Журнал «Нескучный сад» продолжает серию публикаций о девяностых годах.
Рассказывает священник Алексий АГАПОВ, настоятель храма Архангела Михаила города Жуковский Московской области:
Священник Алексий АГАПОВ, настоятель храма Архангела Михаила города Жуковский Московской области
— Начало девяностых совпало с началом моего воцерковления. Церковная жизнь в то время проходила под знаком монашества. В Церковь пришли тысячи новообращенных, многие из них вскоре приняли постриг и стали насельниками открывающихся и восстанавливающихся монастырей. Но и миряне считали монашество идеалом. Для христианства девяностых характерна поэтизация аскетизма. Чуть ли не каждый второй священник тогда (не только монашествующий) был «старец». Позже покойный патриарх Алексий назвал это явление младостарчеством и дал ему резкую оценку. По совету таких «старцев» некоторые даже бросали семьи, детей, уходили в монастыри. Но причиной такой ревности не по разуму была характерная для христианства девяностых попытка уйти от духа времени, который веял во всем мире, — духа потребления.
Тогда же в церковной среде началось повальное отречение от культуры, демонизация поэтического вдохновения, творчества, светской музыки и литературы. Я, придя в Церковь, сразу разбил все свои любимые пластинки. Сейчас сам себе удивляюсь: зачем? Но тогда я чувствовал внутреннюю потребность отказаться от всех увлечений прошлой жизни. И не только я — это было массовое веяние. Вероятно, потому, что почти все мы, в том числе и священники, только пришли к вере, не имели реального духовного опыта.
Но много и замечательного было в то время. Те, кто тогда помогал восстанавливать монастыри, никогда не забудут царившую там атмосферу бессословности, неформального романтического братства: трудники и братья вместе молятся, вместе трудятся, вместе сидят в трапезной. Когда монастырь восстановлен, эта атмосфера уходит. Наверное, такая метаморфоза неизбежна, но невозможно вспоминать прежнее без ностальгии.
В девяностые были открыты архивы КГБ (как впоследствии оказалось, временно), и этой кратковременной возможностью воспользовалась Церковь. Результат работы Комиссии по канонизации — прославление тысяч новомучеников.
А в общежитии МГУ мы с соседями по комнате превратили ее в настоящую «келью» (мы все были православными). Таких православных комнат-келий в нашей общаге было несколько.
Сейчас редко встретишь такое горение, как тогда. В этом есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что люди стали рассудительнее, а именно рассудительности не хватало в девяностые годы многим воцерковлявшимся. Но в отказе от радикализма в выстраивании своих отношений с Богом есть и риск опошлиться. Проблема, как во все времена, — поиск «царского пути».
Первые христиане верили, что Второе пришествие Христа будет еще при их жизни. Потом Церковь поняла, что выживать в этом мире придется тысячи лет, и стала обустраивать свою повседневность. Теперь и перед нами стоит задача обустройства. Девяностые стали для нас опытом восхождения из руин. Потом оказалось, что нужно делать следующий шаг. Шагнуть в прошлое стало уже невозможно. Это как воспоминание о юности. Счастлив человек, который всякий свой возраст вспоминает с благодарностью, хотя никто, особенно в молодости, не избегает ошибок.