Верим, что по молитвам святой Татианы Господь избавит Отечество от мрака невежества!
25 января 1999 года в домовом храме МГУ, освященном в честь святой мученицы Татианы
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Возлюбленные отцы, братия и сестры! Сегодня Православная Церковь вспоминает подвиг святой мученицы Татианы, подвиг, совершенный ею почти 18 веков назад. И одновременно сегодня (в который уже раз!) мы торжественно отмечаем праздник нашего родного Университета. Милость Божия снова явлена нам — и тот праздник, о котором 25 лет назад мы говорили шепотом, сейчас Господь дает нам встречать открыто. Тогда мы об этом и мечтать не могли, а сегодня присутствующие здесь, в храме Божием, преподаватели и студенты могут не бояться, что завтра они будут уволены с работы или исключены из Университета. Мы благодарны Богу за такой светлый праздник нашей отечественной науки, студентов всех вузов, настоящий день знаний.
Позвольте обратить ваше внимание на известные в общем-то факты, связанные с историей праздника и поставить вопрос:
Почему на студенческий день мы собрались именно в храме?
Следует вспомнить, что решение об открытии Московского университета было принято во время пребывания Императрицы Елизаветы Петровны в Первопрестольной еще в сентябре 1754 года. Указ об основании был утвержден в Сенате. Оставалось лишь получить подпись Императрицы. Занимался этим вопросом Иван Иванович Шувалов, тогда еще молодой государственный деятель. И вот он для подачи прошения Императрице избирает сегодняшний январский день. И делает это не случайно, ибо этот день был для него особым — днем именин его матери — Татьяны Шуваловой. Что этот факт открывает нашему сердцу? Нам представляется, что Иван Иванович Шувалов был человеком верующим, церковным, и уже прежде в своей жизни не раз получал помощь от Господа по молитвам той святой, призывать которую научила его мать. Таким образом его поступок связал на века два праздника — церковный и студенческий. И сейчас, в наше время — когда мы часто видим гибельное противопоставление веры и знания — Татьянин день свидетельствует нам, что такое положение было не всегда.
В подтверждение можно было бы вспомнить многих ученых, которые были верующими людьми. Среди них Блёз Паскаль и Исаак Ньютон, Михаил Ломоносов и Иван Павлов, и многие другие, а также присутствующие здесь активные прихожане Татьянинского храма.
Но поставим вопрос иначе — Почему мы, стоящие перед вами бывшие студенты МГУ, отложили свои вузовские дипломы и облачились в церковные ризы? Как это рассматривать: как измену своему призванию?
Но к чему мы были призваны? Что привело нас в прежние годы в стены Alma Mater? Сердца наши изнывали тогда от жажды знаний, мы стремились к научным открытиям. Мы представляли себе, что наша деятельность будет полезна людям, а труды послужат славе Отечества, славе русской науки.
И именно эти поиски истины привели нас к Тому, Который сказал о Себе «Я есмь путь, истина и жизнь» (Ин 14, 6).
Позвольте проиллюстрировать это на собственном примере.
Учился я на кафедре генетики Биологического Факультета. Встала перед нами проблема, как тогда говорили «эволюции генетического кода». Существует 20 аминокислот, последовательность которых в белке однозначно определяется последовательностью триплетов азотистых оснований в нуклеиновой кислоте (ДНК или РНК). Этот язык перевода информации из нуклеиновых кислот в белки и называется «генетический код». Мы знаем, что генетический код един для всего живого — будь то вирус, бактерия, животное или растение. На этом языке в клетке работает сложнейшая система, состоящая из многих десятков молекул.
И вот изучение этой системы и подтолкнуло меня к Богу. Помогла книга, написанная за рубежом, в которой я прочел то, в чем наши материалисты боялись признаться. Моё мировоззрение перевернула следующая фраза: «Генетики всего мира безуспешно бьются над тем, чтобы смоделировать систему, которая работала бы при отсутствии хотя бы одной из молекул».
Что же это получается? Возникновение такой системы путем эволюции невозможно! Все это множество сложнейших молекул должно было случайно собраться в одной точке, и в той же точке откуда-то должна была появиться громадная молекула ДНК, в которой все те же белки уже зашифрованы!
Есть люди, которые в это верят.
Я в это поверить, увольте, не смог…
Мне было проще принять Творца.
Но путь мой к храму только начинался. Я рассказал вам сейчас лишь об изменении мировоззрения, жизнь при этом не изменилась. Но перед Государственным распределением находясь в духовном кризисе1, казавшемся безвыходным, я записал в дневнике: «Провидение, если Ты есть — убей меня». Сел в самолет и попал в авиакатастрофу, унесшую много жизней. Когда мне удалось выбраться из упавшего самолета, пришел ответ: «Живи!» Но даже после этого понадобилось ещё полтора года, чтобы прийти в православный храм.
Благодаря ознакомлению с трудом приснопамятного протоиерея Глеба Каледы о сотворении мира все стало на свои места. Православие послужило прочным фундаментом для гармоничного согласования веры и науки, открылась удивительно прекрасная картина мира. Успешно разрабатывая свою научную тему, сдал экзамены кандидатского минимума в аспирантуре Большой Академии, и… алтарничал в храме.
Несмотря на всю привлекательность для меня научной работы, церковное послушание вышло на первое место тогда, когда открылась возможность принять священный сан. Все те мотивы, о которых было сказано ранее, приведшие к занятиям наукой, сохранились:
Стремление к познанию истины? — Есть!
Служение людям? — Есть!
Служение Отечеству? — Есть!
Получается, что нет измены прежнему призванию, всё, что казалось важным, лишь многократно усилило своё значение. К этому добавилось главное — служение Богу, как источнику всяческой премудрости и Создателю познаваемого нами мира.
Ко всем ранее полученным сведениям добавились познания, приобретенные в Духовной Семинарии, связавшие весь багаж души в единую систему.
Этот приобретенный опыт дает право сказать:
Какие же мы все счастливые, спасающиеся в Православной Церкви! Здесь находится место для старика, и для младенца; для первоклассника и для профессора. Наша вера не ограничивает свободу поиска истины. Вера и знание — как две взаимноперпендикулярные плоскости, но место их пересечения образует крест. Опора на этот крест позволяет оградить душу от всевозможных подделок под истинную науку и под истинную веру. Подделка в вере так часто приводит к лженауке!
В священнической практике приходится сталкиваться с горькими фактами человеческих заблуждений. Астрология, сайентология, валеология, тяготение к магизму и другим оккультным увлечениям… Все эти «-логии» камуфлируются под науку, ничего не имея с нею общего. Издаваемые адептами этих учений книги с громкими наукообразными названиями недалеко отстоят от тривиальных «сонников».
Фактически мы сталкиваемся с разновидностями того же язычества, над которым одержала победу святая мученица Татиана. И мы веруем, что по молитвам этой святой Господь избавит наше Отечество от грозящего нас поглотить мрака невежества — духовного равно как и научного. Господь и Бог наш Иисус Христос Своею благодатию и человеколюбием да просветит светом разума Своего всех заблуждающихся, всех ищущих Истину и пока ещё не могущих найти Её.
Всех же вас еще раз поздравляем с памятью святой мученицы Татианы и с праздником всех студентов.
Аминь.
Священник Константин Кобелев
1. В 1979 году заканчивал МГУ. Еще учась в школе начал заниматься одной научной темой. Затем учился на биофаке, на кафедре генетики, продолжал ту же тему. Были интересные результаты, почти готовая дипломная работа…
Предстояло Государственное распределение. В наше время ученые генетики уже почти нигде не были нужны. Если постараться, можно было найти хорошее место, получить интересную работу в каком-нибудь престижном научно-исследовательском институте. Престижном — значит и оборудование современное, и реактивы необходимые, и научный руководитель, умеющий сделать из студента ученого. Но обычно в такие институты с улицы не брали. Друзья мои еще на 3-ем, на 4-ом курсе бывали в соответствующих лабораториях, искали место, где сделать курсовую или диплом. Если их брали, то они «пропадали» там с утра до ночи, пытались себя хорошо зарекомендовать.
Я ничего такого не делал. Во первых, тема у меня была своя, здесь, в Москве, никому не интересная. Во вторых я «совершенно случайно» (в кавычках, ибо на все Божия воля) родился в Москве, но не имел здесь прописки, ибо вскоре после моего рождения родители закончили вуз и уехали на Украину. А без прописки не на что было рассчитывать…
Для тех, кто без прописки был такой вариант: «Государственное распределение с предоставлением жилья. …институт хлопка — аул N, от Ташкента 100 км «. Другие варианты — даже на периферии были: общежитие (а у меня жена, ребенок) или «без предоставления жилплощади». У нас была договоренность с одной ученой дамой, живущей от Москвы за полторы тысячи верст, обещала и работу по теме, и жилье. И вот — распределение на следующей неделе! Дама приезжает в Москву по делам, звонит: «Мне некогда, встретимся во Внуково». И говорит она таковые словеса: «О теме своей забудь, будешь заниматься мутагенами. Жить пока негде, поживешь пока (!) в моей квартире, семью брать с собой нельзя, но не расстраивайся, буду тебя в Москву в командировки посылать».
Но это лишь определенный психологический фон, даже не это вызвало мое отчаяние. Я решил срочно слетать к родителям, посоветоваться. И по дороге в аэропорт заехал к другу в общежитии. И тот обличил меня в тяжком грехе перед несколькими людьми. Что за грех? Господь омыл его в купели! Не будем и мы вспоминать. И настолько все это, наложившись на ситуацию с работой, повлияло на меня, что я не мог найти выхода, запутался совсем… Вел в то время дневник. Писал: «Что делать. Убить кого-нибудь из нас? Кого же? Виноват один я. Убить надо себя. Но самоубийство неприемлемо. Ведь бывают несчастные случаи, люди погибают в авариях, авиакатастрофах.
Провидение! Если Ты есть, убей меня».
И закрыл блокнот.