Ольга Лунина
25 августа прошлого года моя жизнь сильно поменялась. Было солнечное летнее утро выходного дня. Я просто ехала со своими детьми по делам. Вдруг все машины на дороге остановились. Люди, схватившись за голову, бежали на дорогу. На асфальте, в нескольких метрах друг от друга, лежала девочка и ее дедушка. На пешеходном переходе их сбила машина.
«Жива! Она жива! Дышит! И дед живой!» – разнеслось в толпе. Девочка была жива и смотрела на всех испуганными непонимающими глазами.
Господи, она жива! Господи! Девочка 3 лет в голубом платьице и голубых босоножках лежала на асфальте и пыталась приподняться, но не могла… Ее ажурная белая панамка была откинута на несколько метров от нее.
Мы вызвали скорую. И прожили рядом с девочкой 20 минут. Все эти 20 минут я молилась Богу так, как, наверное, молилась только 12 лет назад, когда узнала от врачей, что моя молодая, красивая мама, которой было всего 47 лет, больна раком и ей осталось жить две недели. Я тогда очень сильно молилась, буквально упав на пол в храме. Я вымаливала чудо, не иначе. Мне нужно было это чудо. Мне нужно было, чтобы она была жива. Да нет, не так. Я была УВЕРЕНА, что она выживет. Без вариантов. Ведь Христос сказал: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17:20). Тогда, 12 лет назад, я была УВЕРЕНА, что вымолю у Бога жизнь для мамы, и сейчас – жизнь для этой девочки.
Внешне у девочки не было сильных повреждений. Но вдруг она стала медленно угасать на глазах у всех нас – у тех, кто проезжал мимо на машине и просто не смог поехать дальше, у жителей окрестных домов, у продавщиц магазина в нашем маленьком селе. Она уже ни на кого не смотрела, а просто лежала с полуприкрытыми глазами, повернувшись на бок. Она умерла тихо, без слез, без единого звука. Как потом оказалось, у нее были внутренние травмы, не совместимые с жизнью.
Наверное, страшнее этого я ничего в жизни не видела. Я помню многое как в каком-то страшном клипе с эффектом стробоскопа – отдельные размытые кадры, выхваченные вспышкой фотоаппарата: ее крошечное тельце на асфальте, короткое и тихое «Все» от женщины-врача скорой помощи, нечеловеческие крики матери, которая приехала уже после того, как девочка умерла, склонившегося над ней священника из соседнего села. Люди расступились, отец Павел склонился над ней и, читая отходную молитву, плакал. Это было мгновение, когда огромная боль на секунду отступила. В тот момент, всего лишь на одну долю секунды, я почувствовала, что сейчас рядом с девочкой плачет сам Христос.
С того момента огромная разрывающая боль – боль до стискивания зубов, до сжатия кулаков – поселилась в моей душе. Она стала пожирать меня. Я не понимала, как могло это произойти.
Как. Могло. Это. Произойти. Зачем, зачем Богу это было нужно? Ведь Он же всех нас так любит. Бесконечно любит… и плачет от каждого нашего грубого слова и недоброго взгляда.
Может быть, я бы и хотела отгородиться, забыться, отвлечься, но не получалось. Я не могла даже смотреть на свою трехлетнюю дочь. Она очень похожа на эту девочку. Как потом оказалось, они ходили вместе в одну группу в детском саду. Василисе – так звали погибшую девочку — тоже было всего три года.
А дальше было много событий и целая жизнь, которая уместилась в несколько дней. Уже на следующий день после трагедии мама и папы Василисы пошли в храм на литургию. Я увидела мать, которая прижалась к стене храма, неподалеку от Распятия, и отца, который нес на руках к Причастию их старшего сына. После службы я осмелилась и подошла к родителям. Говорила что-то про то, что была там, на этой дороге, что девочка ушла очень тихо… Мама рассказала про их последнее утро. Как они вместе пекли блинчики, она сделала дочке хвостик, а та поцеловала ее в нос и сказала: «Мама, я тебя люблю!» Потом я узнала, что Василиса очень часто всем говорила «Я тебя люблю!» — маме и папе, бабушке и дедушке, воспитательницам в садике, своим друзьям. Всем.
Впереди были самые тяжелые дни – опознание тела девочки в морге, отпевание, похороны, поминки. Во время отпевания, когда уже было невозможно смотреть на гробик с малышкой в белом платьице, в белом платочке и с венчиком на голове, я отошла в другой угол храма, к иконе Спасителя. Больше всего я молилась, чтобы Господь дал родителям силы пережить это. Но еще я спрашивала у Господа:
— Господи, как это могло произойти? В этой чистой, верующей, прекрасной семье. С этим дедушкой, который, как оказалось, любил внучку больше жизни и каждые выходные специально ехал из соседнего города с двумя пересадками, чтобы только немного побыть с ней и провести время вместе.
Господи, как…
Василису отпевали на Успение Пресвятой Богородицы. «Богородица забрала ее под Свой Покров», — сказала мама.
Я приложилась к Плащанице Богородицы. А потом – к лобику девочки, с которой я прожила всего 20 минут, но которая – я уже тогда это понимала – изменила мою жизнь.
Во время похорон я все ждала Чуда. Я по-прежнему очень ждала Чуда. В какой-то книге я читала, как во время похорон юной девушки на край могилы прилетел белый голубь… Господи, мое маловерие столь велико. Мне все время нужны от Тебя знаки и чудеса. И в тот раз я так ждала их.
Но «знаков» не было.
Не было.
Мама, перед тем как опустить в землю гроб своей любимой дочки, обратилась ко всем: «Василиса так любила петь «Христос Воскресе». Давайте мы сейчас тоже споем». Они опускали гроб в землю и тихо пели «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав». «Я люблю тебя! Я тебя люблю!!!» — говорила заплаканная мать, у которой, казалось, лицо было «смыто» от слез. Но она немного улыбнулась и тихо произнесла: «Мы обязательно еще встретимся!» Отец, глаза которого не было видно за слезами, сказал: «На все воля Божья!»
И это было самое большое Чудо, которое я видела в своей жизни.
Я человек посторонний, трагедия задела меня только по касательной, но я роптала, я вопрошала, я не могла согласиться с Его волей. Я сжимала кулаки, зубы и надрывно рыдала. Но я не могла говорить с Богом так, как говорили они – всего через несколько дней после того, как вся их счастливая, наполненная жизнь оборвалась в один момент. Я вдруг поняла, что совсем не знала Бога, что мое общение с Ним было потребительским: «Ты мне дай чудо, и только такое, которое нужно МНЕ. А Твоя Воля – знаешь, не так уж я и хочу Ее знать».
***
С момента гибели Василисы прошло больше четырех месяцев. Дедушка выжил, но последствия аварии очень серьезные – у него много травм и пока он не может ходить. С родителями девочки с тех пор случилось много разных историй и встреч – удивительных, неслучайных, светлых, грустных. Они очень скучают по своей доченьке и плачут каждый день. И учатся жить заново. Многие из односельчан, кто был на месте трагедии или узнал о ней после, признаются, что и в их жизни что-то навсегда поменялось. Что касается меня — я только сейчас, возможно, начала искать и узнавать… настоящего, а не придуманного мной Бога.
Каждому из нас смерть Василисы дала свое задание. И мы должны его выполнить.