Что понимается под спасением? Как правило, люди не проговаривают этого вслух, и, насколько можно понять, речь идет о том, что «все мы будем счастливы, потом, когда-нибудь». Всё как-нибудь само собой устроится. Смутное беспокойство о том, что может оказаться и не хорошо, подавляется смутным же предположением, что нет, как-нибудь проскочим.
Сергей Худиев
Где-то я читал, что люди склонны к либеральному богословию в благополучные времена, а в смутные – возвращаются к ортодоксии. В самом деле, пока всё благополучно, нас окружают милые люди, кругом мир и порядок, легко поверить в то, что все старые доктрины про грех, дьявола, ад, а равно про наше спасение от ада – пережиток мрачных времен, когда жизнь была короткой, суровой и жестокой, и люди повсюду – в том числе в небесах – видели гнев и угрозы. Однако когда наступают времена смутные и кровавые, человеческое безумие прорывает тонкий лед цивилизации, зло и грех становится чем-то резко бросающимся в глаза из каждого окна, люди вспоминают, что зло совершенно реально, люди грешны и нуждаются в спасении.
В наше время это разделение отчасти снято нашим мгновенным доступом к информации из практически любой точки мира – и возможностью для всех выказываться по любому поводу. В XIX, даже (в некоторых местах) в ХХ веке можно было прожить всю жизнь и ни разу не увидеть изуродованного трупа – да, где-то лились моря крови, совершались ужасные беззакония, но во многих местах люди этого не видели, а жили вполне мирно и размеренно.
Сейчас даже если мы сами наслаждаемся миром и достатком, немыслимым для многих поколений наших предков, мы уже успели увидеть на экранах своих мониторов много изуродованных трупов – мужчин, женщин и детей, и услышать самые подробные рассказы о зверствах, мерзостях и беззакониях из первых уст. Даже если мы стараемся закрываться от такого контента и отписываться от тех, кто имеет привычку размещать такие материалы, спрятаться невозможно – где-то в мире, совсем недалеко от нас, кого-то бомбят, убивают, жгут и пытают, творятся невыносимые, тошнотворные жестокости. Это может в любой момент выпрыгнуть на нас с монитора.
Также сложно спрятаться от идолопоклонства, ярости и ненависти, которые кипят в социальных сетях и служат основанием для зверств в реальном мире – не имея возможности терзать и убивать лично, люди радуются, одобряют и изливают ненависть в доступных им формах.
Фото из открытых интернет-источников
Увы, игнорировать реальность зла в человеческих душах невозможно – а если верить (как верят христиане и не только) в вечность человеческой души, то остается признать, что вечность для таких душ будет очень жутким местом. Даже не в силу наказания, наложенного на них извне – а в силу их собственного состояния. Ад совершенно реален и доступен непосредственному наблюдению – и если верить в вечность, то он вечен.
В самом деле, грешная душа будет приносить ад с собой повсюду, куда она придет – и поэтому пускать ее в рай бессмысленно. Грешники устраивают ад везде, где появятся.
Можно эмоционально требовать, чтобы Бог пустил всех в рай – и провозглашать, что Он, конечно, так и сделает, ибо милость Его безмерна и человеколюбие неизреченно. Но подумайте, чего вы требуете. Вы требуете, чтобы ад имел невозбранный допуск в рай – и тут же превратил его в ад. Это, на самом деле, не введет грешников в рай – это не оставит ничего, кроме ада.
Писание – и Христос лично – говорит о том, что нераскаянные грешники будут осуждены, изгнаны во тьму внешнюю, выставлены за дверь, и это совершенно неизбежно, иначе не останется ничего, кроме внешней тьмы.
Грешников можно спасти, простить, очистить, глубоко преобразить, ввести в рай – но они должны на это согласиться. Человек обладает свободной волей – это значит, что никто, даже Бог, не делает выбора за него. Человек сам является автором своих решений.
Поэтому Евангелие очень далеко от того, чтобы говорить «успокойтесь, всё как-нибудь само устроится». Напротив, оно призывает обеспокоиться – осознать серьезность положения, покаяться, признать свои грехи – грехами, искать Божьего прощения и помощи, решительно переменить путь.
Реальный, евангельский Иисус говорит очень жесткие, ранящие вещи – что, собственно, и следует ожидать от Спасителя, который пришел спасти род людской от абсолютной беды.
«А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море. И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает» (Мк. 9:42-48).
Это понятно, что геенна – это Иерусалимская городская свалка во времена Иисуса (хотя «быть выброшенным на свалку» звучит ничуть не мягче, чем «быть вверженным в геенну»), и вообще всё сие надо понимать духовно и иносказательно. Но, при всём уровне иносказательности и символичности языка, Иисус явно говорит о некой чрезвычайно ужасной опасности, о ввержении куда-то, подходящим образом для чего будет место отвержения и нечистоты. И о том, что для того, чтобы избегнуть такой участи, уместны самые драматические меры – которые можно сравнить с отсечением себе руки, ноги или глаза.
Это напоминает мне рассказ одной женщины, у которой была дочь-наркоманка. Мама поставила ей жесткое условие – или ты прекращаешь употребление и идешь лечиться (и тогда я всё это оплачиваю), либо (если являешься домой упоротая) я тебя на порог не пускаю. Мне это сразу показалось очень жестким – родная мать не пускает дочь домой! А она там скулит под дверью! А потом выяснилось, что это единственная возможность помочь – и она сработала, дочь согласилась лечиться и теперь жива. Но могла бы не остаться, а просто уйти во тьму. Свободная воля. Но факт тот, что если бы не жесткая любовь матери, она бы точно погибла.
Отцы пишут, что под отсечением надо понимать разрыв с людьми, которые вовлекают нас в грех; но, так или иначе, Иисус говорит о гибели как о несомненной реальности, которой надо избегать любой ценой.
Там, где есть реальная (и невыразимо ужасная) опасность – дело любви состоит в том, чтобы предостерегать от нее и указывать путь спасения.
Путь же этот состоит в том, чтобы покориться Иисусу Христу как Господу и довериться Ему как Спасителю. Пребывать в Нем через веру, которая проявляется в Крещении, Евхаристии и хранении заповедей. В этом случае мы, бедные испорченные грешники, удивительным, непостижимым, сверхъестественным образом будем спасены.