Пять литров человеческой крови в минуту
Геннадий Мартинович Галстян, заведующий реанимационным отделением в Гематологическом научном центре, главную свою драгоценность – оксигенатор держит у себя в кабинете. Кабинет маленький, оксигенатор величиной с большой американский холодильник.
Когда оксигенатор не используется, а стоит в кабинете у Галстяна, там не развернешься. Но знаете, бывают такие сумасшедшие механики, что норовят затащить в квартиру автомобильную коробку передач или двигатель, или даже целый мотоцикл. Вот и Галстян так. Говорит: «Пусть тут у меня постоит, а то вдруг с него свинтят что-нибудь».
Галстян Геннадий Мартинович
Это смешно, конечно. Кому может понадобиться деталь оксигенатора?
Но оксигенатор – это техническое чудо. Это прибор, который прогоняет через себя пять литров человеческой крови в минуту – всю кровь пациента, который к нему подключен. Прогоняет и насыщает кислородом, так что можно не дышать или дышать немножечко – настолько, насколько пациент способен.
Все эти крики «Мы теряем его!» в прошлом
Современная реанимация – это высокотехнологический процесс. Все эти крики «Мы теряем его!», все эти четыре минуты, якобы отпущенные реаниматологу, чтобы вернуть пациента с того света – давно в прошлом. В реанимации гематологического центра люди могут лежать по месяцу, по два. Была даже одна пациентка, которая пролежала на аппарате искусственной вентиляции легких целый год, а потом встала и ушла своими ногами и живет нормальной жизнью.
Современная реанимация – это процесс тонкий. Современный аппарат искусственной вентиляции легких не обязательно дышит за человека, а может помогать дышать, может компенсировать дыхательную недостаточность на 50%, на 25%. Тонкие настройки, когда человек отчасти дышит сам, но отчасти и с помощью аппарата. И на столе у доктора Галстяна стоит монитор, в котором восемь камер показывают доктору каждого из восьми пациентов в режиме реального времени.
Гематологическая реанимация устроена особенным образом. Здесь нет большого реанимационного зала, где врачам и сестрам удобно было бы видеть всех пациентов сразу.
Здесь каждый пациент лежит в отдельной палате, потому что главная причина, по которой попадают в такую реанимацию, – это инфекции. Они поражают ослабленный организм после химиотерапии или трансплантации костного мозга.
Все аппараты должны быть одинаковые
И вот тут начинаются проблемы. На восемь коек в гематологической реанимации – три медицинских сестры. Что они будут делать, если хотя бы у половины пациентов, хотя бы у четверых состояние резко ухудшится в одно и то же время? Они будут метаться между этими отдельными палатами, и работа их будет осложняться тем, что в каждой палате стоит не такой аппарат ИВЛ, как в соседней.
История комплектования реанимации гематологического центра запутанная. Какой-то аппарат ИВЛ купили пятнадцать лет назад. Он устарел и все время ломается, так что на ремонт его ушло уже столько денег, что можно было купить новый аппарат. Какой-то аппарат подарили благодарные пациенты. Какой-то достался после Беслана, когда на благотворительные деньги закупили разом много ИВЛ для пострадавших. И все это было давно. И все аппараты разные.
И когда медсестра или доктор переходят из палаты в палату, им требуется пара минут, чтобы сообразить, в какие именно кнопки именно на этом аппарате надо тыкать. А это могут быть критичные две минуты. Реанимация. Не шутки.
«Понимаете, – говорит Галстян, – все аппараты должны быть одинаковые. Тогда персонал делает меньше ошибок». Это смертельно опасные ошибки.
Каждый из нас может попасть туда завтра
У доктора Галстяна есть план. Он уговорил руководство Гематологического научного центра каждый год покупать в реанимационное отделение два новых аппарата ИВЛ. Это дорого. Каждый аппарат по четыре миллиона рублей. Больше, чем два в год, клиника покупать точно не сможет.
Но если удастся собирать еще по четыре миллиона благотворительных денег в год, то за три года Галстян обновит весь парк своего отделения. И аппараты будут одинаковые. Все девять.
Почему девять аппаратов на восемь коек? Потому что всегда должен быть запасной аппарат. Потому что это реанимация. Если какой-то аппарат сломается, всегда должна быть возможность быстро его заменить.
И да – там лечат взрослых. Каждый из нас может попасть туда завтра. Давайте поможем этим реаниматологам. Что же они мучаются с устаревшей и разномастной техникой.