Прот. Алексий Уминский: Великий пост — это не время, когда чего-то нельзя (+Видео)
«Что нельзя в пост? Что можно?», — наверное, каждый священник получает множество таких вопросов перед Великим постом. Насколько важны эти «можно-нельзя», насколько значимы в понимании и переживании поста? Размышляет протоиерей Алексий Уминский.
Вопрос в том, насколько Великий пост или вообще пост становится для нас чем-то особенным в жизни. Потому что здесь то же, что происходит с нашей исповедью, с празднованием и чувствованием церковных дней. Это нужно осмыслять не просто как некий период в жизни человека, а как наши личные переживания того, что происходит в Церкви, как происходит каждодневная богослужебная жизнь, богослужебный круг.
Это все наполнено глубокими, величайшими смыслами, которые раскрываются для человека как бесконечная книга. Каждый год — одни и те же праздники, казалось бы. Одно и то же Рождество, одно и то же Крещение, и Пасха повторяется каждый год… Но церковный круг — это такая совершенно не прочитанная книга, в которую обязательно надо глубоко вживаться, вчитываться, она меняется для человека с его духовным ростом.
Если этого духовного роста нет, если просто происходит это хождение по кругу только потому, что «так положено», то нет переживаний ни поста, ни праздника, ни радости. Самая большая радость получается — это когда кончился пост и можно что-то запретное съесть. Тогда прокричали три раза «Христос Воскресе!» и благополучно пошли разговляться и радоваться, что теперь уже и солнышко светит, и телевизор можно включить, и так далее.
Не христианский вопрос
Пост — это в принципе не время, когда что-то нельзя. Вопрос, что можно в пост, а что нельзя — самый, как мне кажется, бессмысленный. Потому что христианство, Евангелие и наша жизнь в Боге, — все это не строится по принципу «можно — нельзя». Я как-то на одной лекции миссионеров сказал, что «можно-нельзя» — это не про нас. Был такой шквал удивления: «Как же так, батюшка? Значит, можно грешить?».
Я отвечаю: «Нет, грешить нельзя, но понятие „нельзя“ и „грех“ — это разные понятия. Если мы будем говорить, что „зло“ — это „нельзя“, а „добро“ — это „можно“, тогда слово „добро“ лишается смысла. Если добро можно делать, а зло делать нельзя, тогда слово „добро“ лишается смысла. Разве к добру можно применить слово „можно“? Можно я сделаю добрый поступок?». Тогда мои слушатели говорят: «Добро — нужно делать». «И это нет! — отвечаю я. — Нельзя сказать: «Нужно делать добро», — это тоже лишает смысла слово «добро». Добро не нуждается в «нужно», понимаете? Так же, как и в «можно».
Так же и вся наша христианская жизнь теряет смысл, если она будет строиться по парадигме «что можно, а что нельзя?».
«Батюшка, а можно нам то-то и то-то?», — это вопрос, который чаще всего задается священнику. «Вы нам, батюшка, скажите, что можно, а что нельзя? Чтобы мы не стали лишний раз думать и не сделали какую-нибудь оплошность». Если же человек сделал то, чего «нельзя» делать, он воспринимает для себя это как расстрел.
Неужели ты что-то не делаешь, потому что нельзя? Неужели ты не убиваешь, потому что убивать нельзя? А если было бы можно убивать, ты бы убивал? Или ты не воруешь, потому что нельзя воровать? А если было бы можно воровать, ты бы воровал? А вот в Голландии можно курить марихуану и потому, что там можно, ты пойдешь ее курить марихуану, если будешь проходить где-нибудь мимо кофешопа в Амстердаме? Значит, это уже можно? Разве так складывается наша жизнь, наше отношение с такими понятиями, как добро и зло, как любовь и ненависть, как помощь и отказ в этой помощи?
Если мы вдруг задумаемся об этом, то становится бессмысленна наша вера. Если мы всегда говорим «можно — нельзя» в рамках христианства, тогда вообще Христос уже не нужен. А если нет этих «можно — нельзя», то тогда открывается пространство для общения с Богом, для твоего понимания, что такое добро и что такое зло, твоего понимания самого себя, что в тебе это добро, которое стремится к Богу, что в тебе это зло, о котором апостол Павел сказал: «Бедный я человек, носящий это тело смерти! Что хочу делать — не получается, а что не хочу — оно само собой выходит».
То же самое во время поста! Ведь пост — это не время «можно — нельзя». Если пост низводится до этого понимания, то нет никакого поста, нет никакого пути, нет никакой встречи с Богом, нет никакой радости от поста, нет никакого переживания того, что ты сейчас в этот момент можешь… Как написано в Евангелии, которое читается перед постом: «А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:16–18).
Если спрашиваете, как поститься, то прочтите эти несколько строчек. Если это не слышит человек, то нет никакого смысла, какими иконами ни обложись, как строго ни постись, как ни пытайся вычленять, когда можно масло, когда не можно… Сколько могу я выпить вина в такой день, а сколько не могу? Сколько мне можно выпить пива? Люди до безумия доходят иногда, действительно, всерьез воспринимают «масло и без масла». А если я в этот день масло-то поел, что теперь случится?
Изысканный пост?
Простите меня, но лучше есть сосиски и курицу Великим постом, чем все-таки дорогие изящные морепродукты — устрицы, лобстеры, королевские креветки, понимаете? Как хорошо в последнее время поститься стало! Зашел в дорогой супермаркет, — и все, нет проблем!
Иоанн Златоуст пишет: «Те деньги, которые ты сэкономил во время поста, отдай бедным — вот это будет пост». А то, что ты перешел с одного типа еды на другой тип еды — разве это пост? Разве это пост? Может быть, и пост, конечно, если это правильный переход, если ты, действительно, знаешь, что ты делаешь, если это дает тебе духовную пользу, и ты от этого становишься лучше, добрее, умнее.
Ты ел котлетки, стал есть картошку, сэкономил деньги — отдай их нищим: тогда это пост! Не знаю, что сказать еще, мне кажется, что столько всего сказано на эту тему. Но мало кто хочет об этом думать, потому что всех заботит один и тот же вопрос: «Что, батюшка, можно? Чего, батюшка, нельзя?»
Читайте также:
Протопресвитер Александр Шмеман: Простить = не сердиться? (+АУДИО)
О подготовке к Посту и битве на поварёшках