Василий Иванович Суриков
Сто шестьдесят лет назад родился Василий Иванович Суриков.
Василий Иванович был потомком старинного казачьего рода, а в честь его знаменитого деда даже назван остров Атаманский на Енисее. Детство он провел в Красноярске среди суровой природы и патриархального быта, как позже писал: «Идеалы исторических типов воспитывала во мне Сибирь с детства, она же дала мне дух, и силу, и здоровье». Неслучайно в сюжетах его картин позже возникают герои российской истории – мужественные и самоотверженные люди… Суриков рано лишился отца и вынужден был пойти писцом в контору, но продолжал заниматься живописью и даже учился иконописи. По окончании гимназии талантливый юноша едет с крестьянским обозом в Петербург — поступать в Академию Художеств, вскоре ещё студенческой скамье он создаёт свою первую значительную картину — «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге».
Вот как рассказывает об этом Максимилиан Волошин: «Академия встретила Сурикова очень неприветливо. «А где же Ваши рисунки?» — спросил инспектор Шренцер, когда он явился с трепетом немедленно по приезде в Академию.
Суриков объяснил, что рисунки в свое время были посланы губернатором Замятиным и должны находиться в Академии.
Шренцер долго рылся, нашел папку и внимательно перелистал эти детские работы, сделанные в Красноярске с таким творческим рвением, любовью, слезами и муками, «что не выйдет». Тонкие карандашные рисунки, подцвеченные акварелью «от себя» («Я по приезде в Петербург сейчас же пошел в Казанский собор — Боровиковского посмотреть, ведь похожи краски у меня — угадал»), рисунки, в которых были с таким тщанием переданы и «складки, что так тонко сделаны», и «ручка, что так тонко лепится».
Просмотрев все, инспектор Академии изрек:
«Это ваши работы? Да за такие рисунки вам даже мимо Академии надо запретить ходить».
«Так у него все эти рисунки и пропали,— прибавлял Суриков с сокрушением, рассказывая об этом,— а дивные, помню, рисунки были. У меня только три сохранилось».
В апреле были экзамены. На экзамене он провалился. Академик Бруни велел в приеме отказать. Но это не обескуражило. День был весенний и радостный. Лед на Неве прошел. Была вера в себя и в свои силы. Он вышел на набережную, неудачный свой рисунок разорвал и по реке пустил.
После этого он поступил в школу Поощрения и там в течение всего лета рисовал гипсы у художника Дьяконова. Старался рисовать во всевозможных ракурсах, нарочно выбирая самые трудные.»
Успешно окончив Академию, живописец приезжает в Москву – выполнить часть росписей для декоративного оформления главного собора столицы – храма Христа Спасителя. Молодой художник ищет собственный стиль и работает над манерой письма. «И слава Богу! – позже вспоминал об этом периоде Суриков. — Ведь у меня какая мысль была в то время: царицу Клеопатру написать — «Египетские ночи»… Трудно было для храма Спасителя работать. Я хотел туда живых лиц ввести, греков искал. Но мне сказали: если так будете писать — нам не нужно. Ну, я уж писал так, как требовали.»
В 1876-1877 он создал эскизы на тему четырех вселенских соборов для украшения храма (ныне— в Русском музее).
Переезд художника в Москву, впечатления от старинной архитектуры «первопрестольной» сыграли важную роль в формировании его первого шедевра Утро стрелецкой казни, завершенного в1881(Третьяковская галерея, Москва). « Нужен был только запал, чтобы вызвать творческий взрыв, — писал о своём друге поэт Максимилиан Волошин, — Этим запалом и была Москва с ее стариной, с ее памятниками, с ее живым историческим духом». Художник избрал для изображения момент не самой казни, а минуты, предшествовавшие ей, когда состояние участников трагедии достигло наивысшего душевного напряжения. Композиция выстроена таким образом, что главным героем стал не Петр I, a выдвинутые на первый план обреченные на смерть стрельцы. В картине контрастируют две главные силы: народ, олицетворяющий непокорную Русь, и царь Петр I, окруженный иностранцами, — образ новой, европеизированной России. Волю, мужество и неустрашимость людей, идущих на смерть, цельные эпические характеры удалось отразить в этой работе Сурикову.
Свой дар выдающегося живописца-историка Суриков подтвердил в полотнах Меншиков в Березове (1883) и Боярыня Морозова (1887), у этих сюжетов схожая тема – ссылка некогда могущественного петровского царедворца идорога в тюрьму немолодой женщины.
Михаил Нестеров, вспоминая о своих впечатлениях от картины, пишет: «Крамской, увидав «Меншикова», как бы растерялся, сказал, что «Меншикова» видел, что картина ему непонятна — или она гениальна, или он с ней еще недостаточно освоился. Она его и восхищает и оскорбляет своей… безграмотностью — «ведь если Меньшиков встанет, то он пробьет головой потолок»… Но тогдашней молодежи, картина нравилась, мы с великим увлечением говорили о ней, восхищались ее дивным тоном, самоцветными, звучными, как драгоценный металл, красками, «Меньшиков» из всех суриковских драм наиболее «шекспировская» по вечным, неизъяснимым судьбам человеческим. Типы, характеры их, трагические переживания, сжатость, простота концепции картины, ее ужас, безнадежность и глубокая, волнующая трогательность — все, все нас восхищало тогда…»
«…А то раз ворону на снегу увидал… Сидит ворона на снегу и крыло отставила, черным пятном на белом сидит. Так вот эту ворону я много лет забыть не мог. Закроешь глаза — ворона на снегу сидит. Потом «Боярыню Морозову» написал». Этими словами Суриков еще раз приоткрывает психологические тайники своих замыслов, дает нам в руку зерно, из которого расцветает композиция….» (из воспоминаний М.Волошина). Подлинность, интуитивность видения поразила современников, картина экспонируется на 15-й Передвижной выставке, её сразу же приобретает для музея П.М. Третьяков.
После того как на передвижной выставке 1883 г . П. М. Третьяков приобрел «Меньшикова в Березове» для своей галереи, художник смог осуществить свою давнюю мечту – поехать заграницу, в 1880-1890-е годы посетил Францию, Италию и другие европейские страны. Часто бывал в Сибири, на Дону и Волге, в Крыму.
С 1881 года Суриков стал членом Товарищества передвижных художественных выставок.
Весной 1888 года Суриков потерял жену, это горе стало причиной тяжелой депрессии. М. Нестеров, близко знавший семью художника, видел, как глубока была его скорбь: « после тяжелой, мучительной ночи вставал рано и шел к ранней обедне … в своем приходе, в старинной церкви он пламенно молился о покойной своей подруге, страстно, почти исступленно бился о плиты церковные горячим лбом… Затем, иногда в вьюгу и мороз, в осеннем пальто бежал на Ваганьково и там, на могиле, плача горькими слезами, взывал, молил…»
Ее смерть художник переживал очень долго. Оставив официальную живопись, с маленькими дочерьми он отправляется на родину, в Сибирь. После этой тяжелой утраты, после мучительных размышлений о смерти возникает картина «Исцеление слепорожденного Иисусом Христом», которую художник писал для себя и не собирался выставлять. Лицо слепого на картине напоминало лицо самого Сурикова.
Постепенно природа и родные близкие люди оказали свое благотворное действие, и художник смог вернуться к творчеству, итогом было «Взятие снежного городка» — радостная светлая картина, напоминающая о детстве.
У себя на родине он собирает материалы для последующих полотен (Покорение Сибири Ермаком, 1895; Степан Разин, 1903-1907; все вРусском музее) стремясь добиться максимальной убедительности, Суриков уменьшает число фигур, и усиливает выразительность красочной фактуры, делает рисунки к юбилейным изданиям Пушкина, в Швейцарии работает над картиной Переход Суворова через Альпы.
Для одного из этюдов к картине Посещение царевной женского монастыря ему позировала любимая внучка – Наташа (нам она известна как жена детского писателя Сергея Михалкова и мать Н.Михалкова). Наряд, взятый из костюмерной Большого театра, был неимоверно тяжел для маленькой девочки, но дедушка говорил: «Ничего, ничего, бомбочка, постой! Вон царевны всю жизнь такую тяжесть носили, а ты не можешь десять минут постоять…» Теперь этот портрет, подаренный внучкой художника, украшает коллекцию музея-усадьбы В. И. Сурикова, в создании которого Наталья Петровна принимала самое активное участие.
В поздние годы Василий Иванович написал ряд лучших своих портретов (Автопортрет, 1913, Третьяковская галерея).
Но всё же самые сокровенные образы на картинах Сурикова связаны с трагическим мироощущением русской жизни, почти во всех картинах он воплотил своё видение отечественной истории как столкновения, как тяжелой жизненной драмы.
«Сурикову сразу пришлось разрешать один из самых важных и опасных вопросов искусства: вопрос об изображении ужасного, вопрос, который окажется роковым для стольких русских писателей и художников, особенно в наши дни, — так отзывался Максимилиан Волошин об основной этической составляющей художественного наследия своего друга.
Умер Суриков в Москве 6(19) марта 1916.
Подготовила Ольга Дианова по материалам открытых источников