«Точно, главное захотеть», – вторит другая, не менее успешная.
Анна Ершова
Не знаю, может, и существуют такие идеальные люди: сказал – сделал. Или просто они в очередной раз с утра для повышения жизненного тонуса выгуливают свое белое пальто.
Тринадцать лет назад я тоже, не без элементов этого распространенного в интернетах белого одеяния, сидела в собственной кухне и беседовала с известным шоуменом и радиоведущим Геннадием Бачинским. Не так давно он начал воцерковляться, информация об этом просочилась в масс-медиа, и у меня для интервью была припасена виртуальная стопка писем, в которых пытливые читатели задавали разными словами примерно один и тот же вопрос: «Гена, теперь ты в Церкви, отчего ты продолжаешь свой залихватский тон и скабрезные шутки на радио?»
Зачитывая эти письма, я ощущала себя неким общественным обвинителем. Не могу сказать, что мне было комфортно в этом статусе. Все эти годы я нет-нет да и возвращаюсь мысленно (особенно в сентябре, в месяце, когда родился Гена) к этому интервью, которое приобретает для меня все новые смыслы. Нет, я не осуждала, но, задавая вопросы и видя его глаза, чувствовала подкожно, каково ему сейчас. Насколько серьезно он воспринимает происходящее, как сложно и важно ему сделать этот своеобразный каминг-аут – дать интервью православному журналу, как бы объявляя во всеуслышание: да, у меня есть душа, совесть, сердце, я верю в Бога, я меняюсь, я сомневаюсь, я живой, я настоящий, я в пути.
Геннадий Бачинский. Фото Дениса Маханько
Помню, как тогда мне тоже было странно услышать от известного острослова: «Да, мне уже неприятно слышать юмор на сексуальные темы, но поймите, я 15 лет работаю на радио, у меня в голове целый склад штампов. И большого усилия мне стоит не шутить. И я останавливаю себя: не шути, не шути, стоп, не надо этого говорить…»
Елки, думала я, как так? Не хотеть говорить – и все-таки говорить?
Ну, то есть почти как та женщина в комментариях, с легким презрением к нечистоплотности: «Фи, есть техники по управлению гневом, какие ж тут проблемы могут быть, сами виноваты, что не можете с собой справиться».
Да, есть куча техник, психологов, вебинаров, книг, статей, программ, групп взаимопомощи. Но привычный паттерн – и он снова идет к друзьям и утешает себя сначала бутылкой пива, а потом… как обычно, и через неделю его уставшая жена звонит специалисту по снятию запоя. Повторяющаяся ситуация – и он снова замахивается, она бежит к родителям, а он караулит ее у подъезда с букетом цветов. Опять подросток психует и швыряет чашку, а прошедшая все возможные тренинги мать срывается на визг. «Дура!» – кричит одна милая сестричка другой. «Сама такая!» – подхватывается та и получает оплеуху, несмотря на год семейной терапии.
У меня болит спина – то поясница, то шейный отдел, я прошла курс занятий ЛФК и знаю, какие упражнения мне нужно ежедневно делать хотя бы по 10 минут, мне это очень помогает, но я ничего не делаю и только полтора года обещаю себе «начать завтра». Я знаю, что мне нужно поговорить вечером с детьми о том, что произошло днем, сделать какие-то выводы, пообщаться – но у меня нет сил, и я снова падаю на кровать с телефоном в руке. О да, телефон! Отдельная песня. Я говорю себе: «Прекрати сидеть в нем, ты не можешь потом уснуть». Выключаю интернет в семь вечера и даю себе слово, что до утра не посмотрю в мессенджеры и почту. Но вот я ложусь спать, захожу в браузер глянуть погоду на завтра – и ловлю себя на том, что второй час ночи, а я продолжаю листать ленту в фейсбуке.
Я знаю, как нужно, но не делаю это. Так проходят годы.
Смешно, но изо дня в день я хочу вовремя оторваться от компьютера и сходить рядом с домом в несколько мест: купить обложки детям на все учебники разномастного формата, отдать в ремонт часы и увеличить на размер обручальное кольцо (суставы с возрастом расширяются). А еще нужно перешить пуговицы на куртке, разобрать полку со старыми бумагами к приему макулатуры в школе, написать в сообщество «отдать даром» про клетку и аквариум с балкона. Это важно, ценно и духовно для меня – почти как подвижнику ночное молитвенное бдение на камне. Просто потому, что я записываю эти дела в виртуальный блокнот из месяца в месяц.
Это могло бы стать лучшим подарком самой себе, аскетической программой на Великий пост, личностным ростом, преодолением, победой над адом. Адом хаоса и невозможностью управлять собой, победой над тюрьмой своей опостылевшей прокрастинации. Но Великий пост еще нескоро, ходить в этой куртке уже не сезон, отложим до следующего лета, макулатуру принимали вчера, теперь весной… На день рождения мне подарили новый телефон, и я переписываю туда из блокнота все те же дела.
Я не психолог, не знаю, отчего это происходит. Какие включаются процессы, – тяжелое детство, деревянные игрушки, трудные роды, сложные отношения, наследственность?
Но зато я много теперь знаю о неосуждении. Теперь я понимаю, что такое – когда не хочешь курить, но куришь. Когда не хочешь пить, но пьешь.
Когда хочешь спать, но до тошноты сидишь в соцсетях. Когда блокируешь телефон парня, но потом, листая ленту вызовов, находишь номер и снова пишешь СМС, хотя сто раз давала себе слово разорвать эти уродливые отношения. Когда бьешь сам себя по лицу наотмашь за то, что снова дал подзатыльник взбесившему тебя ребенку. Как гадко и тошно, что ты что-то снова. Как неохота говорить это на исповеди…
И я нисколько не могу осуждать теперь этих людей. И даже не могу осуждать осуждающих – а вдруг они пытаются много лет избавиться от страсти осуждения, но не могут?
Возможно, это единственная добродетель, которую мне удалось приобрести.
Фото: freepik