Феномен чайлдфри
Как люди принимают решение не рожать детей, что получает от государства и общества женщина, которая стала матерью, был ли когда-нибудь «золотой век, в котором все рожали», какие бывают чайлдфри и можно ли как-то повлиять на это решение, рассказывает доцент Института демографии, социолог, преподаватель ВШЭ Ольга Исупова.
— Давно ли феномен чайлдфри попал в поле зрения социологов?
Ольга Исупова
— Впервые о нем заговорили в начале 70-х годов. В 1978 году канадский социолог Джин Виверс опубликовала книгу «Childless by choice» («Бездетные по выбору»), проведя исследование большого числа молодых супружеских пар. Феномен чайлдфри, по ее мнению, стал следствием самых разных молодежных движений шестидесятых, в том числе интеллектуальных. Их объединяла идея выбора, включая выбор в вещах, которые никогда ранее человек просто не определял: например, иметь или не иметь детей.
— В Канаде случился демографический кризис, поэтому именно там социологи заинтересовались чайлдфри?
— Вовсе нет. Чайлдфри с шестидесятых годов было большой и мощной волной в Европе и Америке, так же, как «новое родительство», которое подразумевало осознанность этого выбора, или феминистское движение, рассматривающее материнство в качестве формы эксплуатации женщины.
Радикалистка Суламифь Файерстоун была страшно популярна в те годы. Она призывала женщин воздерживаться от деторождения и совершить революцию, но не в средствах производства, а в средствах воспроизводства.
Файерстоун была убеждена: деторождение — форма порабощения женщины, в результате чего вся ее жизнь подчинена ребенку, а она сама лишена возможности заниматься чем-то еще. Тогда же стало популярно отношение к беременности и родам как во всех смыслах слишком тяжкой ноше, которая также лишает женщину выбора. Ребенка придется растить, женщина неизбежно будет ущемлять себя в удовольствиях, заработке, карьере. В таком контексте идеи чайлдфри и расцветали.
Думаю, социологи обратили внимание на чайлдфри из-за большой популярности этой философии у широкого круга людей, которые были увлечены и вовлечены в движение. В 80-е годы, правда, многие из этих людей вернулись к мысли, что материнство все-таки может быть выбором женщины. Но организовывать его необходимо иначе. Никто не должен заставлять становиться матерью, говорить о долге, обязанности, судьбе и предназначении от природы.
— Последние требования возникали не на пустом месте?
— Социально материнство было устроено так, что требовало от женщины слишком многого. В некоторых культурах предполагало тотальный отказ от всего остального и полное вложение в материнство. Логика сторонников чайлдфри исходила из того, что, раз можно отказаться от благ и радостей мира, ради материнства или чего-то еще, значит, и от материнства женщина имеет право отказаться.
Виверс была человеком, который решил социологически исследовать конкретный случай и всесторонне изучить позицию тех, кто сознательно отказывается от родительства.
С солидарностью проблемы — растет бездетность
— Среди чайлдфри больше мужчин или женщин? Можно ли как-то классифицировать чайлдфри?
— Идеи чаще исходят от женщин, а не от мужчин. Репродуктивные решения — когда и сколько рожать — все-таки в современных обществах тоже принимают женщины. Мужчинам это не так важно, их никто не спрашивает, да и детьми мужчины занимаются в меньшей степени. Не нужно думать, что явление пришло к нам с Запада. Это было широко распространено в СССР и до последних времен в современной российской культуре.
Существенная мужская роль в вопросе чайлдфри заново возникает в неотрадиционализме (как когда-то она существовала и в традиционализме, где женщины должны были рожать под страхом разного рода репрессий, брак был принудительным, в какие-то периоды существовала «охота на ведьм» в разных формах, существовало огромное количество препятствий репродуктивному контролю). По моим наблюдениям, даже в православной среде уже звучат неравнодушные и не всегда позитивные разговоры о многодетности. Особенно они актуальны в случае вдовства мужчин, на руках которых остаются дети, с которыми приходится справляться самостоятельно, без жены.
Первой классифицировать чайлдфри стала все-таки Виверс. Позже классификации совершенствовались, но основа сохранилась.
Обычно выделяют небольшую группу тех, кто испытывает физиологическое отвращение к беременности, процессу родов, вскармливанию и даже самим маленьким детям. Их Виверс назвала «реджекторами». Это несущественный процент в популяции, не больше 2-5%, обусловленный биологией. Если угодно, это форма фобии и закон биологии.
Вторую группу Виверс назвала «аффексьонадо», обозначив людей, которые становятся чайлдфри под влиянием общественных представлений. По наблюдениям исследователей, для большинства людей в социуме характерна средняя степень желания иметь детей. Не то чтобы дети им не нужны совсем, но бездетный образ жизни кажется ничуть не менее привлекательным. Если по взглядам такие люди оказываются ближе к тем, кто детей не хочет категорически, под влиянием моды и общественных движений, они принимают идеи чайлдфри. «Дети мне не нужны, — рассуждают аффексьонадо, — они мешают поддерживать красоту в доме, путешествовать, делать карьеру. Все эти сопли, подгузники, обучение. Однажды дети уйдут из дома, а я останусь ни с чем. Взращивая их, потеряю на этом собственную жизнь».
На рациональном уровне этому трудно что-то противопоставить. Если в обществе сильно нормативное давление — детей должны иметь все — аффексьонадо рожают детей. Нельзя сказать, что испытывают восторг при этом, но и не безумно несчастны.
С «реджекторами» ничего сделать нельзя. Если их заставить иметь детей, не исключено, они покалечат и детей, и себя. Увы, такие случаи происходят. Тут можно говорить о большой психиатрии. На вторую группу, для которых родительство вступает в противоречие со взглядами и дорогой их сердцу социальной стороной жизни, повлиять можно. Но стоит ли?
— У кого-то получалось из чайлдфри делать матерей?
— Я не из тех, кто ностальгирует по СССР, но в Советском Союзе материнство было просто одной из сторон жизни. Конечно, для детей все было не очень хорошо, зато почти идеально для женщин, которые задумывались о материнстве. Женщина могла родить, сдать младенца в ясли и бежать дальше заниматься своими делами. Сегодняшнее старшее поколение, родив в молодости, могло детей отдать бабушкам и продолжать учиться, делать карьеру, заниматься личной жизнью. Материнство почти никак им не мешало.
Если рожаешь сейчас, тебе надо стать ма-те-рью, которая безвылазно будет сидеть дома, пока ребенка, годам к трем, удастся устроить в сад. В глазах современной женщины - это отрицательный образ.
В ситуации отсутствия доступных яслей и садов, бабушек, денег на нянь такие женщины, перспективные мамы, очень вероятно, станут осознанными чайлдфри. Никакими насильственными методами многодетными их не сделать.
Да и с солидарностью в нашей стране плохо. То есть они понимают, что в случае проблем за ребенка будут отвечать только они, и никто не обязан им помогать ни в чем. Когда в современных обществах с солидарностью проблемы, растет бездетность (в традиционных в этом случае росла детская смертность).
— Где связь между родительством, чайлдфри и солидарностью?
— Есть старая поговорка: «Чтобы вырастить одного ребенка, нужна целая деревня». Если женщина знает — «рожу, дальше мне помогут» — это одна история. Совершенно другая, если рожу, а дальше только и буду слышать: «Сама виновата, кто тебя просил? Родила — отвечай». Когда оказывается, что рассчитывать можешь только на себя, неизбежно выгораешь.
Большинство пар в нашей стране все еще рожают спонтанно. Не очень понимая, что их ждет, какая помощь потребуется. Но представьте рациональную женщину. Она видит подругу, которую отговорили от аборта, «потому что убивать грешно», а «материнство свято» и вообще «ты молодая, справишься». Видит, как подруга мучается, бьется головой о стену, потому что помощи нет и вся жизнь под откос, а еще и муж ушел…
Что подумает эта умная женщина? Становиться родителем не буду. Аборт делать не буду, лучше предохраняться, еще лучше перестать общаться с мужчинами. Мне не нравится жизнь подруги, когда с ней случилось материнство.
В «золотом веке, когда все рожали», люди были суровы
— Люди, которым неприятны дети, пугают роды, наверняка были во все времена. Как же они существовали до эпохи сексуальной революции?
— Окончательно бездетных женщин, которые к пятидесяти годам, то есть концу репродуктивного периода, не родили детей, еще недавно было не больше 4-6%. Причин бездетности было три: из-за здоровья, вследствие диспропорции полов (в послевоенный период), из-за осуждения обществом одинокого материнства.
Сейчас число бездетных в России, в более молодых поколениях, достигает 12-14%. Бездетные — не только люди, физически не способные родить, или те, у кого не сложилась супружеская жизнь, а быть матерями-одиночками они не хотят. Число бездетных пополнили именно чайлдфри, принципиально отказывающиеся от материнства.
А вот подсчитать, сколько чайлдфри было даже столетие назад, довольно трудно. Может быть, и раньше люди не хотели рожать, но какие у них были средства? Крайние. Можно было уйти в монастырь, например. Можно было остаться старой девой, но и это не каждая могла себе позволить. Во-первых, решение выходить замуж принимала не сама женщина. Во-вторых, большая часть страны была крестьянской, а значит, жить без мужчины было практически нельзя, физически невозможно.
Экономист Александр Чаянов считал, что для нормального функционирования крестьянской семьи нужны были всего два-четыре ребенка. Дети в дореволюционной России часто рождались, но и умирали не только из-за плохой медицины. Увы, их фактически убивали собственные матери или родители. По оценкам демографов, был велик процент детской смертности из-за недосмотра. Например, часто у дворян были любовницы-крестьянки, которые рожали от них детей. Байстрюки во многих случаях никому не были нужны, за ними не смотрели, их недостаточно кормили, и они гибли.
Все эти истории с «недосмотрела», «заспала» и так далее прекрасно описаны в классической литературе у Ивана Бунина, Глеба Успенского, Льва Толстого. Российский демограф Вишневский собирал подобные сюжеты. История детоубийства в России серьезно изучена исследователями. Говорить о золотом веке, в котором рожали столько, сколько Бог даст, всех растили и выводили в люди — большое преувеличение. Нужно понимать, не только времена были суровые, люди были суровы.
Как рожать детей, если я не знаю, что завтра есть
— Социум ждет от супружеской пары детей. Обычно близкие намекают: «Пора бы родить», а детей все нет. Является ли чайлдфри формой самооправдания бесплодия в паре? Насколько этот феномен вообще связан с медицинской проблемой в обществе?
— Никак. Больше скажу, это вещи противоположные. Те, кто осознанно позиционирует себя как чайлдфри, и бесплодные — по разные стороны баррикад. Им трудно понять друг друга. Одни очень не хотят детей, другие изо всех сил мечтают о детях.
Однако в вашем вопросе есть рациональное зерно. Оно лежит в поле репрессивной культуры, в которой нормы давят на человека, он боится общественного осуждения. Людям страшно признаваться как в отказе от родительства, так и в бесплодии. Первые уверены, что их считают неадекватными, жалкими фриками. Вторые — что им следует отправиться на помойку, ведь они негодные, «поломанные», испорченные люди.
Поэтому подчас бесплодные предпочитают сказать, что осознанно отказались от детей, лишь бы не признаваться в нездоровье. Чайлдфри, которые по разным причинам сильно не хотят детей, поступают ровно наоборот. «Лучше скажу, что у меня не получается, чем буду пускаться в долгие объяснения». Оба примера касаются только тех, кто боится общества. Таких немало. С теми же, кто устраивает каминг-аут, открыто говорит о себе как чайлдфри, все иначе.
— Портал «Зарплата.ру» летом опубликовал опрос. 70% россиян предпочитают семье карьеру, 6% ради карьеры готовы отказаться от семьи. Для чайлдфри экономический фактор значим?
— Экономический фактор, конечно, играет роль. У детей до первой половины XX века была инструментальная ценность: рабочие руки в хозяйстве, наследники. В крестьянском хозяйстве дети приносили выгоду, они были родительским успехом. Любовь к детям вопреки всему возникала не у каждой женщины. Матери-одиночки «рожу и плевать на весь мир» — были крайней редкостью.
Сейчас дети — статья расходов. А хватит ли денег вырастить? Родителям приходится содержать детей до 25-30 лет, искать средства на образование. Глядя со стороны, кто-то делает вывод: зачем мне это? Пока женщина, мужчина вникнут, что дети — это не только расход, но и радость, пока откроют для себя родительскую любовь, сколько времени пройдет? Хотя всю историю человечества материнство имело не только эмоциональные преимущества, теперь, увы, остались только они.
В России сейчас сложное экономическое положение: бедность, низкие зарплаты, закредитованность, банковский кризис не за горами.
Как в такое время рожать детей, если экономически они ничем семье не помогут? Дети - это трата.
Можно рассчитывать на детское пособие, конечно. Его по этой причине и платят. Но кругом только и раздаются голоса, мол, выгода развращает. Простите, кто и когда смотрел на детей иначе, чем с точки зрения, в том числе, экономической выгоды? Как рожать детей, если я сам не знаю, что завтра кушать и чем платить за квартиру?
Согласно исследованиям, у современных молодых супругов в России одна из зарплат идет на ипотеку и обслуживание других обязательных платежей, вторая — на жизнь. Как в этот бюджет может уместиться ребенок? Если пара и родит ребенка по эмоциональным или нормативным причинам, во-первых, родит не сразу, во-вторых, не больше одного. Рожающие больше одного просто плохо считают.
В России умный и рациональный человек вынужден быть чайлдфри. Те, кто рожают — альтруисты. Дети в современной семье — вообще чистый альтруизм. Не стоит забывать об индивидуализации жизненного пути. Не всякая женщина может отказаться от карьеры. Можно быть «профессиональной» матерью, но тогда кто-то должен тебя содержать. Содержание — это путь определенного рода зависимости. Выходит, материнство превратилось в рудимент рабства? Если не зарабатываешь, отдаешься на милость дающего. Все больше женщин не готовы себя на это обрекать.
— Чайлдфри — эгоисты, которым неинтересно заботиться о ком-то еще?
— Отчасти да, потому что это рациональные люди. Но противопоставляя эгоизм и альтруизм, нужно понимать: можно быть волонтером в хосписе, заботиться о сиротах, помогать старикам и не иметь собственных детей. Собственные дети — это специфический альтруизм, как я сказала.
Виверс обнаружила, например, что среди чайлдфри много единственных детей в семье и старших в многодетных семьях. У первых отказ от материнства — чистой воды эгоизм, который взращивается родителями, ведь «ты уникальный». С одной стороны, такие люди привыкли, что все о них заботятся и «с какой стати мне заботиться о других». С другой стороны, по отношению к детям у них есть страх: «Я же никогда не видел детскую попу и не вытирал с блузки младенческую отрыжку».
В свою очередь первые дети из многодетных семей просто не имеют иллюзий относительно родительства. Они побыли родителями своим младшим братьям и сестрам и знают, насколько это тяжело и насколько мало вознаграждается.
Австрийский демограф Лутц ввел в науку понятие «ловушка низкой фертильности». Чем меньше детей в обществе, чем меньше подрастающие дети видят младенцев, тем нормальнее им кажется ситуация отсутствия детей в семье вообще. Это явление будет порождать новых чайлдфри. Иными словами, не столько личностный эгоизм, сколько социально-психологические факторы влияют на распространение феномена чайлдфри.
Отсутствие детей в окружении, отсутствие «деревни», способной помочь вырастить детей, тот факт, что семья и дети стали личным делом каждого и вопросом выбора, раздуваемая обществом гиперответственность родителей ведут к росту числа чайлдфри. Не в эгоизме дело. «Зачем мне это надо, если это так тяжело и при этом со всех сторон мне говорят, что это моя личная прихоть и мои дети не нужны никому, кроме меня?»
— У многих выдающихся людей творческих профессий, будь то актеры, писатели, ученые, не было детей. Как соотносится карьера и материнство? Карьеристы всегда чайлдфри?
— Не думаю, что клише уместны. Возможно, кто-то предпочитает карьеру детям, а кто-то просто не смог родить. Все-таки о причинах бездетности не принято публично говорить. Булгаков, например, был чайлдфри. Ни одной из трех своих супруг он не подарил ребенка. У Нагибина вообще было пять или шесть женщин, ни одна не смогла родить, потому что писатель этого не хотел. Такие мужчины бывают. «Не хочу пускать в этот ужасный мир своих детей», — говорят они. Другие, как Булгаков, к тому же просто озабочены плохой наследственностью.
По статистике, чем выше должность женщины, тем меньше у нее детей по сравнению с сотрудницами ниже по статусу. Не обязательно она отказалась от материнства ради карьеры. Такая женщина могла заниматься карьерой, а в какой-то момент, когда еще можно было родить, поняла, что в ее жизнь не встраивается ни материнство, ни отношения с мужчинами. Это не сознательный выбор пути чайлдфри. Просто в ее жизни есть призвание (наука, творчество), которое захватило, оказавшись более важным.
На Западе такая ситуация никем не осуждается, считается, что не все рождены быть матерями, а вот в СССР считалось, что женщина должна и может совмещать работу, и даже карьеру, и детей. Государство ей в этом отчасти содействовало. Теперь мир устроен так, что никто не бегает за женщиной, которая озабочена карьерой, со словами: «Ты только роди, вырастим мы сами».
Стоит задуматься о качестве, а не количестве
— Религиозность человека влияет на то, станет ли человек чайлдфри? Чайлдфри в большинстве своем карьеристы и атеисты?
— Сложный вопрос. Можно делать карьеру и иметь детей, потому что это разные оси системы координат: на одной — репродуктивное желание, на другой — карьера. Но ресурсы человека ограничены и часто хватает либо на одно, либо на другое.
Религия влияет, конечно, но даже в религиозной среде есть люди, которые выполняют предписания, будучи при этом несчастны, или не выполняют, но не говорят об этом публично. Знаю немало православных семей, где люди решили, что больше двоих детей иметь не будут. Призыв «плодитесь и размножайтесь» их касается, но они им пренебрегают. Мы не можем их за это осуждать.
Другой пример, когда бесплодной женщине духовник запрещает делать ЭКО, потому что это против природы. Она не пойдет, не сделает ЭКО, оставшись бездетной, но, с определенной точки зрения, пополнит статистику чайлдфри.
С другой стороны, религиозные нормы позволяют человеку, который не хочет семьи и детей, уйти в монастырь, выбрав для себя другую Семью.
— Есть же чадолюбивые нации: итальянцы, испанцы, народы Кавказа… Размывание традиционных и национальных норм играет роль в появлении чайлдфри?
— Пока традиционные нормы есть, они влияют. Как только размываются, детей становится меньше. Италия, Испания относятся к посткатолическим странам, где давно далеко не все верят в Бога. Увы, в этих странах сейчас наблюдается самая низкая в Европе рождаемость. Правительство продумывает новые социальные преференции, чтобы хоть как-то стимулировать демографические изменения.
Если на современных людей с хорошим образованием, статусом, работой вдруг начать насильно накладывать нормы традиционного общества, это просто не будет работать. Иран, казалось бы, фундаменталистское государство, но там сейчас рождается очень мало детей. Женщины лишь делают вид, что соблюдают нормы, носят чадру, а вечером пляшут на дискотеках. Они будут выходить замуж, иметь максимум одного-двоих детей и работать.
Женщины в Иране, кстати, работают за зарплату не реже, чем в любой европейской стране. Во многих фундаменталистских странах люди успели полюбить современную жизнь и не хотят жить в традиционном обществе, накладывающем на них слишком много ограничений.
Согласно законам первого и второго демографического перехода, мир идет именно по этому пути — с уменьшением смертности и развитием медицины уменьшается и рождаемость. Это касается всех стран, включая традиционные общества.
На уровне ценностей, альтруизма, религиозных норм идеи материнства работают и существуют, но лишь для некоторых людей, готовых рожать много детей. Это всегда капля в море и незначительный процент. Остальные, даже в традиционном обществе, всегда найдут оправдание «почему я не имею детей» или почему у меня немного детей. Если на заре чайлдфри от материнства отказывались в основном высокообразованные люди, сейчас это распространено повсеместно, среди всех слоев общества.
— Чайлдфри — это навсегда? Существуют ли лонгитюдные исследования на эту тему?
— Много. Согласно одному из австралийских исследований, многие из тех, кто в двадцать лет был чайлдфри (или наоборот, ратовал за рождение детей), изменили взгляды к тридцати годам. Также активно стать матерями хотят женщины в последние годы перед климаксом.
Тех же, кто по-настоящему ненавидит и не хочет иметь детей до конца своих дней - единицы.
Большинство являются чайлдфри под влиянием общественных установок.
Сегодня родительство перестало быть вещью обязательной. Плохо ли это в мире, в который грядут роботы? Сказать трудно. Может быть, и правда стоит задуматься о качестве, а не количестве? Может быть, пришло время позаботиться о матерях, чтобы им жилось не так плохо, по сравнению с отцами и бездетными женщинами? Может быть, предпринять хоть что-то, чтобы месседж «если ты мать — твоя жизнь кончена» перестал быть актуальным? Повод для оптимизма я вижу, только если развитие пойдет в эту сторону.
Фото: unsplash.com
Читайте также: