимает себя имитирующим слабость и тоску, то, заметив подобное в другом, раздражается. В гештальт-терапии этот механизм называется механизмом проекции.
В другом мы видим то, что не принимаем в себе самом. А значит, к такому проявлению всегда будем агрессивны.
Например, в 50-е годы психологами был описан конфликт между детьми и их родителями в вопросе проявления сексуальности. Если взрослый подавлял свою сексуальность, в то время как подросток, напротив, демонстрировал, надевая короткую юбку и делая яркий макияж, то это выводило из себя взрослого. Или другой пример. Ты много работаешь, но не позволяешь себе бездельничать и смотреть ленту фейсбука, пока в раковине лежит грязная посуда и не вынесен мусор. Если в этот момент рядом окажется подросток, который, не обращая внимания на мусор и посуду, беззаботно будет писать что-то в телефоне, конфликт предсказуем. Заметим при этом, если в доме не будет домочадцев (они уехали на море), то мы сами можем расслабиться, даже если посуда не мыта несколько дней и чистых тарелок просто не осталось.
Второй причиной раздражения может являться чувство вины. Почему проявления другого человека, не имеющие к нам отношения, должны нас задевать? Ну, говорит он умирающим голосом, так пусть говорит. Зачем мне нужно, чтобы ребенок был всегда бодрым, веселым или озадаченным и занятым полезными делами? «Если мой ребенок говорит, что ему плохо, он устал, болен…, то что я за мать? Да я плохая мать!» Несчастливый ребенок делает нас виноватым родителем. Но здесь мы сталкиваемся с парадоксом, который не всегда очевиден – человек не может быть всегда счастлив и радостен.
Есть и третий момент. Часто у взрослого есть представления, как должны вести себя мужчины и женщины. И если подросток ведет себя не так, как я ожидаю от взрослых, то это начинает раздражать. При этом девочки чаще раздражают матерей, мальчики – отцов, опять же по принципу – «Я же делаю то, что я должен делать как мужчина, ты уже выглядишь как мужчина, почему позволяешь себе быть другим?» В них нам проще увидеть похожесть, главное, в них легче увидеть то, что не принимаешь в себе и другом.
Фото: iStock
– Бывает, одного и того же родителя раздражают все дети разом. Дочка выводит из себя тем, что тиха и безропотна, сын – потому что дерзок и эмоционален. Почему?
– Любой из нас может просто устать, в том числе от материнства, отцовства, от постоянной ответственности, от задачи воспитания, от обязанности заботиться и устраивать в сад, школу, институт… Взрослая жизнь насыщена большим количеством задач. Справляться с напряжением от социальных ожиданий трудно. А тут рядом подросток, у которого возможностей столько же, а обязанностей гораздо меньше. Это и правда может раздражать.
Можно устать из-за отсутствия места, в котором хочется побыть маленьким, одному, без других людей, без того, чтобы быть кому-то обязанным и должным. Мы все нуждаемся в таком пространстве и хотя бы небольшом времени, когда можно ничего не делать.
Если понаблюдать за собой, окажется, что один и тот же подросток может раздражать и не раздражать в разных условиях. Контекст ситуации всегда имеет значение. Например, утром тихий подросток раздражает, потому что медленный, всех тормозит, активный – радует. К вечеру наоборот: тихий устраивает, буйный выводит из себя.
Нередко стыд и раздражение появляются, когда подросток демонстрирует свое буйство публично. Стыдно бывает за его громкий голос, неадекватные выходки, эмоциональные реакции. При этом в личном общении мы можем все это ему прощать. И наоборот. Тихий подросток в публичном пространстве устраивает, а дома, если на предложение сходить вместе в кино, театр, на выставку Репина он отказывается, мы начинаем испытывать ярость, ведь «сам-то он придумать и предложить ничего не может».
Многие родители переживают, оказываясь в точке, где действия своего ребенка воспринимают как действие себя самих. Подросткам свойственно экспериментировать с ценностями, выходить за границы социальных норм. Часто взрослые уже были за этими границами и знают, чем это чревато. Они уже испытывали по отношению к себе осуждение, презрение, отвержение и просто не хотят того же для своего ребенка. Боятся этих переживаний. Стыд, раздражение здесь скорее выступают опережающими реакциями опытных взрослых. Это такой способ управления своей безопасностью, защиты от неприятных переживаний и ситуаций.
– Мать жалуется: ребенок совершенно ничем не помогает дома, весь сосредоточен на уроках и дополнительных занятиях. Учителя в школе рассказывают о подростке как главном помощнике класса, готовом откликнуться на любую просьбу и самую трудную работу. Родитель испытывает противоречивое чувство гордости и негодования одновременно, и это порождает упреки и конфликты.
– Семья – сложная система с парадоксальными установками и различными ключевыми условиями для взросления и социализации ребенка. Взрослые в семье ребенка не идеальны, имеют целый комплекс требований и ожиданий в отношении ребенка или друг друга. Семейная система часто организована с некоторыми психологическими дефицитами. Например, у ребенка может быть потребность и готовность делать что-то полезное, получать похвалу, быть сопричастным кому-то, он может просто нуждаться в близости, которой не имеет в семье. В школе вполне могут быть созданы условия, где все это легко реализовать, а в семье – по каким-то причинам отсутствовать. Например, если мать все успевает по хозяйству (содержит дом в порядке), ее за это ценят и благодарят, то есть она получает психологические и личностные блага за сделанную работу внутри семьи, и другой возможности реализовать себя, почувствовать себя важной и значимой в ее жизни нет, то вполне естественно, что добровольно уступать свою возможность ребенку будет бессознательно сложно.
В том случае, когда родитель получает похвалу и значимость недостаточно, он может начать завидовать ребенку, который получает благодарность и признание в обществе, в школе. Чувство, которое испытывает родитель, шире, чем уязвленность. В этом случае раздражение может быть как следствием нарушения каких-то его родительских границ, так и из-за некоторого голода в признании, похвале, принятии, которые испытывает сам взрослый.
Идея о том, что родители могут завидовать детям, звучит довольно странно и сложно, тем не менее это часто бывает.
– Нередко родители слышат от детей упреки: «Ты мало зарабатываешь, ты бедный, не можешь мне купить…» Это способно вывести из себя, особенно тех, кто немало сил прилагает, чтобы ребенок рос в благополучии и достатке.
– Чаще подросток говорит такие вещи не от себя, а транслирует отношение других значимых для него членов семьи, с которыми он входит в альянс. Например, если у жены неоправданные ожидания от себя и от своего брака, она может винить в несчастьях мужа, объясняя свое несчастье маленьким доходом супруга. Такая позиция может транслироваться подростку. Причем родитель может озвучивать позицию, но не говорить о причинах. Какое-то время подросток будет смотреть на одного родителя глазами другого и предъявлять такие же претензии, обучившись, что если ты несчастлив – то в этом виноват кто-то другой.
Иными словами, конфликт с подростком может быть связан с неразрешимым конфликтом между родителями. При этом напряжение в семье будет разряжаться через конфликт с ребенком.
Ребенок менее чувствителен и устойчив, легче эмоционально вовлекается, очень подходит на роль громоотвода.
Ребенок не может обеспечивать себя, материально зависит от родителей, поэтому, если его потребности не обеспечены, претензии адекватно адресовать родителям.
– От чего зависит степень конфликтности между родителями и подростками, как протекает взросление? От образования, воспитания, традиций, среды?
– В обществе разной степени социального благополучия будет разная длительность подросткового периода. Чем благополучнее общество, тем больше времени оно может позволить человеку быть подростком, то есть иметь столько же возможностей, как и у взрослого, при меньшей ответственности.
Если говорить о конфликтности, молодые люди часто хуже обращаются со своей активностью и агрессивностью, чем взрослые. Это происходит и в силу естественных причин. Но зато подростки быстрее учатся и вырабатывают новые формы поведения, вынуждены приспосабливаться к себе, так как все время меняются.
Фото: unsplash
Когда мы говорим «конфликт» – подразумеваем нечто ужасное, негативное. Но конфликт – это не всегда плохо. Конфликт – это важный способ построения отношений, их прояснения, развития. Через существование противоположностей возможно развитие. Другое дело, в какой социальной форме будет выражена конфронтация, конфликт. Согласитесь, когда все со всеми согласны, часто нет почвы для диалога. Только за счет разницы мнений можно понять, что происходит, ведь «в споре рождается истина». В то же время когда конфликт принимает такую форму, когда стороны друг друга не слышат, это останавливает развитие.
– Родителей в словах «вы мне должны» задевает отсутствие уважения к старшим. Кажется, в традиционных культурах такого нет. Может быть, традиционная культура является гарантией бесконфликтности в семье? Может быть, мы так много ругаемся и жалуемся на подростков, потому что давно утратили все эти ценности?
– В мегаполисе мы точно больше устаем, уровень стресса для нас выше. При этом самое дорогое, что мы имеем в мегаполисе – время. Но время с ребенком – это не только время с ребенком, но и выбор отказа от важных других дел, в том числе отказ от возможностей получить удовольствие для самого себя (например, сходить в кино, провести вечер с друзьями, сходить на футбольный матч). Мегаполис предоставляет массу возможностей, но он же повышает требования человека к себе. Все это увеличивает давление на нас и наши ожидания. Когда ты устал после трудового дня, когда час ехал на метро, всю дорогу думая про недоделанные дела, личные отношения, проблемы в школе у ребенка, наконец, добрался до дома к восьми вечера и на пороге встретил неприятного и колючего подростка, то вряд ли найдешь силы в себе порадоваться ему. Еще больше раздражаешься, если подросток по какой-то причине нарывается на конфликт специально, хотя как ему организовать контакт с родителем, если тот сейчас устал, а как отдохнет – убежит на работу? Как получить его ресурсы, внимание?
–Так, может, уважение к старшим, впитанное с молоком матери, поможет избегнуть конфликта?
– Не думаю. Демонстрация уважения и настоящее уважение – разные вещи. Я думаю, что та молодежь, которая сегодня активно отказывается от традиционных ценностей, делает это не случайно. Например, под соусом уважения к старшим преподносится власть, агрессия старших по отношению к младшим, разные формы пассивной агрессии. Все это довольно сложные вещи, поэтому нельзя сказать, что именно твердые традиции являются оптимальным для всех решением, обеспечивающим отсутствие конфликтов в семьях. Если есть напряжение и конфликт, он прорвется. Но и в ситуации конфликта уважение и конфронтация так же легко могут соседствовать.
– Насколько на нашу раздражительность в отношении подростков влияет то, как мы сами проживали свой подростковый возраст?
– Часто взрослые формулируют свои ожидания от подростков, основываясь на том, как происходило их взросление, какими были их страхи и тревоги.
Например, если взрослый провел подростковый возраст в отсутствии друзей и дефиците желаемого общения со сверстниками, и у его сына или дочери тоже нет друзей, такой родитель может воспринимать это избыточно болезненно. Он будет пытаться впихнуть ребенка в компании, найти и организовать ему общение, не очень соотноситься с тем, что ребенок – это не он, а другой человек, который может в общении просто не нуждаться.
Увидеть, что подросток – это не ты, что с ним надо договариваться, учитывать интересы, потребности, нужды, родителям часто бывает сложно.
Понимаете, здесь мы опять возвращаемся к традициям и проблеме уважения.
Самый лучший способ научить уважению – уважать себя и другого самому. Но уважение не означает принятие всего, что делает другой человек, это не всепринятие и не всепрощение.
Когда я требую и стараюсь договориться с подростком о помощи мне, например, чтобы он убирал комнату и следил за младшей сестрой, то это в том числе может быть и проявлением моего уважения к нему. Я признаю взрослость и его способность брать ответственность за младших, и свою нуждаемость в его помощи. Если же начинаю игнорировать какие-то нужды и потребности подростка, то есть просто им пользуюсь – «следи за младшим», и не договариваюсь, то перестаю уважать. Я показываю, что подросток для меня всего лишь объект, который я использую в своих целях и интересах. Иными словами, задача родителя – искать и находить сложный баланс. Да, иногда этот поиск может осуществляться через конфликт и обоюдное раздражение.
Человек вообще существо сложное. Есть масса вариантов, как будут складываться отношения внутри семейной системы. Отношения между родителями и подростком могут быть наполнены самым разным содержанием. Как психолог, я предлагаю смотреть на родительство как на творческую задачу, где есть возможность создать условия для формирования и развития человека и личности.