[Видео] Нереальная политика с прот. Всеволодом Чаплиным

В эфире «Нереальной политики» Тина Канделаки и Андрей Колесников задавали протоиерею Всеволоду Чаплину вопросы об о. Иоанне Охлобыстине, священниках в политике и политических настроениях православных.

Тина Канделаки: Актер, режиссер Иван Охлобыстин и священнослужитель отец Иоанн выдвинулся в президенты (17.09 о.Иоанн Охлобыстин объявил, что не собирается баллотироваться – прим. ред.). Мы решили об этом поговорить с руководителем отдела Московской патриархии по взаимоотношениям Церкви и общества отцом Всеволодом Чаплиным.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Сердечно приветствую!

Андрей Колесников: Отец Всеволод, общественность, конечно, была потрясена заявлением Ивана Охлобыстина о том, что он решил выдвигаться в президенты. Иван Иванович об этом, в общем, подробно рассказал и продолжает рассказывать, но четкой и однозначной публичной позиции Церкви по отношению к этой истории лично я пока не слышал. Вы кое-где обмолвились об этом…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Не кое-где, а совершенно официально и окончательно.

Дело в том, что решения все приняты.

В свое время Архиерейский Собор, состоявшийся не далее, как  в этом году, совершенно ясно сказал следующую вещь – священник не может выдвигаться на ту или иную позицию в органы власти. Исключения могут делаться только для законодательных или представительных органов, и только в тех случаях, когда иные конфессии или раскольники могут использовать эти органы во вред Православной Церкви.

Охлобыстин, как священник, не может выдвигаться на пост президента. Исключение здесь сделано быть не может, если только Архиерейский Собор примет иное решение. Но Архиерейский Собор не планируется раньше, чем президентские выборы, поэтому отцу Иоанну остается только остановить агитационную деятельность и отказаться от намерений идти в президенты.

Что не означает, между прочим, что он не должен говорить то, что он считает нужным говорить, как свободный человек. Но вот как священник стать политиком, стать президентом он не может, то есть ему придется выбирать между политической карьерой и священнослужением.

Тина Канделаки: Отец Всеволод, объясните просто важную вещь Андрею. Я вот его недавно по радио слушала, как раз после презентации доктрины «77». Он же говорил, что может быть исключение.

Протоиерей Всеволод Чаплин: В случае с президентской должностью – нет. Вот совершенно однозначно – нет.

Тина Канделаки: Нет? А вот, подождите. А он говорил, что если владыка даст на это благословение…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Он неправильно читал те решения, которые уже приняты. И я об этом уже, между прочим, очень ясно сказал.

Тина Канделаки: То есть такого исключения быть не может. А такой прецедент был, вообще?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Нет.

Тина Канделаки: Ни разу?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Нет.

Андрей Колесников: Скажите, а почему вообще Вы его называете Ивана Охлобыстина отцом Иоанном? Вы сами говорите, что он запрещен к служению. Что это значит?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Он священник. Он запрещен к священнослужению. Это значит, что не по его, кстати, инициативе, а по инициативе Святейшего Патриарха, в связи с тем, что отец Иоанн совмещал актерство и священнослужение, он был запрещен к служению. То есть он не может совершать богослужение, но сан его не снят, он остается священником. Все правила дисциплинарные, канонические, которые распространяются на духовенство, распространяются и на него.

Андрей Колесников: Постойте, но когда его запретили к служению? Ведь я же хорошо помню, что как раз ради того, чтобы служить, Иван отказался от актерской карьеры на длительное время.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Он потом вернулся, и именно поэтому был запрещен к священнослужению.

Тина Канделаки: Но вернулся с благословения? То есть просто объясните, как это происходит, вот, чтобы было понятно. Вот Иван, значит, отказался. Он ушел, он служил и потом он в какой-то момент вернулся прямо на глазах у всех…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Потом он вернулся, действительно, к актерской деятельности, и Святейший Патриарх Кирилл напомнил ему, что, согласно правилам Церкви, нельзя одновременно быть актером и священником.

Тина Канделаки: А это не было согласовано, да, отец Всеволод?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Вы знаете, я никогда не слышал о том, чтобы имел место документ о том, что ему разрешалось одновременно служить священником и быть актером, а без документа любые устные разговоры – это, что называется, «не считается».

Тина Канделаки: То есть, это было дисциплинарное наказание, что ему запретили…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Конечно.

Тина Канделаки: А! Но с другой стороны, ведь Иван Иванович делает очень большое дело. Он реально пропагандирует православие. То есть, всем своим поведением…

Протоиерей Всеволод Чаплин: С чем-то, что он говорит, я согласен, с чем-то – нет. Некоторые мысли яркие, но, может быть, слишком разделяющие, некоторые мысли вполне интересные. На самом деле, народ сегодня ждет неких новых слов в политике, ждет неких новых слов в общественной жизни, в идеологии, в философии. И, наверное, отец Иоанн Охлобыстин «проинтуичил» эту ситуацию и стал говорить какие-то достаточно яркие вещи, раздражающие одних и привлекающие других. Но вот очень было бы хорошо все это отделить от личного намерения занять властную позицию. А почему священник не может быть государственным служащим?

Тина Канделаки: А можно я отвечу сразу?

Андрей Колесников: А может быть, как раз все дело в том просто, что это возможность привлечь внимание, чтобы тебя услышали?

Тина Канделаки: Привлечь внимание элементарно? Кто бы пошел слушать доктрину, если бы не такой информационный повод? Вот, с этой точки зрения, я отлично понимаю Ивана Ивановича.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Кстати, я не очень уверен, что так уж много людей именно из-за так называемого президентского выдвижения пошли на это мероприятие. ..

Андрей Колесников: А я подозреваю, что во многом из-за этого.

Протоиерей Всеволод Чаплин: …Ведь там было много зрителей сериала «Интерны», какое-то количество семинаристов. Они бы и так пришли. Да, может быть тысяч пять-десять он набрал за счет этого хода…

Андрей Колесников: А их всего-то было двадцать.

Протоиерей Всеволод Чаплин: …но вообще, на самом деле, всегда священник, любой священник – даже запрещенный, который должен каяться в том, что произошло с ним и как-то переоценивать свою жизнь, он должен, как мне кажется, все-таки, без излишней концентрации на себе, любимом, говорить какие-то вещи. Да, многие вещи нужно говорить, да, иногда Церковь должна говорить и будет говорить неудобные вещи. Но когда ты настолько привлекаешь внимание именно к себе, это нездоровое на самом деле духовное явление.

Тина Канделаки: Смотрите: «Бойтесь и боритесь до последней капли крови за право оставаться порядочным человеком. Не допустите себе в сердце мысли, что Вы исключительный, что Вы можете существовать без общей мечты. Общая мечта – это тот мир, который Вы хотели бы построить во имя своей любви в идеале, при всех данностях и возможностях.» И так далее. Ну, здесь очень хорошие вещи написаны, на самом деле. Или например, вот, очень сильно всколыхнул то, что сидит в каждом человеке. «Мы созданы для войны и нам нет места в обычной жизни. Так ли это плохо? Да, это очень плохо. Но это так, мы такие. Мы всегда были такие». И тут как бы очень большой манифест о том, как бы, кто такие русские. Опять-таки, да, он всколыхнул абсолютно погребенное, да, там, под  новой Россией.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Замалчиваемые некоторые вопросы он поднял и, очевидно, правильно сделал. Действительно, у нас стоит вопрос о ситуации русского народа в стране. У нас стоит вопрос о социальной справедливости, об отношениях между богатыми и бедными. Стоит вопрос, действительно, о миссии страны и народа в истории, но вот…

Тина Канделаки: И роли Православной Церкви во всей этой миссии, правильно?

Протоиерей Всеволод Чаплин: …категоричность иногда перехлестывает.

Андрей Колесников: А Вы усматриваете в этом какое-то сектантство?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Да. В российской истории народ собирался в войну немножко сильнее, чем во время мира. Но это не значит, что нам нужно обязательно развязывать войну, чтобы собраться. Значит, надо учиться и в мирное время собираться. Значит, нужно быть готовыми одновременно к тому, чтобы…

Тина Канделаки: Но мы «народ подвига», согласитесь.

Протоиерей Всеволод Чаплин: …когда-то, может произойти война или резкое наступление на нашу жизнь и на нашу свободу, и тогда придется отвечать силой на силу. Но из той цитаты, которую Вы привели, можно сделать чуть ли не вывод о том, что вот чтобы собраться, нам нужно обязательно развязать войну.

Тина Канделаки: Отец Всеволод, это же правда! Вот смотрите, разве мы, даже в обычной жизни, когда мы что-то планируем…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Даже если это пока было правдой – нужно это менять!

Тина Канделаки: Хорошо! Тогда другая цитата, ладно. Вот, смотрите, пожалуйста. «Несть спасения вне Православной Церкви. И все! Никаких малодушных оговорок о призрачных альтернативах личного выбора. Его нет. Есть суровая реальность окружения мира, где правит Князь мира сего – дьявол. Вот почему православие так пришлось по душе русскому человеку. Сакральное: «или – или». Вот, пожалуйста!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Бог создал одну Церковь, а не много церквей. Он действительно обещал Свое царствие именно тем людям, которые входят в Его тело, в эту единую и единственную истинную церковь. Но я бы не стал на месте отца Иоанна говорить о том, что я вот точно знаю, что никакой иной человек, не вошедший в эту истинную церковь, не сможет войти хотя бы в место, где как-то будет присутствовать свет Божий, после кончины своей в этом мире. Да, я уверен, что в Царствие Божие войдут православные христиане и то, отнюдь не все. Например, я не войду, скорее всего. Но это не значит, что все остальные обязательно будут осуждены только за неверие.

Тина Канделаки: Но людям хочется конкретных вещей, понимаете? Вот здесь он как раз конкретные вещи затрагивает. Он говорит…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Знаете, людям хочется, чтобы им сказали: болейте только за «Спартак» или только за «Динамо». Но духовные реалии, реалии, связанные с Богом, которого мы окончательно постичь не можем – они чуть-чуть сложнее, чем «Спартак» и «Динамо».

Андрей Колесников: А я вот хочу повторить свой  вопрос. Вы усматриваете в этом какое-то сектантство, в его доктрине?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Да нет, нет. Это высказывание творческого человека. Яркого человека, который в чем-то ошибается, что-то говорит правильно. Это не часть церковного учения, это текст, может быть, не продуманный до конца. И человек, наверное, имеет право на такую позицию и на то, чтобы его слушали, чтобы с ним спорили. А многие сейчас будут спорить, уже спорят. Но это вовсе не значит, что этот текст должен обязательно быть основанием карьеры отца Иоанна как политика.

Вот здесь ему придется все-таки выбирать между служением Церкви, то есть всем людям, безотносительно того, разделяют они его политическую доктрину, или нет, и деятельностью политика, который волей-неволей, рано или поздно должен сказать: «Примите эту доктрину, если не принимаете, то Вы менее достойны, чем те, кто принял». Вот это  для священника невозможно. Он одинаково должен быть открыт и к коммунистам, и к либералам, и к консерваторам, и к «Единой России», и к «Справедливой России» и так далее.

Тина Канделаки: А Вам не кажется, что он специально это сделал? Ведь он же на самом деле в президенты-то не собирается, я практически в этом уверена!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Думаю, что нет.

Тина Канделаки: Он просто хотел привлечь внимание к тому, что у людей наболело.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Бог ему судья.

Андрей Колесников: Но ему уже, между прочим, трудно будет сделать шаг назад в этом направлении.

Тина Канделаки: Ну а как он его сделает вперед, если он не может это сделать просто в случае, если он, как бы, остается священником.

Андрей Колесников: А почему ты не допускаешь, что он все-таки зарегистрируется кандидатом в президенты и проведет полноценную избирательную кампанию

Тина Канделаки: Ну только что отец Всеволод ответил.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Смотрите, отец Иоанн умный человек, те решения Соборов, о которых я сказал, они ведь доступны в интернете. Я думаю, что он их прочел.

Андрей Колесников: Вы говорите, ему придется выбирать. Он же может выбор сделать и не в пользу служения Церкви, а в пользу выдвижения в кандидаты в президенты.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Может, конечно. Может стать политиком. В свое время были такие люди, которые из священства ушли в политику – Глеб Павлович Якунин.

Тина Канделаки: Это хорошо, отец Всеволод, как Вы считаете? Это хорошо сегодня?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Я считаю, что это плохо. Поскольку это — то же самое, что предать любимого человека ради денег или ради карьеры. Все-таки рукоположение священника – это обручение с паствой. Это – обручение с особым служением. Когда человек оставляет это служение, в этом есть какая-то неправда, очень глубокая. Очень глубокая неправда.

Андрей Колесников: Отец, Всеволод, но смотрите, ведь Вы сами, если я ничего не путаю, член Общественной палаты, ведете, так сказать, активную светскую жизнь. Или для Вас это – часть работы, как священнослужителя?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Еще раз говорю. Одно дело – это участие в тех или иных общественных органах, даже если это – государственные общественные органы. Другое дело – переход на профессиональную политическую деятельность. Вот если бы я сейчас действительно пошел работать чиновником, или избирался бы в Думу, или выдвинулся бы на пост президента – это бы уже означало совершенно однозначно, что я не хочу быть больше священником, я хочу быть политиком.

Андрей Колесников: И все-таки. Вот Вы же сами в статье в «Независимой газете», которая вот только что буквально вышла, сказали, что Церковь — это не только  о храмах, о кадилах, это и о том, что человек имеет право на активную гражданскую, так сказать, позицию. И грань здесь, между гражданской позицией и политической, она очень условна. И почему не допустить, что все-таки Иван имеет на это право. Имеет право остаться при этом священником?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Церковь – это не только кадила и храмы, но это и не только священники. Церковь, как я уже сказал, это огромное количество мирян. Собственно, миряне составляют большинство в Церкви. Роль мирян как раз и заключается в том, чтобы участвовать и в управлении государством и в политических процессах, и в экономических процессах. Духовенство при этом, конечно должно какие-то нравственные оценки давать всему, что происходит в обществе. Нельзя духовенство, так же, как и мирян, заключить в стенах храмов, богатых церковных дворов, но еще и еще раз – роль духовенства должна быть немножко особой. Священник не должен быть ни чиновником, ни политиком.

Вообще духовенство не должно превращаться в часть властного аппарата. Вот как только это происходит — и народ многое теряет, и очень многое теряет духовенство. Я видел в жизни много государственных церквей, в частности, в странах северной Европы. Всегда это превращалось в такую бюрократическую машину, которая, между прочим, оказывалась лишена того самого качества, которое пытается сегодня развивать в себе отец Иоанн Охлобыстин – умение говорить неудобные и яркие вещи.

Когда священник становится чиновником, когда он становится зависимым от бюджетного финансирования, от избирателей, если он кандидат на ту или иную должность, ему постоянно приходится оглядываться и на власть имущих, и на толпу, и на общественное мнение. А иногда как раз и квинтэссенция священнического служения, служения епископа, монаха в том, чтобы уметь обличить и подправить, и покритиковать даже народ, уж не говоря о власть имущих.

Андрей Колесников:  Но в случае с Иваном, мне кажется, последнее, что можно предположить, что он станет частью бюрократической машины или, тем более, ее олицетворением как президент.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Если вдруг он станет реальным кандидатом, он тут же начнет оглядываться на массу разных факторов, внутренних и внешних. Слушайте, глава государства – это один из самых несвободных людей. Одна из самых несвободных профессий.

Андрей Колесников: Но послушайте, разве Церковь ни на что не оглядывается в своих действиях? Ее высшие чины?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Ну, в первую очередь, Церковь должна оглядываться на Бога. И во вторую очередь – на людей. Иногда это получается, иногда не очень. Все мы люди достаточно ограниченные и в собственной воле и в собственных способностях. По крайней мере – так нужно поступать.

Андрей Колесников: Но Церковь оглядывается и на политические реалии, если я ничего не путаю.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Вот эта оглядка не должна быть абсолютной. Всегда нужно помнить о том, что есть Божья Истина, которая выше любых установлений человеческого общества, выше соображений пользы, выше собственной жизни, между прочим.

Андрей Колесников: Кто решит, абсолютная она или не абсолютная, эта оглядка?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Сам Бог. Мы верим, что Бог с нами говорит.

Андрей Колесников:  Да, я понимаю, но все-таки каждый священник решает для себя сам, в какой степени он оглядывается.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Ну, не только сам. Есть определенные традиции, есть определенные установки. Есть, в конце концов Евангелие, которое нужно хотя бы иногда читать. И в том числе тогда, когда ты к какому то решению приближаешься и должен  понять, как тебе решать.

Андрей Колесников: А Церковь разве никогда не поддерживала кандидатов в президенты?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Да, в общем то, нет. Вот так вот, если посмотреть на нашу историю, никаких конкретных разговоров  о том, что нужно голосовать так, а не иначе, у нас, слава Богу, не было.

Тина Канделаки: Вот Вы говорите, что Церковь абсолютно одинаково относится ко всем кандидатам. Но, в любом случае, людям интересно и это важный аргумент. Вот, допустим, из ныне действующих партий, там, не то, что заручиться поддержкой, а вот есть кто-то, кто, допустим, ну, скажем так, более прилежный христианин, кто-то менее? Вы на это обращаете внимание?

Андрей Колесников: Вряд ли вот Вы же поддержите коммунистов? Или Вы относитесь к ним так же лояльно?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Отношусь нормально. Только что здоровался с Геннадием Андреевичем Зюгановым на одном мероприятии. Мы с ним поддерживаем почти двадцать лет уже очень хорошие отношения.

Андрей Колесников: Вам не мешает, извините, что что…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Это не мешает мне, между прочим, относиться очень жестко и к Ленину, и к Сталину. И к целому ряду аспектов жизни в СССР.

Андрей Колесников: И, может быть, все-таки, к коммунистической партии тоже?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Вы знаете, есть люди, в том числе верующие православные, люди, которые являются членами коммунистической партии. И для меня это такие же родные свои люди, как и сторонники «Единой России», «Справедливой России» и «Правого дела». Которые, хотя и называют себя партией атеистов, но я–то знаю, что у меня среди прихожан есть члены и даже активные деятели этой партии.

Тина Канделаки: Отец Всеволод! Ваше любое появление на телевидении всегда вызывает колоссальный резонанс. Вот, возвращаясь к тому, с чего мы начали разговор. Почему? Вот потому, что когда Вы конкретно говорите, да, что там, девушка должна прилично одеваться. Вы же помните, когда там такой шквал начался!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Говорят об этом священнослужители две тысячи лет и будут говорить. А почему возникла реакция?

Тина Канделаки: Так это здорово! Потому что люди хотят, я прошу прощения, что прерываю!

Протоиерей Всеволод Чаплин: А почему возникла реакция? А потому, что отвыкли  слышать на самом деле правду.

Тина Канделаки: Да! Да! Так, собственно говоря, отцу Иоанну Охлобыстину его популярность…

Андрей Колесников: Что значит правду? Вы знаете, извините, это правда у каждого своя. И каждая девушка, вообще-то говоря, вправе ведь решать сама, как она будет одеваться. И в этом  на Вашу правду существует ее правда.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Это постмодерновый взгляд. Я считаю, что правда одна.

Тина Канделаки: Но если эта девушка православная христианка, Андрей, то получается, что она в любом случае для того, чтобы сформулировать эту правду, должна руководствоваться теми постулатами, которые ей дают православные каноны.

Андрей Колесников: Этот дресс-код для, так сказать, светских девушек?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Конечно! Да, эта правда актуальна не только для православных людей. Она актуальна для всех. Распущенность  в личной жизни, в одежде, в обращении с деньгами, в обращении с близкими людьми, с далекими людьми – все это делает человека несчастным.

Андрей Колесников: Но у нас, слава Богу, Церковь отделена все-таки от государства? Вы же не можете навязывать свои взгляды?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Но она не отделена от публичного пространства, в котором она может и должна говорить. Понимаете, мы не навязываем, мы предлагаем что-то. Я бы мог что-то кому-то навязать…

Андрей Колесников: Грань очень условная.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Да, тонкая грань. Но я бы мог что-то кому-то навязать, если бы у меня были в подчинении армия, полиция, какие-то еще структуры, которые могли бы силовым образом ограничить человека. Но у меня этого ничего в подчинении нет, и слава Богу! Вот как раз это еще один вопрос о том, почему священник не должен быть  государственным деятелем. Он не должен действовать силой принуждения, но силой слова он действовать обязан, и, по крайней мере, говорить то, что считает нужным, он наверное должен иметь право, в том числе и публично.

Тина Канделаки: Но ведь Иван тоже никого не заставляет, здесь я не могу его не защитить! Он тоже просто говорит!

Протоиерей Всеволод Чаплин: И слава Богу! А вот если будет президентом, он сможет создать Указ сделать то-то и то-то, и будет неправ, потому что его деятельность как священника несовместима с тем, чтобы заставить кого-то что-то сделать, исходя из его практических религиозных убеждений.

Тина Канделаки: То есть, Вы, тем самым, сегодня целый день говорите о том, что Вы  категорически против сближения Церкви и государства? Правильно? То есть, Вы считаете, что это не очень хорошо.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Церковь и государство, естественно, взаимодействуют. Но они не должны перетекать одно в другое.

Тина Канделаки: Но Церковь отделена от государства.

Отец Всеволод! А вот знаете, есть несколько вещей, которые меня, прямо очень волнуют. Мне нравится то, что Вы говорите. Вы объясняете, почему Церковь должна быть состоятельной, то есть каждая церковь должна быть красивая, богатая. То есть, богатство Церкви, оно никак не связано с личным состоянием любого священнослужителя. Я, кстати, очень много участвовала в спорах, Вы знаете, по поводу яхт, машин и тоже вступала в перепалки, когда меня люди не понимали, и говорила: ну вы что, хотите, чтобы к нам приехали иностранные гости, а Святейшие их отвозили ну, как бы там, на самой простой машине, на самой простой лодке, ну так не принято в мире.

Но, тем не менее, у людей это почему-то вызывает вопросы, как мне кажется, поправьте меня, если я заблуждаюсь, это связано с тем, что в православной  этике, в принципе, Вы знаете, да, что все руководствуются старой-старой цитатой: «что легче бедному пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай». Как Вы считаете, вот сегодня можно как-то по-другому людям сформулировать и объяснить, людям, исповедующим православие – надо ли им зарабатывать, там, хорошо ли это – быть богатым?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Самое главное, чтобы человек не был зависим от тех денег, от богатства, от вещей, которые у него есть.

Я знаю большое количество  очень бедных людей, которые так трясутся за то свое имущество, которое у них есть, что они хуже любого олигарха, который может сменить образ жизни и отказаться от того, чтобы чахнуть над своим богатством. И бедность, и богатство  опасны, если человек гордится бедностью, или гордится богатством.

Вы знаете, я веду программу на радио и вижу совершенно ужасную вещь. Как только начинается разговор у меня, или у гостя, или у звонящего слушателя о чиновниках или о бизнесменах, идут SMS-ки и e-mail – все абсолютно ругательные. Повесить, расстрелять, посадить – ни одной хорошей. Это катастрофа. То, что активный класс, экономически или политически активный класс у нас имеет такой разрыв в отношениях с людьми, есть такая ненависть по отношению к этому классу. Это очень плохо. Это еще одна большая беда, не менее опасная, чем межнациональная.

Тина Канделаки: А Вы понимаете, что Церковь здесь может сыграть очень большую роль, если она объяснит. Вы абсолютно правы!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Здесь важно заниматься не софистикой, а показать примеры людей – чиновников и бизнесменов, которые действительно честно живут и приносят пользу людям. А такие есть! Почему их не видно нигде? Я несколько раз говорил этим людям: ну давайте буду Вас, что называется, раскручивать, водить на пресс-конференции, приглашать в радиоэфир? Нет, не надо! Мы уж как-нибудь иначе. А почему?

Тина Канделаки: А Церковь Вас за это ругать не будет? Потому что это же политическое решение? Это хорошее политическое решение!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Это не политическое решение. Это забота о том, чтобы хоть как-то сократить тот разрыв, убрать тот конфликт, который у нас есть между элитой и народом.

Тина Канделаки: Я сейчас не передергиваю, но, если бы священники были  в политике, вот, я не передергиваю, Вы меня поправьте, если бы священники были в политике, они бы гораздо быстрее могли посодействовать изменению настроений!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Оставьте священникам священнослужение! Было бы гораздо лучше, чтобы грамотные, сильные православные миряне участвовали бы в политических процессах, опираясь на христианские нравственные ценности.

Тина Канделаки: А сильны ли православные миряне, как Вы считаете?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Да!

Андрей Колесников: Но, в случае с Иваном Охлобыстиным, Вы к диалогу с ним не готовы, Церковь к диалогу не готова?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Естественно, я готов постоянно. Но, опять же, есть разница между служением священника и миссией политика. Вот это, по-моему, несколько раз сегодня подчеркивал.

Андрей Колесников: Да! Но хочется все-таки, чтобы это было зафиксировано еще раз. Это ультиматум?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Есть абсолютно ясно принятый церковный документ, есть документ, принятый в 2000 году, и есть документ, принятый только что, буквально, если говорить об исторических длинных реалиях, в 2011 году, в феврале месяце документ, в котором ясно говорится, что священник не может баллотироваться в президенты.

Тина Канделаки: А можно я отвечу?

Андрей Колесников: То есть – ультиматум!

Протоиерей Всеволод Чаплин: Все решения приняты! Он должен был бы их знать. Если он сейчас скажет, что их не знал, хотя любой священник должен прочесть решение Архиерейского Собора, это, как раз, и будет означать, что  заранее был подготовлен путь для отступления, и по этому пути отец Иоанн пройдет.

Тина Канделаки: Можно цитату? «Одни нынче считают Охлобыстина  чуть ли не святым и юродивым, другие подозревают его в политической манипуляции для привлечения народа на выборы. Первое, впрочем, не исключает второго. Главное не это. Скоро этот спектакль сойдет на нет, но священник Иоанн уже создал прецедент возможного царствования священнослужителя. Охлобыстин задал некую социальную духовную парадигму, которая зерном проникла в коллективную сознательность. И в свое время при благоприятных условиях даст плод.

Андрей Колесников: Кто это говорит?

Тина Канделаки: Поклонники Ивана Охлобыстина.

Протоиерей Всеволод Чаплин: Ну пусть он не прячется. Пусть сам отец Иоанн скажет, кем он все-таки хочет быть. Царем, или шутом, или священником, или актером, или президентом? Он, наверное, должен теперь сам расставить точки над «и».

Андрей Колесников: А вот лично у Вас, извините меня за эту, может быть, крамольную мысль, никогда не было желания посвятить себя еще чему-то?

Протоиерей Всеволод Чаплин: А зачем? Я считаю, что у меня все есть.

Андрей Колесников: А Вы уверены?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Абсолютно! Самое главное, есть возможность общаться с Богом, служить  Божественную Литургию. Иногда Церковь дает какие-то послушания, связанные с  теми же контактами с политическими партиями. Но это не главное, на самом деле, в жизни.

Андрей Колесников: И Вам никогда не хотелось сыграть в кино?

Протоиерей Всеволод Чаплин: Нет. Несколько раз предлагали, но я сказал, что Чарли Чаплин – это несколько другой  персонаж, поэтому, уж извините.

Тина Канделаки: Я на Вас смотрю и понимаю, вот,  Андрей, если завтра отец Всеволод тоже бы выдвинулся в президенты…

Протоиерей Всеволод Чаплин: Вот ни за что на свете!

Тина Канделаки: Это была программа «нереальная политика». Мы с вами обязательно встретимся через неделю.