С самого утра идет мокрый снег, дует неприятный, почти ноябрьский ветер, окна известного здания на Лубянке смотрят равнодушно, а людей на площади, которые хотят вернуть очень важные имена стране, власти, самим себе, становится все больше. Организаторы ежегодной акции памяти «Возвращение имен» выдают каждому небольшой листок. На нем — буквально два-три имени и краткие, но страшные уточнения: кем был, когда арестован, как погиб.
Никто не пытается пройти без очереди: это важно — отстоять в ней, возможно, представляя себе, как часами стояли на плацу, на пронизывающем ветру зэки, одетые в холодные бушлаты. Это сейчас в любой момент можно подойти к газовому обогревателю, достать из сумки термос и попить горячего чая…
В этой очереди все равны — известный адвокат и старенькая бабушка, школьник и пенсионер. Прочитав с листа напечатанные имена, многие добавляют от себя имя родственника: «мой отец» или «мой дядя» — звучит от совсем пожилых, «мой дед» или «мой прадед» — от более молодых. К микрофону медленно выходят старушки с палочками, некоторых поддерживают родственники. На асфальт капают слезы. Выходят совсем юные школьники, молодежь студенческого вида, люди постарше. Вот уж действительно — от мала до велика.
По данным общества «Мемориал», только в Москве в 1937–1938 годах было расстреляно более 30 тысяч человек, среди которых множество простых людей, не занимавших никаких постов.
Звучат имена рабочих, крестьян, плотников, военных, журналистов, художников, священнослужителей. Вот лишь несколько имен священников, прозвучавших сегодня на площади:
Андреев Павел Аркадьевич, 57 лет,
священник Возмищевской церкви. Расстрелян 16 ноября 1937 годаБеляев Михаил Алексеевич, 60 лет,
священник церкви в поселке Сходня. Расстрелян 27 июня 1938 годаЕвграфов Василий Иванович, 58 лет,
священник церкви села Ивойлово. Расстрелян 14 сентября 1937 годаЕлисеев Иван Дмитриевич, 71 год,
председатель церковного совета Ногинского собора. Расстрелян 13 октября 1937 годаДубровный Кирилл Иродионович, 60 лет,
священник церкви Высоцкого монастыря в Серпухове. Расстрелян 23 февраля 1931 годаДобросердов Иван Иванович, 73 года,
бывший архиепископ Можайский. Расстрелян 21 октября 1937 годаАнисимов Георгий Яковлевич, 56 лет,
священник Желтиковского монастыря. Расстрелян 23 февраля 1931 годаАлексеев Николай Александрович, 67 лет,
иеромонах. Расстрелян 10 июня 1931 года
Вячеслав Померанцев, прочитав имена на своем листе, добавляет от себя: родной брат прадеда, иеромонах Андрей Иванович Кучинский, погиб в Соловецком лагере в 1936 году. О нем мало что известно, даже фотографий не осталось. «Но я могу представить, как он выглядел, потому что с прадедом, дожившим до 95 лет, они были близнецами. Известно лишь, что он был послушником Валаамского монастыря, а в 1906 году принял монашество. Его арестовывали не раз: в 1930 году — по статье 58.12, а в 1935-м сначала ему дали 6 месяцев исправительных работ, потом добавили 5 лет по статье 58.10, 58.11 и сослали на Соловки. Известно, что он погиб на Соловках, возможно, как и многие священнослужители, мученической смертью. Хотя в деле написано, что он умер 4 августа 1936 года от инфаркта миокарда», — рассказал Вячеслав Померанцев.
Галина Александровна Клевезаль назвала имя своего деда, священника Федора Яковлевича Орлина из села Солодча Рязанской губернии. Ему предлагали прекратить служить в селе, уехать в город, но он отказывался. Когда в селе закрыли церковь, он стал служить по домам. Его арестовали, родственникам сообщили, что он получил 10 лет без права переписки. И только из выданной спустя десятилетия справки о реабилитации они узнали, что он был расстрелян в Рязани через 10 дней после ареста.
Есть такое расхожее выражение — это нужно не мертвым, это нужно живым. Это и в самом деле важно для тех, кто выходит к микрофону — произнести вслух несколько имен. И у взрослых, много повидавших в жизни людей, спокойно и без видимых эмоций отстоявших в этой очереди памяти, вдруг дрожит голос, когда они зачитывают несколько имен совершенно незнакомых им людей. Об этих людях они никогда не слышали прежде, их имена через какое-то время сотрутся из памяти. Но сейчас, в эту минуту – спазм в горле.
И ради этого очищающего чувства, осознания того, что имена эти не сгинули навсегда, а звучат, усиленные через динамики, звучат на этой самой страшной московской площади, из года в год приходят сюда люди. Очередь эта каждый год становится длиннее, а значит, есть надежда, что в один прекрасный день не человек будет незаметной песчинкой для всемогущего государства, а государство станет простым инструментом для удобства человека.
Журналистка «Эха Москвы» Ирина Воробьева написала сегодня в своем Твиттере: «Мой прадед, священник, в 1937 году был расстрелян. О происходящем в те годы должен знать каждый».
Акция «Возвращение имен», которая проводится 29 октября с 10.00 до 22.00 по московскому времени, накануне Дня памяти жертв политических репрессий, впервые состоялась в 2007 году. Каждый желающий может зачитать несколько фамилий репрессированных, получив список у организаторов.
Завтра, 30 октября в Москве пройдет ежегодная акция «Молитва памяти». В этом году прийти можно:
- на улицу Покровка, 5, в сквер, где был взорван Успенский собор (с 14.00 до 19.00);
- на Ваганьковское кладбище к Памятнику жертвам политических репрессий 1927-1937 годов (с 14.00 до 16.45).
Кроме Москвы в акции будут участвовать Санкт-Петербург, Екатеринбург, Истра Московской области, Электросталь, Коломна, Тверь, Воронеж, Тула, Самара, Камышин и другие города. Расписание можно посмотреть по этой ссылке.
В храме Святых Новомучеников и Исповедников Российских, возведенном на месте расстрелов на Бутовском полигоне, 30 октября служат заупокойную литию. Перед погребальными рвами по расстрельным спискам НКВД в хронологическом порядке читают имена погибших в Бутово. Акция «Голос памяти» начнется в 11.30 утра по адресу поселок Бутово, Юбилейная улица, дом 2.
Фото автора
