«Папа, учти – сломив Францию, немцы обязательно нападут на Россию!» – не раз горячо говорил отцу Володя. Говорил в 1939 году в Париже – перед тем, как впервые отправиться на фронт. Говорил и в 1940-м в Лионе – уже имея награды и ранения, побывав в плену и отбывая на службу в Северную Африку. Впрочем, отца, кадрового офицера Русской Императорской Армии и участника Первой мировой, вряд ли нужно было убеждать. Он безропотно благословлял сына на борьбу с врагом и лишь молился о воине Владимире святому великомученику Георгию Победоносцу.
Под знаком святого Георгия
Булюбаши – старинный и довольно известный малороссийский дворянский род из Полтавской губернии. Множество представителей этого рода служили в Русской Армии. Не стал исключением и Николай Булюбаш. 18-летним юношей он поступил в ближайший пехотный полк, честно отслужил положенный срок солдатом и поступил в юнкерское училище, чтобы стать офицером – типичное для того времени начало военной карьеры. С юнкерским училищем, расположенным в Чугуеве – заштатном городке Харьковской губернии, в дальнейшем оказалась связана не только карьера, но и почти вся жизнь Николая Павловича.
Едва надев офицерские погоны, Николай Булюбаш в рядах своего полка отправился на фронт начавшейся войны с Японией. Отличился в боях, был ранен при Ляояне и вернулся героем, хоть и на костылях. После ранения лечился в киевском госпитале, затем служил в Киеве, в трудное время революционных беспорядков 1905 года занимал должность адъютанта военного коменданта города. А потом вернулся к месту учебы, в Чугуев, став курсовым офицером в родном юнкерском училище.
Небесным покровителем Чугуевского юнкерского училища считался святой великомученик Георгий Победоносец. День его памяти был праздником училища, а образ святого был помещен на Высочайше утвержденный в 1913 году нагрудный училищный знак. Автором проекта этого знака в виде красного Мальтийского креста с белой каемкой стал Николай Павлович Булюбаш – талантливый, по отзывам современников, художник-любитель. Таких знаков до революции было выпущено несколько тысяч, они носились преподавателями и выпускниками училища и до сих пор встречаются на антикварных аукционах…
Николай Павлович Булюбаш и созданный им нагрудный знак Чугуевского военного училища
С началом войны 1914 года, когда для пополнения армии офицерами стали открываться новые военные училища, штабс-капитан Булюбаш, как опытный преподаватель, был направлен на службу в одно из таких училищ – в уже знакомом ему Киеве. Обучение юнкеров тогда считалось делом особой важности, преподавателей военных училищ не хватало и на фронт их отпускали неохотно, но боевой офицер не мог во время войны засиживаться в тылу и добился перевода в действующую армию. Участвовал в боях, получил ранение, изнутри наблюдал разложение армии после февральской революции и ее окончательный крах – после октябрьской…
А дальше, как и у сотен тысяч офицеров, была Гражданская война, участие в Белом движении и эмиграция. Сперва Константинополь, затем Франция – Марсель, Париж… Каторжная работа грузчиком в порту и на сахарном заводе, чтобы прокормить жену и пятерых детей, преподавание в русских гимназиях, работа в эмигрантских организациях, оказывающих помощь соотечественникам. Безвременная смерть от болезни старшей дочери и гибель на фронте единственного сына, которого отец пережил почти на 20 лет…
По отцовской стезе
Володя был единственным сыном в семье. Во французской биографической справке, как и на надгробной плите, годом рождения Булюбаша-младшего указывается 1910. Но из архивных мемуаров его отца следует другая дата – 1912. Скорее всего, Владимир или его родители уже в эмиграции зачем-то приписали два года.
Родившись в Чугуеве, первые годы жизни маленький Володя провел в окружении военных, часто бывая у отца на службе. В восьмилетнем возрасте мальчика увезли из России, а уже в одиннадцать лет ему пришлось тяжело работать в Марселе за 20 сантимов в час. К счастью, не очень долго – всего полгода. Потом, чтобы как-то прокормить детей, семья была вынуждена устраивать их во французские учебные заведения, на полный пансион. Помогли военные заслуги отца перед союзниками. Двух старших сестер определили в прекрасный колледж (начальная школа во Франции), а Владимира – в лицей Карно в Париже.
Через несколько лет русский юноша получил французское гражданство. А когда стал вопрос о выборе профессии, Владимир решил пойти по отцовской стезе – стать военным. Он поступил в знаменитое кавалерийское военное училище в Сомюре, которое к этому времени называлось кавалерийским лишь по традиции и готовило офицеров бронетанковых войск. Во время учебы курсантов уже морально готовили к будущей войне с Германией.
Из стен училища Владимир вынес и уверенность в том, что после Франции немцы обязательно нападут на Россию. Приезжая домой в отпуск, он рассказывал об этом отцу. И жадно расспрашивал о России, которую почти не помнил.
Об армии, в которой служил его отец, об училище, в котором тот обучал юнкеров, о традициях, боях и походах…
Первая кровь
В первые же дни войны в сентябре 1939 года вместе с другими войсками в направлении оборонительной линии Мажино спешно выступил и 2-й кирасирский (танковый) полк французской армии, в котором уже служил офицером Владимир Булюбаш. Началась так называемая Странная война, когда ни немцы, ни французы не вели активных боевых действий, не считая стычек мелких отрядов. Однако и в такой войне Булюбаш совершил боевой подвиг.
30 ноября Николай Павлович получил телеграмму от сына – о том, что Владимир тяжело ранен в неравном, но успешном бою, награжден и теперь находится в госпитале. А вскоре о героизме су-лейтенанта Булюбаша начали писать в газетах. На фоне совершенных несколько лет спустя подвигов советских воинов этот героизм не выглядит чем-то исключительным, но тогда, осенью 1939-го, газеты буквально аплодировали отважному офицеру.
А дело было так. На рассвете 28 ноября шестеро кирасир во главе с Булюбашем отправились на разведку. Крадучись, перешли линию фронта и углубились на три километра в расположение противника. Собрав необходимые сведения, французы хотели уже возвращаться обратно, но были обнаружены немецкими собаками. Петляя по лесу, чтобы запутать следы, группа стала отходить кружным путем. Но собаки все не отставали. И вдруг французы наткнулись на немецкий секрет из пяти человек. Пока не ожидавшие нападения немцы очнулись и стали отстреливаться, лейтенант Булюбаш и сержант Фулже успели убить двух врагов. Третьего лейтенант уничтожил гранатой, но и сам оказался ранен пулей в локоть правой руки. Подхватив выпавшую винтовку левой, Булюбаш продолжал стрелять. Уцелевшие немцы бежали, но на звуки перестрелки уже спешили немецкие патрули. Французы без потерь отошли к своим и доставили командованию ценные разведданные…
Заметка в британской газете о подвиге лейтенанта Булюбаша и его награды
Гитлеровские войска перешли французскую границу 10 мая 1940 года. Страна сопротивлялась отчаянно, но недолго. Капитуляция и прекращение боевых действий наступили через полтора месяца. Все это время Владимир Булюбаш геройски сражался. За свои подвиги, отмеченные как минимум в четырех приказах по армии, отважный лейтенант получил высокие награды: Французский Военный крест и Орден Почетного Легиона – первым из русских во Второй мировой войне. Перемирия с фашистами он не признал и воевал до последнего…
Русские не сдаются
Пока сын сражался на фронте, отец в Париже тоже без дела не сидел. Вот как вспоминал впоследствии Николай Павлович о первых днях немецкого вторжения:
«Многие русские эмигранты вступают в ряды французской армии добровольцами – офицеры на офицерские должности, солдаты – на солдатские. Я принимаю самое энергичное участие при содействии генералов Ньесселя и Вейгана в определении офицеров и солдат в действующую армию, в удовлетворении нужд русских, мобилизованных и уже дерущихся, а также о назначении русских священников в воинские части…»
Приближавшийся к Парижу фронт заставил старшего Булюбаша покинуть столицу. Имя русского полковника, помогавшего французам обороняться, было довольно хорошо известно в Париже – не в последнюю очередь благодаря газетным описаниям подвигов его сына. С приходом немцев гестапо вряд ли бы оставило без внимания его семью. С последней волной беженцев Булюбаши уехали в провинцию, на еще не оккупированную территорию.
А вскоре пришло письмо от сына, давно не подававшего вестей. Писал, что войну он окончил, уволен в полугодовой отпуск и ждет родных в Лионе. Родные немедленно выехали. С вокзала Николай Павлович сразу помчался в гостиницу и впервые за много месяцев обнял дорогого сына… Кто может рассказать об этой встрече лучше самого отца? Предоставим же ему слово:
«Вид его был ужасный: исхудалый, истощенное лицо с заросшими щеками и усиками, с провалившимися глазами, оборванный, грязный – он скорее походил на запуганного дезертира, чем на доблестного офицера… Оказывается, что он был два раза взят немцами в плен, но каждый раз удачно бежал и продолжил войну с ними, невзирая на перемирие… Наконец, немцы снова атаковали его взвод, окружили и предложили положить оружие. Сын категорически отказался. О сопротивлении же и думать было нечего, так как немцев было два эскадрона.
Спустилась ночь. Немцы дали сроку до 8 утра, выставив усиленное охранение подковою, концы которой упирались в высокие берега реки Луары, глубокой и быстрой в этом месте. Тихо, без малейшего шума, взвод вместе с сыном приполз к берегу и, бросившись в реку, пустились вплавь… Немцы никак не ожидали, по-видимому, этого безумного бегства, но спохватились – открыли ружейный и пулеметный огонь по пловцам… Из 20 кирасир доплыло только 17 с сыном, а три утонули. Спасенные вошли в лес передохнуть, но немцы начали переправляться на понтонах и беглецы должны были бежать дальше…
Набрели на лесника, который указал им жилые места и направления к ним, где беглецы могли бы укрыться от немцев. Сына и трех кирасир лесник спрятал у себя, а когда немецкая облава возвратилась в свой лагерь на р. Луара, сын и трое кирасир перешли в деревню, уже занятую немцами, где они скрытно и прожили две недели. А затем в крестьянских платьях бежали в Лион.
Я слушал Володю и восторгался его поведением в бою… Как вдруг раздался звонок и в комнату вошел мой юнкер – войсковой старшина Р., выпуска 1908 года из Чугуевского военного училища… Зачарован был и он одиссеей сына, и только и слышно было: «Ну, и молодчага! Добрый наш казак! Эх, если бы это у нас – Георгий чистый! Это, ей-ей, здорово вы, Володя, подержали имя русского офицера, а еще больше – имя вашего отца! Сразу видно, что у вас Чугуевский дух».
…Сын мне все время твердил, что пленные немцы передавали ему, что после оккупации Германией всей Франции Германия немедля выступит против России… Эти слухи действительно жили во всех слоях общества, а французы только и мечтали, чтобы Германия скорее начала бы военные действия против России, которая, мол, всыплет им так же, как всыпала Наполеону. И Франция будет освобождена – только через Россию…
Фрагмент воспоминаний Николая Павловича Булюбаша
Под знаменем де Голля
Отдохнуть полгода у Владимира не получилось. Уже через месяц он вновь отбыл на службу. На этот раз – в колониальные войска в Северной Африке, на тот момент еще подчинявшиеся коллаборационистскому правительству Виши. Отец не только благословил, но и помог устроиться на службу, обратившись с письмами к своим знакомым генералам Анри Ньесселю и Максиму Вейгану. Последний был министром обороны в правительстве Виши, а затем – генеральным представителем маршала Петена в Северной Африке, так что протекция у Володи была серьезная.
Разлука с отцом затянулась на долгих четыре года. За это время Германия напала на СССР, а размещенные в колониях французские части примкнули к «Сражающейся Франции» генерала де Голля. Проживавший в Лионе полковник Булюбаш занял позицию «оборонцев» – той части русской эмиграции, которая поддерживала СССР в борьбе с фашизмом. А служивший в Северной Африке лейтенант Булюбаш успел подружиться со знаменитым писателем и военным летчиком Антуаном де Сент-Экзюпери, перейти на службу в легендарный Иностранный Легион и повоевать в Тунисе.
Будучи танкистом, Владимир вступил в механизированную часть Легиона – 1-й Иностранный кавалерийский полк. Интересно, что небесным покровителем этой части, как и памятного Владимиру по детству Чугуевского военного училища, был святой Георгий Победоносец – как символ небесного всадника. И полковой праздник легионеры-кавалеристы тоже отмечали в день памяти святого. Успел ли Владимир рассказать об этом отцу в октябре 1944 года, во время короткой и последней встречи с ним по дороге на фронт?
Владимир Булюбаш на своем танке. Фото из книги по истории 1-го Иностранного кавалерийского полка
Последний бой
Высадившись в Провансе, осенью 1944 года 1-й Иностранный кавалерийский полк, в котором лейтенант Булюбаш командовал взводом легких танков, воевал в Эльзасе. Оснащенные новейшей американской техникой, легионеры бросались на самые опасные участки, сражались яростно и отважно. Булюбаш и здесь был первым. «Исключительно храбрый», «вызывающий восхищение при любых обстоятельствах» – так характеризовало его командование в приказе по армии. Правда, приказ был посмертным…
Владимир Булюбаш погиб 28 ноября 1944 года. Накануне его танк был подбит «Тигром», но лейтенант уцелел. А на следующий день снова вызвался добровольцем на опасное задание, возглавив спешенный взвод своих танкистов.
С девятью легионерами он должен был прикрывать с фланга отряд броневиков на опушке леса вдоль дороги. Обнаружив в лесу немецкую самоходку с пехотой, Булюбаш при поддержке броневиков напал на немцев, рассеял и обратил в бегство. Затем, захватив с собой лишь трех человек и один бронеавтомобиль поддержки, бросился в погоню.
В лесном бою удалось захватить в плен нескольких гитлеровцев, которые сообщили, что неподалеку находится важный командный пункт. Приказав немцам показывать дорогу, горстка французов устремилась к вражескому КП. Лихим налетом уничтожили попавшиеся на пути грузовик и противотанковое орудие, но тут бронеавтомобиль вышел из строя. А к немцам подошло подкрепление. Окруженные французы заняли оборону и стали отстреливаться.
Во время передышки командир броневика отправил свой экипаж в тыл за подмогой. Около заглохшей машины с пробитым бронебойной пулей орудием остались лишь трое – лейтенант Булюбаш, командир броневика Дюк и раненый радист Риста.
Когда кончились патроны, легионеры продолжали отбиваться трофейными гранатами, захваченными из уничтоженного немецкого грузовика. Возможно, именно в момент броска гранаты лейтенанта Владимира Булюбаша в упор прошила автоматная очередь…
Дюк отбивался еще полчаса. Гранаты почти закончились, когда прибывшая подмога разметала огнем немцев и вывезла тело погибшего командира.
Табличка на могиле Владимира Булюбаша на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа
Франция помнит
Похоронили геройского лейтенанта там же, в Эльзасе, на местном кладбище. А через четыре года перезахоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. Сделала это русская эмигрантка Анна Феликсовна Воронко. Потеряв на войне единственного сына, всю оставшуюся жизнь она посвятила увековечиванию памяти русских, погибших во Франции в борьбе с нацизмом. За личные деньги пробрела на кладбище большой участок и построила памятник-часовню, у которого похоронила своего сына, а затем и других русских – солдат, офицеров и участников Сопротивления. Во время и после войны она искала их могилы по всей Франции и перевозила останки в Сен-Женевьев-де-Буа. «Павшим на поле брани. Памяти русских, погибших в борьбе или умерших во время войны 1939-1945» – написано на памятнике, знакомом каждому, кто хоть раз посетил русское кладбище.
Памятник-часовня русским воинам, погибшим во Франции в борьбе с нацизмом
Эмалевый медальон на надгробии – чуть ли не единственный дошедший до нас портрет Владимира Николаевича Булюбаша. Впрочем, возможно, его портрет есть и в музее Иностранного Легиона в городке Пюилобье на юге Франции. На плитах находящегося там же мемориала «Легион – своим павшим» его имя есть точно. Как вписано оно и в книги по истории Иностранного Легиона и его 1-го кавалерийского полка. А танк лейтенанта Булюбаша, носивший его имя, после войны был помещен в танковый музей в городе Сомюре, где Владимир когда-то учился на танкиста. Еще несколько лет назад этот танк точно стоял там. Может быть, стоит и сейчас.
Мемориал «Легион – своим павшим»