В России исчезают лекарства. Почему смертность в детской онкологии может вырасти на 20-30 процентов
Алексей Масчан
В хедлайне моего интервью «Известиям» сказано, что смертность онкогематологических пациентов вырастет на 20-30 процентов. При этом я говорил о детской гематологии/онкологии, положение дел в которой я знаю очень хорошо.
Продолжаю утверждать, что если незаменимые препараты так и будут пропадать, мы можем вернуться к состоянию, в котором мы были лет 20-25 назад, когда выздоравливало 30-40% пациентов. Про ситуацию во взрослой онкологии пусть выскажутся специалисты в этой области, но выскажутся честно: без оглядки на начальство.
Основы нынешней катастрофы были заложены 3-4 года назад, после того как был провозглашен курс на импортозамещение, который ныне подкреплен целым рядом лоббистских законов. Эти законы вынуждают нас покупать самые дешевые препараты, поскольку именно цена препарата является главным критерием для закупки госучреждениями.
Кроме того, есть так называемый закон «третий лишний», который ограничивает доступ к торгам вообще любым иностранным производителям, кроме стран ЕврАзЭС. Если на торги выставлены по крайней мере два препарата с данным названием, которые были произведены в странах ЕврАзЭС, то препараты, произведенные любыми производителями, не входящими в это сообщество, вообще не допускаются к торгам. Именно из-за этого американские, европейские и японские производители, лекарствами которых мы пользовались 25-30 лет, просто ушли с рынка.
Мы тонем, а нам предлагают научиться дышать жабрами
Описанная ситуация будет только ухудшаться, потому что такова законодательная база. Отечественные производители не в состоянии произвести тот спектр и то количество препаратов, которые нам нужны. Кроме того, никто не гарантирует качество этих препаратов, поскольку наши производители также стремятся делать препараты по наиболее дешевым технологиям для получения максимальной выгоды.
Мы писали в Минздрав по поводу отсутствия некоторых лекарств, на что нам в изысканно-издевательском тоне ответили, что надо было заранее предвидеть отсутствие этих препаратов, и порекомендовали искать альтернативные схемы. Но альтернативных схем в отношении тех заболеваний, о которых мы говорим, не существует. Это все равно что тонущему человеку вместо того, чтобы бросить спасательный круг, посоветовать научиться дышать жабрами.
Пациенты находятся в ожидании - они не получают лекарства или получают их не в тех дозировках и не в тех формах, которые им необходимы.
К нам в центр отправляют детей из других больниц — в них эти лекарства закончились уже давно. У нас есть еще остатки, но их очень мало. Но если эти препараты не появятся вообще в стране, то они не появятся и у нас тоже. Я знаю, что в других центрах, к несчастью, уже есть случаи, когда дети не получили вовремя необходимые антибиотики и умерли. Если так пойдет и дальше, скоро такое начнет происходить и в нашем Центре.
Западных производителей насильно выгнали с рынка
Причины происходящего лежат не только в области экономики. Это и идеологическое убожество, и холуйское рвение упредить желания начальства. Нельзя было в 2014 году принимать пакет законов для обеспечения так называемого импортозамещения.
Тогда я на одном совещании у тогдашнего вице-премьера Дворковича, в присутствии представителей «новой русской фармы», Минпромторга, антимонопольного ведомства спросил: «Что вы делаете? Зачем вы лоббируете принятие этих законов? Неужели вы не понимаете, что вы выгоните западных производителей с хорошей репутацией?» И тогда Дворкович сказал: «С какой стати чиновники диктуют врачам, чем лечить пациентов?» Тогда принятие этого закона было отложено на полгода, но тем не менее потом он был принят. Кстати, хотелось бы особенно выделить роль ФАС и лично Тимофея Витальевича Нижегородцева в развитии сегодняшней катастрофы.
Раньше у нас была вся номенклатура препаратов — дешевых и дорогих, и были западные производители, которые многие десятилетия работали на российском рынке. Они никуда не собирались уходить, но практически были насильно изгнаны с рынка.
Производство лекарств — это не выпечка булочек
Неделю назад было большое совещание в Минздраве, на котором присутствовали и представители западных фармкомпаний, производивших остродефицитный цитарабин. Представителям этих компаний был задан вопрос, могут ли они сейчас предоставить необходимое количество препарата? На что они сказали, что нет, не могут, поскольку речь идет о больших объемах поставок, измеряемых в тысячах флаконов.
Производство цитостатиков — это не выпечка булочек и не формовка свечей с вифероном — для их производства необходимы месяцы.
Производители декларировали, что их вытеснили с рынка, что их присутствие на этом рынке убыточно и они будут и дальше уходить, если не изменятся условия регулирования цен на лекарства и не будет решена проблема доступа иностранных производителей на российский рынок.
Это, кстати, миф, что наш рынок сам по себе крайне привлекателен для западных компаний. Их главные рынки расположены совсем в других странах.
«Что написано пером — не вырубишь топором». Точнее, вырубишь, но вырубать придется лет десять. Это я говорю о том, что прекращение действия законов и распоряжений министерства, которые закономерно привели к катастрофе, против которых мы яростно возражали пять лет, займет много-много времени. Тем не менее мы требуем их отмены. А также требуем, чтобы те люди, которые ответственны за создание такой ситуации, были как минимум лишены своих постов, а как максимум пошли под суд. Поскольку они не просто ошиблись, — они ответственны за нарушение права людей на жизнь и за развязывание «лекарственного геноцида».
Когда к нам госпитализируются для лечения дети важных персон, в том числе из органов власти, то первый вопрос, который они задают нам: «Какими препаратами вы пользуетесь — отечественными или импортными? Мы готовы закупить любые препараты, у нас есть знакомства, связи за границей»… Так что ситуация касается не только «простых людей», а каждого жителя нашей страны.