Поводом к протесту послужило продавливание вопреки народному волеизъявлению законопроекта «О сожительстве». Организатор акции народного волеизъявления – организация «В защиту Семьи и Традиции», которую возглавляет Варро Вооглайд; название мероприятия: «В защиту семьи и демократии».
Пока я не владею информацией даже о примерном количестве побывавших на Lossi plats (Дворцовой площади») людей (кроме тех, кто пришел к началу молебна и разошелся лишь по окончании мероприятия, некоторые приходили на короткое время), но народу было очень много. Все пространство было заполнено. При этом все как-то умудрялись двигаться, не задевая друг друга, атмосфера царила чуть ли не праздничная.
У стены собора кучковалась небольшая группа ЛГБТ со своими флагами, которая свистела всякий раз, когда народ на площади аплодировал очередному оратору. Возможно, они надеялись на то, что кто-нибудь из протестующих начнет с ними выяснять отношения и, чего доброго, перейдет на невербальный язык общения, что можно будет увековечить на каком-нибудь электронном носителе, но, как говорится, «обломись!», ничего подобного не было, максимум кто-то из собравшихся выговорил им за ошибочность занимаемой позиции.
Большинство собравшихся (не так уж, чтобы совсем подавляющее, но все же) были эстонцы, по большей части средний и очень средний возраст (клуб «Для тех, кому за 30»). Молодежь была представлена тоже, но сравнительно слабо. Некоторые родители пришли с детьми. Было очень приятно, что за все время митинга не было ни одного неадекватного выступающего, как это водится на подобных протестных акциях, ни одного конфликта. Пусть некоторые самодельные плакаты были составлены явно не от большого ума (зато от души!), так на то оно и народное гуляние, чтобы представить весь спектр настроений. И опять же повторюсь: насколько разные люди собрались (по национальной принадлежности, по политическим убеждениям, по религиозным взглядам и т.д.), и никакого конфликта, даже намека на неприязнь.
Как отметил один из выступавших, политики, заинтересованные в принятии этого закона, оправдываются тем, что таким образом они якобы разрушают разобщающие людей перегородки, однако, это мероприятие наглядно свидетельствует как раз о том, что разъединяет, разобщает народ позиция ангажированных политиков, игнорирующих его волеизъявление (под петицией протеста подписалось свыше 45 000 человек, что для Эстонии весьма-таки немало, а соцопрос показал, что 67% жителей Эстонии против принятия этого закона), тогда как приверженность традиционным ценностям как раз сплачивает самые разные слои населения.
По обрывкам фраз беседующих между собой людей можно было понять, что в основном все ясно понимают, что происходит, против чего они тут выступают. Оно и неудивительно: кроме активной разъяснительной работы, которую уже давно ведут организаторы общества «В защиту Семьи и Традиции», практически перед глазами – «достижения» Европы, где люди традиционных взглядов уже научены засовывать свои убеждения куда поглубже, иначе недолго и работу потерять, а то и под суд попасть.
«Мы не хотим запрещать кому бы то ни было устраивать свою жизнь в соответствии со своим выбором, но мы не согласны с произвольным преобразованием брака и семьи», – заявил в своем выступлении Варро Вооглайд.
А что, собственно, такого?
Казалось бы, чего тут протестовать? Что жалко нам, если кому-то «будет щасте»? Ну, кому какое дело, что сожительствующие смогут как-то юридически фиксировать свои отношения, что снимало бы многие проблемы, например, в случае внезапной смерти одного из партнеров? Ведь закон говорит не только о гомосексуалистах? Да, не только. Но то, что именно ради гомосексуальных пар он разработан, не скрывается совершенно. Всем понятно, что это один из шагов по легализации гей-браков, и следующий – внесение соответствующего изменения в Закон о семье, который пока еще (подумать только, какой анахронизм!) рассматривает семью как союз мужчины и женщины. А когда это будет не только союз половых партнеров, но уже полноправная семья, то им можно будет усыновлять детей…
Кстати, под шумок этого закона, протаскивают другой не менее одиозный законопроект «О защите детей», или «по-нашему, по-бразильски», «О ювенальной юстиции» (это не новый закон, а лишь модификация старого, его «усовершенствованная версия»). Есть ли нужда объяснять, что в развитых странах Европы одна из функций ЮЮ (не самая главная, но все же) – изымать детей из тех «биологических семей», в которых им, по мнению конкретного чиновника Службы защиты детей не предоставляется безопасных условий для благополучного развития (тут слишком много от «человеческого фактора» зависит, поскольку законопроект не предусматривает ответственности чиновника за ошибку или злоупотребление властью, которое из-за расплывчатости формулировок просто невозможно определить)? Далее – детдом или, как это налажено в цивилизованных странах, – приемная, желательно профессиональная, семья. Причем при распределении детей, гомосексуальной семье логично предоставить приоритет: имейте сочувствие, господа, они же не могут размножаться естественным путем!
Премьер-министр Таави Рыйвас, вообще, договорился до того, что гей-браки, оказывается, оздоровляют общество. На это за день до митинга его организаторы отозвались, сказав, что «мы оказались в положении, когда нами управляют лица, не считающиеся с волей и убеждениями народа, но лишь старающиеся обслуживать своих иностранных господ и чуждую нашей культуре идеологию. <…> Завтрашним волеизъявлением сможем напомнить политикам, что их обязанность быть не господами народа, а слугами народа – в самом прямом смысле этого слова».
На митинге, наряду с прославлением традиционных нравственных и семейных ценностей, основное содержание речей и транспарантов сводилось к тому, что депутаты обязаны считаться с большинством своих избирателей, и такой важный вопрос надо решать только по согласованию с народом, например, путем референдума.
В русском языке за депутатом еще в советское время закрепился титул «народного избранника». Обычно это словосочетание произносилось чуток саркастично, поскольку никаких выборов в советское время, в сущности, не было, ибо отсутствовала альтернатива. А без альтернативы, какое может быть избрание? Просто другой тип номенклатуры. Поэтому и назывались они безликим иностранным словом «депутат». Такая вот руководящая должность. А на эстонском языке депутата официально называют „rahvasaadik“ (букв. «народный посланник»), что ко многому обязывает не только посланника, но и сам народ, который его посылает править от своего имени. Вот народ и вышел на площадь, напомнить своим «посланникам» об их долге. Один из транспарантов так и гласил: «На выборах увидимся».