11 июля и 24 сентября – дни памяти святых преподобных Сергия и Германа Валаамских Чудотворцев, основателей Валаамского монастыря.
Как нас пугали в Москве
Путешествие на Валаам началось с посещения Московского подворья Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. Работница паломнической службы, оформлявшая наши документы, охотно рассказывала, какие испытания нас ожидают на острове. «Жить будете в строительных вагончиках по восемь человек, – говорила она тоном, не допускающим возражений. – Мужчины и женщины отдельно. Туалет на улице, душа нет. Там очень холодно, берите теплые вещи. Постельное белье тоже надо везти с собой. Связь там плохая, «Билайн» вообще не ловит. Каждый день будут послушания. Ну что еще…» – она задумалась. «А змеи там есть? – решила подсказать я. – Я очень змей не люблю». «Змеи? Да, конечно, змеи там есть. Очень много. Ну что, поедете?». «Конечно!». Я до сих пор удивляюсь, как я так запросто согласилась жить в строительном вагончике без удобств, да еще в близком соседстве со змеями. Но, к моему счастью, на деле все оказалось не так страшно, скорее даже наоборот.
Рассуждения будущих трудников
Пока в Приозерске наша группа ожидала прибытия «Метеора», который должен был доставить нас на остров, мы разговорились между собой. Оказалось, в Подворье испытывали не только мою решимость провести неделю в монастыре – похожие страшилки слышали все паломники. Но от поездки никто не отказался, хотя выводы каждый сделал свои. Кто-то был уверен, что, вопреки всем прогнозам, погода будет прекрасная, и даже рассчитывал купаться в теплых внутренних озерах. О такой возможности они знали от знакомых, которые побывали на Валааме в прошлые годы. По совету тех же знакомых мои попутчицы захватили с собой купальники и босоножки. Среди нас оказались и такие, кто подготовился к неласковым северным условиям со всей серьезностью – в их рюкзаках было припасено термобелье, пуховые спальники и резиновые сапоги. Слушая их, я сначала огорчилась потому, что у меня нет купальника, а потом еще потому, что у меня нет термобелья. Дальше содержимого наших рюкзаков и сумок разговор не шел. Никто толком не знал, что нас ждет в монастыре. И далеко не каждый из нас смог бы внятно объяснить, зачем он туда едет. Позже на острове я не раз слышала, что никто не приезжает на Валаам случайно, но многие понимают свою цель только спустя время. Как сказал один монах: «Случайных людей здесь нет. Кого Бог позвал, тот пришел».
Фото: flickr.com/mpda
Валаам для монахов, для паломников, для туристов
С первого взгляда Валаам не показался мне мрачным и молчаливым местом, как я ожидала. Мы высадились у нарядной многоцветной часовни, освященной в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». На причале было многолюдно и суетно. Вдоль берега тянулись торговые ряды с сувенирами и снедью (совсем не постной, хотя шел Петровский пост). Здесь были и путеводители, и пахучие мешочки с можжевельником, и шерстяные носки с изображением оленей. Можно было выпить кофе со сливками, поесть мороженого или приобрести у рыбака копченую рыбу. Бригада рабочих шумно выкладывала камнем дорогу под лестницей, ведущей к главному собору на горе «Фавор». По причалу разгуливал мужчина в телогрейке и высоких резиновых сапогах. Колоритный образ завершала кепка, на которой была приделана мягкая игрушка в виде розовой рыбки. Обладателя чудной кепки мы сразу прозвали Валаамской рыбкой. Это был местный житель, который возил частные экскурсии по близлежащим островам на своей моторной лодке. Кстати, кроме монахов (число братии в Центральной усадьбе – около 100 человек) на острове проживает примерно 300 мирян, в паспортах которых в графе «Прописка» значится «Валаам». (Всего в монастыре сегодня около 220 монахов, часть из них живут в скитах, часть – в Московском, Петербургском, Сортавальском подворьях; для сравнения в 1914 году число братии достигало тысячи человек).
После расселения в общежитиях мы отправились обедать. В монастыре предусмотрена отдельная трапезная для братии, отдельная – для гостей. В нашей трапезной стояли три очень длинных стола с лавками. Сопровождавший нас экскурсовод после коллективного пения «Отче наш» ушел за другой стол, где обедали работники паломнической службы. За третьим столом рассаживали группы туристов, среди которых было много финнов. У каждого стола было свое меню, судя по которому пост касался только трудников. Туристов шеф-повар монастырской трапезной явно щадил. И не только шеф-повар. Среди туристов мы заметили одного пьяного субъекта и недоумевали, почему никто не выставил его из монастыря. Я хорошо помню, как Иван Шмелев в своей книжке «Старый Валаам» рассказывал, что нетрезвых гостей отвозили на небольшой «Пьяный» остров, где они приходили в себя и только после этого допускались на территорию Центральной усадьбы. По сравнению с 1895 годом нравы смягчились. На Валааме более чем терпимо относятся к гостям, нежелающим даже на несколько дней изменить свой привычный образ жизни. Но стоит сказать, что в первый день пребывания на острове я не видела ни одного человека в монашеском обличии. Казалось, иноки уступили часть своей территории для светских приемов, а сами держатся подальше от бойкого причала и других «туристических» мест.
Монастырское хозяйство
И на причале, и у трапезной можно было купить пирожки местного производства. Еще в книжке Шмелева я читала, что на Валааме все делают своими руками – пекут хлеб, выращивают ягоды, фрукты и злаковые культуры, обжигают кирпичи, куют железо, пилят лес, строят храмы, пишут иконы, разводят лошадей и т.д. В межсезонье, когда проехать по Ладоге нельзя ни на лодке, ни на колесах, монастырь оказывается отрезанным от мира. Поэтому в конце XIX века здесь сложилось хорошо поставленное хозяйство, функционирующее автономно. Во время советско-финской войны и в последующие годы многое было разрушено, многих производств уже нет. Вернее, еще нет – что-то уже возродили, а что-то ждет своей очереди. Помещение пекарни отремонтировано и используется по назначению. Экскурсовод рассказал, что в конце XIX века тесто месили вручную с помощью специального устройства, заимствованного в афонских монастырях, сейчас же тесто замешивается механически. Но выпекается хлеб по-прежнему в дровяных печах. Пекарня не покрывает нужды монастыря полностью, поэтому хлеб для трапезной закупают в Приозерске.
В настоящее время предпринимаются попытки возродить сельское хозяйство – начаты мелиоративные работы для восстановления почвы на 50 гектарах пахотных земель.
Монастырю возвращена и активно восстанавливается построенная в 1881 году молочная ферма, рассчитанная на 70 голов скота. Для своего времени ферма была очень хорошо механизирована. Корм доставлялся коровам по рельсам, проложенным посреди коровника. У каждой коровы была своя чаша-поилка, куда вода поступала прямо из озера по специальному водопроводу. Погреб, где хранили молочные продукты, был перекрыт двойными сводами, пространство между которыми забивалось льдом. В нижнем своде находились отверстия, через которые холодный воздух опускался в погреб. От дверей погреба к пристани вела 32-метровая рельсовая дорога, а на пристани был установлен подъемный кран для погрузки кадок с творогом и маслом на лодки. В настоящее время ферма полностью обеспечивает обитель молочными продуктами. При входе на территорию фермы разбита дегустационная палатка для паломников, где каждый желающий может попробовать молоко Валаамских коров.
Валаамская ферма. Фото: flickr.com/mpda
Монахи, как и в прежние времена, разводят рыбу: палию и сига, а также новый для Валаама вид – американскую радужную форель. Ежегодно форелевое хозяйство дает более 50 т рыбы.
Прогулки по скитам
Валаамский архипелаг насчитывает около 50 островов. На самом крупном, занимающим две трети общей площади, расположена Центральная усадьба. На других островах находятся скиты, которые отличаются числом братии (от двух до нескольких десятков человек) и строгостью устава. Скит – это одна из трех форм монашеской жизни. (две другие – общежительная, как на Центральной усадьбе, и отшельническая, которая сегодня в монастыре не практикуется). На Валааме возрождены девять скитов, из которых мне больше всего запомнился Смоленский. Он был основан в 1917 году во имя Смоленской иконы Божией Матери на деньги великого князя Николая Романова (дяди последнего русского императора). По задумке, братия скита должна была совершать поминовение всех русских воинов, «на поле брани живот свой положивших и в море погибших».
Храм Смоленской иконы Божией Матери. Фото: Maxim Massalitin
Мы пришли в этот скит, когда в храме шла служба, поэтому послушник Глеб отвел нас в часовню. Он рассказал, что братия, как и задумывалось изначально, непрестанно молится за воинов. Мы видели целые фолианты, в которые перечислены имена погибших на различных полях сражений. В XX веке было немало войн – Первая мировая, гражданская, Великая Отечественная, Афганская, Чеченская. И монахи день и ночь молятся о душах погибших. Послушник Глеб рассказывал нам также о монашеской жизни и, не дожидаясь наших вопросов, чудесным образом угадал то, о чем мы только думали его спросить. Например, как это – быть монахом. Не берусь пересказывать его слова, но после той беседы меня перестал мучить вопрос, почему люди, особенно молодые, отказываются от мирской жизни и становятся иноками. Помню только, что в конце он говорил, что Иисус – это свет для монаха, а монах – свет для мирян. Действительно, в моей памяти остался очень светлый образ послушника Глеба.
Центральный собор монастыря
Мощи преподобных Сергия и Германа Валаамских Чудотворцев, основателей Валаамского монастыря, хранятся в нижнем храме главного собора. Сергий и Герман пришли в эти места из Византии и, возможно, поэтому храм во имя них выполнен в греческом стиле. Там приглушенное освещение, сводчатые потолки. Нам рассказали, что изначально стены и потолок были темно голубого цвета с золотыми звездами. В нижнем храме находится не одна чудотворная икона, покоятся мощи святых преподобных старцев. Здесь, например, хранится Валаамская икона Божией Матери (вернее, ее точная копия; оригинал во время эвакуации был вывезен в Ново-Валаамский монастырь в Финляндию). Богородица изображена во весь рост, одетая в ярко-красный плащ. Она предстает словно огненный столп, соединяющий небо и землю, в центре которого – Иисус. Его правая рука благословляет, а в левой руке находится держава, увенчанная крестом. Множество исцелений, происходивших по молитвам перед этой иконой, позволили инокам обители собрать материалы к прославлению ее как чудотворной. Праздник в ее честь отмечается 14 июля.
Напротив иконы Валаамской Божией Матери – дубовая рака с мощами преподобного Антипы Афонского (Молдаванского). Он, уроженец Молдавии, в 1865 году пришел на Валаам из Афона. Духовными чадами этого старца были не только насельники монастыря, но и миряне, что было редкостью. Он жил в ските, закрытом от женщин, где действовал очень строгий устав. Поэтому преподобный Антипа просил похоронить его за пределами скита, чтобы все духовные чада, включая сестер, могли приходить к нему после его кончины. Он завещал им: «Приходите и разговаривайте со мной, как с живым, и я буду вам помогать».
Из нижнего в верхний храм ведет лестница, по обеим сторонам которой на стенах изображены все русские святые, чинно шагающие друг за другом. Это шествие завораживает.
Верхний храм, посвященный празднику Преображения Господня, выглядит гораздо более торжественно, по сравнению с нижним. Он выполнен в русском стиле, сверкает золотом, расписан композициями праздников, событий священной истории, изображениями 130 святых. Службы здесь проходят только в летнее время, потому что храм не отапливается. Но и летом долго стоять на каменном полу холодно, и поэтому многие прихожане теснятся по периметру, выложенному ковровой дорожкой.
Послушания – трудные и не очень
Работы в монастыре много. В садах, в гостинице для туристов, в трапезных, в кафе на причале. В первый же день послушаний я ослушалась и вместо того, чтобы остаться помогать в гостинице «Мансарда» на Центральной усадьбе, поехала в Воскресенский скит вместо другой трудницы. Уж очень хотелось разнообразить трудовые подвиги и побывать в разных местах: сегодня Воскресенский скит, завтра Центральная усадьба. Так я думала. Но получилось иначе. В итоге все дни я провела в Воскресенском скиту, который сама назначила себе местом послушаний. Я мыла посуду и чистила овощи на кухне, надписывала информационные стенды трафаретными буквами, убирала в храме, освященного в честь апостола Андрея Первозванного. В Воскресенском скиту не живут монахи, он, можно сказать, административный. Там останавливаются экскурсоводы, сотрудники паломнической службы, столуются приезжие иконописцы. Там я познакомилась с людьми, которые ездят на Валаам каждое лето и живут здесь когда неделю, когда месяц, а когда – остаются на зиму до следующей навигации. И работают там «Во Славу Божию».
И все-таки – зачем мы приезжали?
Конечно, каждый искал что-то свое. Я действительно не сразу поняла, какова же была моя цель. На Валааме я увидела образ жизни, который разительно отличается от привычного московского уклада. Увидела людей, которые совсем не похожи на моих знакомых и друзей. Которых не трогают вещи, сводящие с ума жителей крупных городов. Которые никуда не спешат. Мало говорят. Почти не смотрят в глаза. И непрестанно молятся. Они не ищут общения с человеком, но все время разговаривают с Богом.
За неделю, которую я провела в монастыре, я сама стала спокойнее и тише (как же сложно было после возвращения вновь поймать ритм города!). Еще я услышала ответы на свои вопросы. Даже на те, которые не задавала вслух. В Москве некоторые проблемы казались мне неразрешимыми, а на Валааме – перестали казаться проблемами. Но главное, зачем я ехала (как мне теперь кажется) – это новый круг общения. Я искала общества людей, которые пытаются быть хорошими христианами, живя и работая в больших городах. И, слава Тебе, Господи, я с ними познакомилась.
Читайте также:
О, дивный остров Валаам — фильм о Валааме