Политики спорят: добровольная отставка депутата Пехтина — это победа Навального или Единой России? Она ведет к укреплению имиджа власти — или к его падению? На мой взгляд, это маленькая, но значимая победа всего нашего общества: оно стало чуточку более честным и прозрачным.
Чуть ли не впервые за последнюю четверть века оказалось, что слова о прекрасном, произнесенные с очень высоких политических трибун, должны все-таки соответствовать реальности, а если нет — то говорящий должен с трибуны сойти. Нельзя возглавлять комиссию по этике и одновременно «забыть упомянуть» в декларации элитную зарубежную недвижимость, мол, мало ли что где у меня там завалялось.
Нельзя рассуждать о процветании Родины и ее геополитических противниках и одновременно готовить себе и своим детям частный рай на территории такого противника. То есть всё это можно, но только по отдельности, а если сразу — люди не поверят. Репутационные потери окажутся слишком высокими, и не только для самого говорящего, но и для дела, за которое он ратует.
Оказалось, что не всем людям всё равно, не все готовы привычно повторять: «да ладно, все они хороши, а придут другие, так будут еще хуже». И еще оказалось, что мир слишком маленький и прозрачный, что за высокими заборами и страннолепными законами всего своего не спрячешь. И что информация имеет свойство не только распространяться, но и влиять на людей. Собственно, не о том ли и в Евангелии? Насчет тайного, которое становится явным, насчет Бога и маммоны, да и всего остального?
Депутат Владимир Пехтин. Фото: rospres.com
Это элементарное требование честности и личной ответственности, соответствия слов поступкам, и касается это далеко не только Единой России. Помню, как год назад меня возмутили призывы к митингующим свободолюбцев, проживающих в уютном Шенгене: идти до конца и строить в Москве баррикады. Ну просто потому, что погибать в уличных боях предлагалось нам и нашим детям, а они могли за нас переживать в прямом эфире CNN.
А не сигнал ли это для нас, христиан, что наши собственные высказывания будут взвешены на тех же весах — и могут быть найдены слишком легкими?
Мы привыкли за последнюю четверть века проповедовать абстрактно-правильное христианство: как оно должно быть. Воцерковлением в огромном большинстве случаев называлось постепенное приближение к этому идеалу: как правильно поститься, как молиться, как часто причащаться и проч. А всё, что не вписывалось в идеал, принято было не замечать или списывать на «кто-то кое-где у нас порой». И общество в целом вполне соглашалось с таким подходом, ему хватало абстрактной проповеди.
А теперь общество начинает задавать вопросы, неуютные, неудобные: а что у вас там на самом деле происходит? Какова реальность? Как вы живете, «несвятые святые»? И формально правильные ответы уже мало кого удовлетворяют, и прочные, толстые стены вдруг оказываются стеклянными.
Можно ли каждую литургию повторять «блаженны есте, егда поносят вам, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы», изо дня в день, и не по одному разу, просить Отца оставить нам наши долги, как оставляем сами нашим должникам — и тут же писать заявления в Прокуратуру и Следственный комитет с требованиями сурово покарать рекших всяк зол глагол на ны, взыскать с них всё до последнего кодранта?
Можно, конечно, но люди поверят только чему-то одному. И Отец тоже, если правду говорили о Нем пророки и Евангелисты, ведь Христос прощал каявшимся всё: и предательство, и блуд, и разбой — но сурово обличал лицемерие, где только встречался с ним. Это понятно, лицемерие — попытка изобразить из себя кого-то другого, попытка назвать грех добродетелью; лицемер ищет не прощения, а доказательства своей несокрушимой правоты. Желательно с помощью внешнего авторитета, а какой авторитет выше Божьего?
Это ни в коей мере не значит, что рекшие зол глагол были правы, что надо с ними соглашаться и им потакать, что надо отдавать святыни на поругание и всё такое прочее. Но не стоит делать вид, будто Уголовный кодекс предписывает то же, что и Нагорная проповедь, а христиане в этом мире призваны всегда жить сытно, комфортно и спокойно.
И вновь, чтобы не упрекали в однобокости, скажу и про другую крайность: не надо точно так же путать свободу со вседозволенностью и утверждать, будто духовная борьба есть исключительно борьба с негодным правительством, будто нет в Евангелии грозных предупреждений о гибельности греха, будто всякое поведение приемлемо для Царствия. Смысл-то один и тот же что там, что тут: оправдать себя таким, какой я есть.
Выбор конкретного ответа на сложный вопрос для христианина зачастую трагичен и совсем не очевиден, порой приходится пробираться на ощупь и руководствоваться принципом наименьшего зла — но ведь и Евангелие, и вся аскетическая литература как раз и описывает наш путь в этом мире как опасное странствие, а не как исполнение заданных раз и навсегда ритуалов и образцов поведения. Мы, собственно, лишь учимся быть христианами, это высокое звание дано нам авансом.
И вот люди смотрят на нас, те самые 80% православных, которых мы крестили, ни о чем не спрашивая, которых не сочли нужным научить вере, которым из года в год повторяли названия праздников, имена святых и состав постного меню, почти ничего не говоря о реальности церковной жизни, о наших слабостях и разногласиях, не предупреждая их об опасностях этого пути. Теперь им этого мало, и слава Богу.
Не говорить с ними об этих вещах в свободном формате, не писать ничего в светских СМИ о церковных проблемах, не соблазнять «внешних»? Уже не получится просто потому, что они сами очень активно говорят на эти темы. Да и позвольте, какие ж они внешние, если мы их сами к себе причисляем по каждому удобному поводу, говорим о духовных скрепах и православном большинстве? Назвался фундаментом — полезай под дом, держи на себе всю постройку. И проверим еще, насколько ты прочный и мощный на самом деле.
Ведь дом-то настоящий, не воздушный замок. К тому же здание нашего общества в совсем не идеальном состоянии — и выдержать его вес может только настоящая христианская церковь, уж какая есть, а не прекрасные слова о церкви идеальной. К людям церкви присматриваются именно потому, что от них многого ждут, и не только слов, но прежде всего действий, да просто бытия, адекватного нашим словам.
Люди видят, что мы разные, все неидеальные, и если мы попытаемся всё это заболтать общими словами — доверия к нашему христианству будет не намного больше, чем к патриотизму депутата Пехтина.
Ну, а чтобы не заканчивать на печальной ноте, приведу слова Послания к Диогниту — христианского текста той самой ранней поры, когда за веру во Христа пытали и убивали, а не просто высмеивали. Той поры, когда христианство победило языческий мир силой своего примера:
«…христиане, населяя города эллинские и варварские, кому как довелось, и следуя обычаям соотечественников в одежде, пище и остальном быту, показывают при этом удивительное и, по общему мнению, необъяснимое устроение своей внутренней жизни:
живут на родине, но как иноземцы;
участвуют во всем, как граждане, и все терпят, как пришельцы;
всякая чужбина им — родина и всякая родина — чужбина…
плотью обладают, но не по плоти живут;
на земле обитают, но отечество их на небе;
подчиняются установленным законам и собственной жизнью превосходят законы; любят всех, и всеми гонимы;
не знаемы, но судимы;
умерщвляемы, но оживляемы;
нищенствуют, и многих обогащают;
во всем нуждаются и всем изобилуют;
бесчестят их, и в бесчестии прославляются;
злословят их, и в злословии праведность их открывается;
бранят их, а они благословляют;
издеваются над ними, а они почтительны;
творят добро, и как злодеи, казнимы;
казнимы, и радуются казни, как новой жизни.
Иудеи с ними воюют как с иноплеменниками и эллины их преследуют, но не имеют ненавистники назвать причину вражды. Короче говоря, что в теле душа, то в мире христиане».
Вот и нам бы так суметь.
Читайте также:
Не могу, не понимаю, забыл! или Непонимание как осознанный выбор
Что же будет с Родиной и с нами? [+ Видео]