Так случилось, что я переболел коронавирусом. Не один я, конечно. Жена с сыном и семья наших близких друзей, живущих в квартире напротив, тоже. Просто они переболели более-менее легко, а мне «повезло» — двухсторонняя пневмония, госпитализация в ГКБ № 15, капельницы и шприцы с антибиотиками.
Гордий Салтыков
В больнице я оказался 9 апреля, сразу после КТ, показавшего пневмонию с участками «матового стекла». Своими глазами видел врачей и медработников, измученных наплывом больных, работой без отдыха и антивирусной амуницией. Но не смотря на все это, все они, от врача до уборщицы, ухитрялись быть вежливыми, внимательными и доброжелательными.
В палате нас было шесть человек. Все замечательные люди. Только двое были старше сорока. Остальным — к тридцати или чуть больше. У двоих по московским больницам лежала почти вся семья, у одного молодого мужчины в соседней больнице умер отец в возрасте слегка за пятьдесят, а вскоре и бабушка, мать отца, лежавшая с нами в одной больнице, но на несколько этажей ниже. Тоска по умершему сыну и коронавирус не оставили ей шансов.
Бог был так милостив ко мне, что уже на второй день температура, которая держалась на отметке не ниже 38,5 градусов, нормализовалась. На седьмой день, после хороших анализов крови, меня выписали домой. «Счастье! — подумал я. — Воскресение Христово мы с семьей встретим вместе!» Не страшно, что в этом году дома, а не в храме, не страшно, что перед экраном компьютера, в ожидании трансляции пасхального богослужения. Главное, что с семьей, в домашней обстановке!
Потом были две недели строгого карантина, приход врачей и медсестер из поликлиники, повторные анализы на коронавирус, взятые у меня, у жены и у сына. Ежедневные видеозвонки внимательных врачей из «Телемедицины», сервиса, запущенного Департаментом здравоохранения Москвы, их вопросы, советы. Полные доброты, тепла и сочувствия звонки и сообщения от родных, друзей, коллег, прихожан нашего храма.
«Если у вас положительный анализ, с вами свяжутся»
Благодаря публикациям о пользе донорства плазмы при лечении больных коронавирусом, размещенных в Сети, и, в частности, на «Правмире», я тоже захотел стать донором. «Мне в больнице сделали столько добра, — подумал я, — надо же принести людям хоть какую-то пользу».
И, словно бы прочитав мои мысли, через несколько дней мне звонит оператор одной из станций переливаний крови с приглашением стать донором плазмы. Я счастлив: «Конечно, давайте!». И вот тут начались сложности.
Оператор спросила, есть ли у меня документ, подтверждающий, что первый мой анализ на COVID-19 был положительный. «Нет», — растерянно ответил я. Действительно, никакие анализы, связанные с наличием/отсутствием у меня коронавируса на руки мне не давали.
И в принципе везде, на всех горячих линиях и во всех медучреждениях, как мантра, повторяются одни и те же слова: «Если у вас положительный анализ, с вами свяжутся, а если вам никто не позвонит — значит, отрицательный». Ни тот, ни другой вариант не подразумевают выдачу каких-либо документов на руки.
Слава Богу, эта проблема решилась — в качестве доказательства положительности первого анализа подошел мой выписной эпикриз, где черным по белому написано: «коронавирусная инфекция». С двумя отрицательными анализами вроде бы тоже удалось разобраться: я дозвонился в ковидный штаб моей районной поликлиники (да, да, теперь во всех районных поликлиниках организованы такие штабы) и там мне обещали в день снятия с карантина дать на руки два моих отрицательных результата на бумаге.
Но самое удивительное было впереди. Я спросил оператора, мол, а как быть моей жене и нашим друзьям? Коронавирусом они переболели без сомнения, у них были все те же симптомы, что у меня, просто в более легкой форме. У друзей анализов никто не брал, несмотря на то, что они вызывали врача. У жены взяли только один анализ через четыре дня после моего возвращения домой, и он, конечно же, уже был отрицательным.
Итог — три переболевших коронавирусом человека, готовых стать донорами, но не могущих этого сделать. Ведь необходимых бумаг, подтверждающих, что они болели и переболели Covid-19, они предоставить не могут.
50 человек, готовых сдать плазму
«Знаете, передо мной список из 50 человек, которые по всем параметрам могут быть донорами плазмы, — печально ответила мне девушка-оператор, — и вот я всех обзваниваю и никто не подошел. Ни один человек. У кого положительного анализа на руках нет, у кого отрицательного. Мы рады бы у них взять, но не можем, у нас предписание. Надеюсь, хотя бы вы подойдете».
Скажу честно, эта цифра — 50 человек — повергла меня в ужас. То есть 50 человек, готовых сдать свою плазму. Эта плазма, быть может, спасет кому-то жизнь. А система говорит им «нет» на том лишь основании, что у них нет на руках двух-трех бумаг.
Хотя казалось быть, что может быть проще — человек, уверенный, что переболел коронавирусом, приезжает на станцию переливания крови, сдает анализ на антитела (в том, что этот анализ берут перед сдачей плазмы оператор меня уверила) и через 15 минут узнает, есть у него антитела, или нет. Если есть — сдает плазму. Если нет — едет домой. Вот и все!
Поскольку тема меня задела, я позвонил как на донорскую горячую линию, так и на основную московскую горячую линию по коронавирусу. В первом случае мне четко сказали: «Донором может стать только человек с документально подтвержденным COVID-19 и двумя документально подтвержденными отрицательными анализами». Во втором: «Извините, это вне нашей компетенции».
Сегодня через портал мэра Москвы написал письмо Алексею Хрипуну, главе Департамента здравоохранения Москвы. Надеюсь, что меня услышат. Совершенно очевидно, что в общей неразберихе и рассогласованности действий, которая, несмотря на самоотверженную и эффективную работу сотен рядовых сотрудников системы московского здравоохранения, имеет место быть, произошла системная ошибка, и «бумажка» победила человека.
Хочется верить, что эта ошибка в итоге будет исправлена. И как можно скорее. Ведь на кону человеческие жизни.