Как совершается спасение Им?
Вот мы подошли и к этому вопросу, «как». Однако я не придаю ему того значения, какое обычно стремятся придать «мудрецы».
Пусть бы я и нисколько не понимал (ведь не понимали умом миллионы, да и сейчас не задумываются, почему да как. Даже и мы с Вами не задумывались. Неправда ли?). И это не важно. Важно принимать духом (сердцем) и в жизнь проводить. А все это верующие, даже самые простые простецы, знают: они радуются. Вот это и есть истинное восприятие праздника: радуются, что пришел их Спаситель.
Однако Церковь богословствует и о том, как именно и почему совершилось это спасение.
Соединение с человечеством.
Вот то исходное, первое дело, которое привело мир ко спасению: Сын Божий соединился с человеческим родом.
«Родитися грядет Христос, странное возрождение сущим из Адама, яко Бог даруя. Возвеселися, пустыне нераждающая, земных естество все: прииде бо Владыка тя многочадну содеяти» (24 декабря, тропарь первой песни канона утрени).
Какое же это имеет значение… Люди были и прежде Господу, Сыну Божию, «своими»: «странно во своя пришел еси» (там же); только они прежде от Тебя ушли из рая, а теперь Ты Сам приходишь к ним. «Своими» они называются Сыну Божию потому, что Им созданы были. И Он им являлся в раю, как дают основание думать такие слова службы: «Проповеди пророков, Христово возъявление (воз-явление, то есть восстановление явления) возвещающия, прияша днесь конец спасительный» (24 декабря, тропарь четвертой песни канона утрени).
Значит, Господь Сын Божий и прежде являлся. Но тогда являлся как Бог, как Создатель. А теперь происходит необычайнейшее сближение уже полное единение. Творец приходит сделаться человечеству Своим, Сам делается «Сыном Человеческим».
И через это все человечество становится Ему «своим», люди — сродниками. Да, именно это слово «сродники» и говорит Святая Церковь в первый же день предпразднства: «Вас, Моя вся (вас всех моими) сродники, ныне положу (сделаю)» (20 декабря, тропарь восьмой песни канона повечерия). Правда, здесь еще разумеется духовное сродство, о коем Господь сказал, когда Матерь и братия пришли видеть Его (Мф. 12, 46 — 50).
Но в других местах мысль эта выражается ясно, лишь другими словами, как увидим сейчас же.
Для чего же нужно это «единение»? Для того, чтобы человечество чрез Себя соединить с Отцом Своим. А это как? Соединившись с человеческим естеством как некая «закваска» (Мф. 13, 33), Господь «обоготворил» род человеческий, сделал его Богоподобным, больше даже— «божественным» сделал уже по благодатному преображению его. И сделавшись таким, оно могло теперь вступить в общение с Богом. Эта мысль ясно выражается в самый праздник: «Весь же по нам (ради нас и подобно нам) обнищав, и перстнаго (человека) от самаго единения и общения богосоделал еси» (25 декабря, тропарь пятой песни канона утрени).
Дивные и страшные слова! И теперь Отцу Небесному должно было приять с Сыном и Его «сродников», Его «наследство», Его «достояние». Ибо иначе нужно было бы отвергнуть и Самого Сына воплотившегося. Сын Божий «неразлучно» соединился с людьми.
«Языки (народы) же Богу наследие Сын приносить (25 декабря, тропарь пятой песни канона утрени). «Путь изобретя всякаго художества (то есть Бог изыскал художественный, превосходный путь спасения) по сих (после этого совета, «изобретения») человеком уподобится, в плоть облекся (облекшись), приступен мне быв, Иже естеством не приступивый» (21 декабря, стихира на «Гocnoдu воззвах»).
Сделавшись «своим» нам, Он нас делает «своими» Отцу: «Славою нетленною и безсмертною почтив мя, всего Отцу присвоил вси, содетельствуя и возсозидая» (23 декабря, стихира на «Хвалитех»). И потому если я прежде сам сделал себя «беглецом», то теперь Сын снова вписывает меня в граждане потерянного отечества, небесного, Божия. «Странна (иностранным, чуждым) бывша от Бога… Првбожвственный рождайся … милости ради, гражданина небеснаго являет» (там же, тропарь шестой песни канона утрени). Мы «написахомся (прописались) именем Божества», то есть сделались Божественного рода; как и Богородица сказала о преподобном Серафиме святым апостолам Петру и Иоанну: «Сей от рода нашего», то есть святого, — а святые богоподобны, или даже лучше сказать, обожествлены Духом Святым, и в них обитает Пресвятая Троица.
В сем единении Сына Божия с человечеством и заключается главный смысл, цель Воплощения. рождество Христово
Вифлеем — путь к Голгофе
Но что же? Может быть, и довольно было одного Воплощения? Один профессор, Ф., сказал мне, что Спаситель спас нас тем, что, впившись, он как бы взял нас за руку как своих, привел к Отцу и тем примирил… Это верно, но только не вполне. Воплощением Он «растворил врата к Богу; но спасение людей было лишь еще в возможности. Возьму сравнение. Виноватому пред отцом сыну растворили двери ля входа в дом; отец решил впустить его к себе. Но и сын сам чувствует за собою вину; и Отец в правосудном гневе ищет исхода быть справедливым, чтобы не без оснований отменить свой гнев, свою Божественную правду. Нужно выстрадать свой грех. Подробно не буду останавливаться. Это относится уже больше к Страстям и Кресту Христову. Однако начинается в Вифлееме. В предпразднственные к Рождеству дни в службах есть полная параллель (одни и те же ирмосы, подобные каноны; есть свое «Волною морскою» и т.д.). Почему это? Потому что Рождение было лишь началом, а Голгофа — завершением Креста, или Жертвы Христовой. Христос родился, чтобы пострадать; пострадал, чтобы воскреснуть и вознестись, исходатайствовать Духа Святого.
Но этого мало. Самое рождение Его было уже страданием, или, как говорит апостол Павел (Флп. 2, 1 — 11), «истощанием», то есть «унижением» Божества. Это уже было смирение, самоотвержение, крест. Поэтому и проводится параллель. Ради «безмерной пучины благоутробия» (21 декабря, тропарь восьмой песни канона утрени), «множества ради милости» (21 декабря, стихира на «Господи воззвах), «видев Зиждитель (Творец) гиблема человека, руками егоже созда (которого создал Своими руками)» (25 декабря, тропарь первой песни канона утрени), Сын Божий входит в человечество, чтобы принять на Себя и вину его и за нее прострадать.
И эта нищета есть «Божественное схождение» (снисхождение). Уже «таковым бо смотрением (изысканием, усмотрением пути спасения) уведено бысть милосердие Твое, Христе» (Царские часы, часть третья, тропарь).
Но это лишь начало крестной любви. Конец — Голгофа. «Избавление за мир истощити ныне Свою кровь Христа грядуща, Ирод свирепствует убити прежде времене» (22 декабря, тропарь третьей песни канона повечерия).
Ясно, что Вифлеем кончится Голгофой. И именно на эту очистительную Жертву Его Сам Отец послал чрез Воплощение — ко Кресту: «Единороднаго бо (Сына) очищение Отец в мир посла» (там же, тропарь четвертой песни канона).
Так и здесь мы сталкиваемся с Жертвою. Но о ней мало говорится тут, ибо Церковь как бы забывает о том, каким путем будет добыто и добывается возвращение к Отцу, и ликует, смотря на цель — спасение.
И лишь от одного не может оторвать очей своих: от безмерного унижения Божия. Но и это унижение заставляет Церковь лишь больше благодарить и славить Бога. А все внимание приковано к торжественной радостной мысли о Спасении, ибо пришел Спаситель.
Поэтому праздник этот остается все же праздником. И недаром католики радостно празднуют его: Вифлеем есть предпразднство Пасхи, победы над всем злом, совершившегося спасения. Поэтому радуемся и мы, хотя на Пасху еще больше радуемся.
И потому понятно, что наше спасение даруется нам даром не за наши заслуги, а за Его Жертву. Поэтому понятно, что главное за нас сделано Им. Он «всех избавление» (22 декабря, тропарь четвертой песни канона утрени) или искупление, даже и «подземных» (23 декабря, тропарь девятой песни канона утрени); Он — «всех воззвание, очищение … спасение и сила» (22 декабря, тропарь девятой песни канона утрени). Он идет возставити… и сопрославити человеческое падшее естество» (24 декабря, ирмос девятой песни канона повечерия). И именно за Свои «заслуги» это сделает. Человеку же он передаст «расписку» в получении прощения.
«Подписуя совершенное мне оставление, написался еси кесаревым повелением Творец твари с рабы» и наше «избавление» Им «священнодействется» (делается) (21 декабря, тропарь восьмой песни канона утрени, тропарь восьмой песни канона повечерия). Не нашими усилиями. Итак, все главное от Него и Им. А что же человек?
Догмат и жизнь
Итак, что же требуется от самого человека догматом о воплощении Сына Божия?
Иные богословствуют, что эта сторона догматов и есть самая важная или даже хотя бы «очень» важная, то есть: как догматы отражаются на человеке, к чему, к каким религиозным и нравственным последствиям или «действиям» возбуждают они душу человека? Этот смысл догматов обычно называется греческим словом «динамическим» (от греческого сила, действие). Этой точки зрения держится и митрополит Антоний.
По моему мнению это, хотя и важно, и всегда сопутствует догмат, но не только не составляет сущности догмата (а лишь является проявлением, действием чего-то более важного и прежде бывшего), но и не является безусловно связанным с ним. Поясню.
Сербы не размышляют о догмате «Божила» (Рождества) и, тем более, не размышляют в «равной > с догматом степени. Но и их спасает или спасет Господь. За что?
За Свое дело Он спасает.
Но, с другой стороны, несомненно, что догмат как факт Божественной жизни (это — суть догмата), в особенности направленный на спасение именно человека, должен иметь свое действие на последнего. И здесь весьма важно знать суть догмата, а иначе и действие его будет неправильно. И, наоборот, от правильного восприятия (например, у святых) можно заключить и к выяснению истинного смысла догмата. Так между догматом и жизнью устанавливается жизненная связь, хотя знака равенства между ними никак нельзя поставить: в догмате всегда и непременно больше, чем в жизни и в восприятии его человеком.
После этих общих, очень кратких замечаний возвращусь к восприятию тайны Воплощения человеком.