— Был ли локдаун весной эффективным средством против эпидемии? Можно ли сейчас, во время второй волны коронавируса, ожидать нового карантина?
Ирина Якутенко
— Начнем с того, что по цифрам не видно, что в России загасили первую волну. То есть снижение было, но число новых случаев оставалось довольно существенными. Скорее имеет смысл говорить о продолжении первой волны, которую немного сдержали, а потом она снова пошла в рост. О второй волне можно вести речь, когда, как в Европе, число заражений снизится до десятков случаев в день.
И отсюда вытекает ответ на вопрос. Карантин, конечно, эффективный способ сдерживать эпидемии, и долгое время у человечества не было никаких других возможностей это сделать. Но при этом важно соизмерять соотношение риска и пользы. Конечно, если запереть всех на карантин, то мы добьемся того, что прервем цепочки заражения, которые сформировались, и остановим эпидемию.
Но невозможно держать карантин долго, потому что это убьет экономику. Карантин в какой-то момент придется снимать, после чего неизбежно заболеваемость пойдет в рост.
Поэтому возникает вопрос — а что делать после снятия карантина?
В России сняли карантин импульсивно. Как мы помним, сначала людям приходили штрафы, за то, что они выходили из дома, а буквально на следующий день все ограничения сняли и все разрешили.
Такое резкое снятие карантина без сохранения де-факто ограничительных мер приводит к тому, что все начинается по новой. Потому что переболело достаточно маленькое количество народа, кластеры, которые активнее всех заражаются и распространяют вирус, не «выгорели». Значит, когда мы карантин снимем, опять пойдет рост эпидемии. Особенно это касается школ.
Кто такие суперраспространители ковида
— В Израиле снова ввели карантин. Это значит, там тоже неправильно вышли из предыдущего?
— Именно так. Формально у них сохранялись ограничительные меры, но соблюдали их далеко не все. Особенно это касается ортодоксальных евреев, среди которых довольно много ковид-диссидентов. Они не соблюдали никаких мер, при этом у них большие семьи, то есть вирусу было, где разгуляться. Впрочем, светское население тоже не очень-то соблюдало санитарные нормы.
Поэтому произошел такой колоссальный рост, и вторая волна в Израиле намного перекрыла первую по количеству зараженных. Из-за этого им теперь снова пришлось закрываться на карантин.
— Во многих странах тоже начался рост числа зараженных, но тотальный карантин там не вводят, а пытаются остановить эпидемию более мягкими мерами. С чем это связано? Они стали понимать что-то лучше про вирус или опасаются за экономику?
— Карантин — это очень грубая мера. Мы ее применяли в первую волну, потому что ничего не знали про этот вирус. Для того, чтобы не допустить перегруза системы здравоохранения, многие решили закрыться, потому что это наверняка сработает, хотя и дорогой ценой.
Но сегодня мы уже знаем, что этот вирус распространяется не равномерно по популяции, как корь или оспа, с которыми бороться можно только всеобщими ограничениями или вакцинацией. Этот вирус не таков. Он распространяется так называемыми суперраспространителями. Большинство зараженных передают вирус одному человеку или не заражают вообще никого, но некоторые — сразу десятки или сотню человек. Это происходит в силу как биологических, так и социальных особенностей.
Биологические — например, у человека повышенная концентрация вируса в верхних дыхательных путях или она дольше сохраняется, или они говорят так, что изо рта вылетает больше слюны и из-за этого заражается сразу много людей.
Не менее важны социальные факторы. Если человек сидит дома на изоляции, то совершенно все равно, какие у него биологические особенности. Но если он пойдет в бар, то там заразит сразу всех своих друзей. И вирус распространяется преимущественно таким способом — в кластерах, через коллег по работе, посетителей баров, тех, кто сходил на какой-нибудь концерт. Мы видим, что распространение идет именно так.
И чтобы ограничить распространение вируса до появления вакцины, сдержать рост заболеваемости, необходимо контролировать ситуации, в которых могут формироваться кластеры заражения. То есть не нужно вводить всеобщий карантин. Стоит посмотреть, в каких ситуациях чаще всего происходят заражения, и эти ситуации контролировать. Например, запрещать большие концерты и вводить ограничения в барах.
При этом есть кластеры, которых мы не можем избежать. Например, школы, детские сады, университеты. Поскольку запрет или ограничения ввести в этом случае невозможно или очень сложно, здесь нужно действовать иначе — регулярно, каждый день или через день проводить тестирование, чтобы выявлять активных носителей, тех, кто заражает окружающих именно сегодня, прямо сейчас, чтобы их изолировать.
Длинные каникулы и путь Швеции
— То, что московские школьники пробудут на каникулах не неделю, а две, ситуацию не изменит?
— Конечно, это ни на что не повлияет. Они не станут иммунными за две недели и вернутся в школу такими же не иммунными к вирусу. И все повторится.
Кроме того, в Москве очень развита система дополнительного образования и всевозможных детских развлечений, и дети, оставшиеся на каникулах дома, будут ходить на какие-то секции, кружки и подобные занятия, которые в большинстве случаев проходят в закрытых помещениях.
То есть школы закрыли, но дети не будут сидеть дома, особенно учитывая, что для родителей эти каникулы стали сюрпризом. И в итоге школьники перезаражают друг друга в центрах и кружках.
— Швеция не вводила строго карантина. Как там сейчас обстановка?
— Заболеваемость там немного превышает показатели соседних стран, но в целом все довольно ровно. Но это частая ошибка — считать, что в Швеции не вводилось никаких ограничительных мер.
В Швеции довольно дисциплинированное население, а кроме того, не очень высокая плотность населения, за исключением Стокгольма, да и его нельзя и близко сравнивать с Москвой. Де-факто люди там соблюдают дистанцию и носят маски в общественных местах. Кроме того, шведы серьезно озаботились безопасностью домов престарелых, где в первую волну умерло много людей.
Но стоит понимать, что шведский вариант невозможен в Москве или, скажем, в Лондоне из-за плотности населения, совсем другой структуры перемещений и так далее.
— То есть для Москвы идеальный вариант — возвращение обратно к полному карантину?
— Ни в коем случае. Это самый плохой вариант, который только можно представить, потому что он убивает экономику.
В России, как и в Европе, рост заболеваемости начался с середины лета. До этого была небольшая передышка с конца мая по июль, чтобы разработать стратегии борьбы — ограничения кластеров и массовое тестирование. Этого никто не сделал, и сейчас все сталкиваются с результатами. Мы снова оказались в ситуации роста, и все судорожно пытаются придумать, что с этим делать.
Сейчас уже есть данные, какие ситуации наиболее опасны с точки зрения заражения — в первую очередь, это массовое скопление народа, особенно в помещениях. Не все эти ситуации одинаково опасны. Например, если в транспорте все соблюдают дистанцию и носят маски, он не является особо опасным. А концерты, клубы, где все тесно общаются без масок и громко разговаривают — это опасно. То есть нужно ограничивать эти ситуации, а в тех местах, где ограничения невозможны, необходимо регулярное тестирование, чтобы быстро отселять на самоизоляцию активных носителей, которые могут заражать других.
Германия: много тестов и мало тяжелых больных
— Какая сейчас обстановка с коронавирусом в Германии и какие там принимают меры?
— Германия по приросту заболевших вернулась к той ситуации, которая была в апреле. Но сейчас вирус стал более равномерно распределен по стране.
Что касается мер — в Германии очень хорошо налажена система тестирования и отслеживания контактов. То есть проводится колоссальное количество тестов, максимально отслеживают контакты зараженных и всех с подозрением на коронавирус отправляют на самоизоляцию.
В стране запрещены большие собрания, ужесточили контроль за ношением масок, а например, в центре Мюнхена они стали обязательными и на улице. Но о радикальных мерах и введении карантина речи пока нет.
— В России сейчас занято почти 90% коек, предназначенных для больных с коронавирусом, а в Германии лишь небольшая часть, при этом в обеих странах идет рост заболеваемости. Почему так происходит?
— Большое количество заразившихся в Германии связано с тем, что заболеваемость пошла в рост после середины лета. Но также причина этого — увеличение количества тестов. Выявляют много бессимптомных и легких больных, поэтому и заполненность больниц ниже.
Кроме того, появились хорошие протоколы лечения. По всему миру научились лечить пациентов с коронавирусом гораздо лучше. И поэтому пациенты оказываются в тяжелой стадии реже. И в палате реанимации оказываются реже, чем весной.
Что касается разницы в заполненности больниц, то это может быть связано с разными правилами госпитализации. Если мы посмотрим протоколы и сравним немецкие и российские клинические рекомендации, то увидим, что в России предполагается, что человека кладут в больницу на более ранней стадии. Возможно, отчасти с этим связана заполненность больниц.
То есть тяжелых больных стало действительно меньше, потому что их научились лучше лечить. Но в России есть тенденция к более ранней госпитализации. Наконец, возможно, что там из-за других алгоритмов тестирования и меньшего числа проводимых тестов выявляют преимущественно заболевших на более поздних стадиях. Если это так, то реально заразившихся в России больше, а значит, больше и тех, кому потребуется госпитализация.
Если всем носить маски, обойдемся без локдауна?
— Если в России все начнут на 100% соблюдать меры: носить маски, соблюдать дистанцию, это позволит обойтись без карантина и суровых мер?
— Чтобы избежать жестких ограничений, нужно не только всем носить маски и соблюдать дистанцию, но и решить вопрос с детскими учреждениями. В школах и детских садах практически нереально заставить детей носить маски. Надо внимательно подумать, что делать с теми местами, которые невозможно закрыть и где нельзя обеспечить в должной мере дистанцию и маски. Если мы поймем, что с этим делать, то да, можно будет обойтись без строгого карантина.
В Германии все происходит именно так — дисциплинированное выполнение простых правил про маски и дистанцию, интенсивное тестирование и отслеживание контактов позволяют сдерживать цифры на приемлемых показателях, которые не вынуждают уходить на карантин — то есть больницы не переполнены, а палаты интенсивной терапии заполнены частично.
— Какая вероятность, что в России снова введут общий карантин?
— В данном случае это такая редкая ситуация, когда мы можем сказать, что прогноз очень сильно зависит от того, какие решения будут приняты во властных кабинетах.
Мы достаточно хорошо изучили природу вируса для того, чтобы понимать, какие действия приведут к замедлению эпидемии, а какие — нет. Если эти действия вовремя не предпринять, распространение вируса опять разгонится до опасных показателей, и придется вновь вводить карантин.
— Зависит прогноз от того, будут ли люди соблюдать меры, в том числе носить маски?
— Да, конечно. Одна из проблем сейчас — низкое согласие населения с соблюдением мер. Но на это тоже может повлиять государство. В Германии сначала никто не контролировал ношение масок в транспорте и через какое-то время стало понятно, что не все это делают. Надзирающие органы начали выписывать штрафы по 20-500 евро, в зависимости от федеральной земли, за неношение масок, что очень сильно повысило готовность населения соблюдать меры. То есть кнут в данном случае работает.
Но помимо этого, стоит использовать и пропаганду в хорошем смысле этого слова. Если до людей начнут планомерно доносить информацию об опасности вируса и необходимости ношения масок, то процент тех, кто это делает, вырастет. Если же им долго рассказывать, что ковид не страшнее гриппа, вряд ли стоит удивляться, почему так мало народу соблюдает меры предосторожности.