Глава миссионерского отдела требует называть всех матерей-одиночек блудницами… Молодой православный активист врывается на светскую театральную сцену и срывает спектакль с криками, что его веру оскорбляют… Люди, называющие себя верующими христианами, оправдывают двухлетний тюремный срок для женщин, имеющих маленьких детей. И во всем этом нет ни грамма любви. Той любви, о которой говорил Христос как о главной заповеди Нового Завета. Об этом — Ольга Алленова — специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»
Глава миссионерского отдела требует называть всех матерей-одиночек блудницами… Эти матери не сделали аборт, не сдали детей в детские дома, а воспитывают детей, часто совершенно героическими усилиями, — и их за это так больно пинает православный священник… Молодой православный активист врывается на светскую театральную сцену и срывает спектакль с криками, что его веру оскорбляют… В этом зале, возможно, нет ни одного верующего человека, а если и был, то он наверняка уже молча встал и покинул зал, — но активисту все равно, он вытащил на сцену свое оскорбленное чувство и требует от всего зала сочувствия к себе, оскорбленному. А получает в ответ только неприязнь. Люди, называющие себя верующими христианами, оправдывают двухлетний тюремный срок для женщин, имеющих маленьких детей, — за то, что женщины эти танцевали в храме. А когда появляется информация о том, что женщин, отсидевших полтора года, возможно, отпустят по амнистии, — верующие возмущаются: «Пусть еще посидят!» Законодатели пытаются придать православию какой-то особый статус, и православные люди голосуют «За» на разных интернет-ресурсах, чем вызывают еще большее неприятие и даже ненависть к себе и своей религии у неправославных…
И во всем этом нет ни грамма любви. Той любви, о которой говорил Христос как о главной заповеди Нового Завета, любви, о которой на склоне лет не уставал говорить апостол Иоанн Богослов («Дети, любите друг друга»; «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?»).
Я давно пытаюсь понять, что происходит в моей стране. Почему верующих людей пытаются превратить в серую, безликую, кровожадную массу… Почему верующих хотят превратить в армию, которая будет по команде ходить в церковь, думать, верить, отстаивать некие «духовные скрепы»… Если все это делается для того, чтобы использовать православных в некой внутриполитической борьбе, то это страшно.
Мне кажется, ни один верующий, независимо от того, к какой конфессии он принадлежит, не имеет права навязывать окружающим свою точку зрения. Если Бог создал мир таким многополярным, таким разноцветным и неоднозначным, значит, так было нужно. Значит, только в таком мире можно пройти через какие-то испытания и найти свою дорогу.
Моя вера – мое частное дело. Мысли о том, как я спасаюсь и хочу ли вообще спасаться, никого не должны беспокоить. Ни государство, ни особо рьяные блюстители нравственности не должны лезть в частную жизнь граждан. Невозможно заставить человека стать верующим, невозможно заставить его спастись, если он не хочет. Можно только озлобить его и способствовать раздорам и росту ненависти в обществе. А христианство – это не про ненависть, а про любовь.
Мне кажется, это очень важно понимать сейчас, в России, когда государство, пытаясь использовать Церковь для укрепления своего авторитета, стало искусственно создавать «благоприятные условия» для православных. Быть православным уже просто удобно. Но ведь это опасно для самого российского православия, это разрушительно для Церкви… Человек становится христианином не потому, что это удобно, модно и все вокруг ходят в церковь, а потому что это его жизненный выбор, он к нему пришел не широкой асфальтированной дорогой, а узкой трудной тропой, часто через боль, потери и слезы. Тогда он за свою веру и муки примет, и на крест пойдет. В царской России чиновники обязаны были приносить раз в год справку о том, что они исповедовались у священника. Из-за этой справки люди шли на исповедь. Не потому что душа нуждается, а потому что справка нужна… Это разрушало веру, разрушало человека. И потом эти христиане кресты срывали, церкви жгли, а священников распинали. Однажды Россия это уже проходила, очень страшно от мысли, что мы забыли этот урок.
В основе христианства лежит такое прекрасное понятие как свобода. Из Библии мы получаем понимание о том, что Бог наделил нас свободной волей и не хочет слепого повиновения. Он хочет, чтобы человек сам выбрал себе дорогу. Сделать добро или зло, спасти или погубить, накормить голодного или отобрать у него последний кусок. За свой выбор каждый вполне будет отвечать сам. При этом даже самый страшный грешник может раскаяться и получить прощение. И, напротив, не всегда человек, считающий себя праведником, может спастись. В христианстве, как и в мире в целом, нет однозначных решений. И тем более странно наблюдать за людьми, которые прописывают обществу какие-то сомнительные рецепты.
Великий инквизитор Достоевского, противостоящий Христу, говорит, что Христос не хочет вынужденной любви к Богу, выросшей из авторитета и чудес (потому что авторитет и чудеса лишают человека его свободы) – он хочет свободной любви человека. Великий инквизитор, подменил свободную любовь человека к Богу вынужденным поклонением, основанном на страхе и авторитете, и лишил его свободы. Для инквизитора свобода – «корень всех зол», поэтому он навязывает человеку некие правила, выполнять которые человек слепо обязан, не заглядывая в свою душу. А для Христа свобода – то, без чего невозможно человеческое спасение. Основа этого спасения.
Вот сейчас за окном, кажется, снова наступила эпоха инквизиторов. А где Христос?