Миняйло освободили в зале суда. Уголовное дело в отношении Алексея Миняйло также прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. В Басманный суд пришли священники, все они были готовы поручиться за него. О результатах сегодняшнего заседания «Правмиру» рассказали настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерей Алексий Уминский и иеромонах Димитрий (Першин).
Адвокаты были настроены скептически
— Суд начинался в 11.30, но мы пришли сильно заранее, — рассказал отец Алексий. — Потом заседание перенесли на 14.00, мы ждали. Нас спас отец Дмитрий (Першин) (смеется). Он хоть и опоздал, зато принес бутерброды. Это немного скрасило ожидание. Само же заседание прошло стремительно, за час, закончилось в 15.00.
Мы находились не в самом зале, где было много народу, а в коридоре, и следили за трансляцией. Ждали, когда нас начнут вызывать в зал зачитывать поручительства за Алексея, чтобы суд их учел. Но до суда дело не дошло – вот что было по-настоящему удивительно!
Конечно, все мы надеялись на благополучный исход, но адвокаты были настроены скорее скептически и говорили, что может быть продление.
Поэтому, когда сам прокурор попросил, чтобы Алексея выпустили, судья даже не поверил! Два раза переспросил…
Конечно, наше присутствие там не было решающим, но адвокат Валентин Карелин сказал, что оно крайне важно, как и заранее поданные нами поручительства, которые сыграли свою роль. И еще – нам было важно это узнать – письмо священников, как и другие коллективные письма в защиту арестованных, – были приобщены к делу. Значит, все не зря!
Просто делали, что должны
О том, что происходило за пределами зала суда, рассказал иеромонах Димитрий (Першин), который не смог пройти в суд, но сумел передать поручительство и питание для находящихся в здании священников. Все время заседания он находился рядом с судом в ожидании.
Иеромонах Димитрий Першин
— На заседание я не попал. Когда я приехал туда примерно в 11:40, меня не пустили, потому что я, будучи поручителем, не был внесён в какие-то списки. Но оказалось, что заседание перенесли на 2 часа, а в это время там уже находились другие священники, которые пришли раньше и сумели пройти.
Я, понимая, что отцы и другие мои знакомые сидят там с 11 часов, поехал, сделал им бутерброды, сок какой-то, привёз туда, а меня опять не пустили. Я остался на улице, передал еду и своё поручительство адвокату, он передал все нашим отцам, и это было кстати, как выяснилось потом. Я же остался на улице, со мной было ещё человек 50, все ждали, совершенно мирно общались, следили по трансляции, что происходило в зале.
Было ощущение, что все эти люди не просто случайные, не просто на работе, а у всех есть некоторые надежды и некоторые печали, которые нас объединили. Надо было слышать эти крики: «Свобода! Свобода!», когда выяснилось, что прокурор потребовал снятия обвинений и полной свободы Алексею. Насколько я знаю, сам Алексей был удивлён этому и поблагодарил прокуратуру за профессиональную работу, поскольку он, насколько можно судить, не имел никакого отношения к тому, что ему инкриминировали. Настроение стало другим, люди стали улыбаться, потом вышел Алексей, вышли отцы и мы с ними прошлись по солнечной Москве, радуясь тому, что ещё один человек оказался на свободе.
Я ничего не ожидал, по привычке рассчитывая на худший сценарий и готовый порадоваться лучшему. Я тихонечко стоял, читал новости и Псалтирь.
Это был тот самый случай, когда мы не можем прогнозировать ничего, но мы должны делать то, что должны
Из общения со СМИ, которые там находились — «Дождь», РБК, а обычно они критично настроены к Церкви — я понял, что есть невероятный запрос у людей на то, что все же есть Церковь настоящая, которая стоит за правду, печалуется, переживает, страдает, скорбит. Понятно, что далеко не все священники должны находиться здесь, понятно, что у всех свои задачи и послушания. Но на то, что внутренне все мы с теми, кто страждет, кто в темнице, скорби, кто неправедно осуждён, надежда есть у очень разных людей, не обязательно верующих, не обязательно христиан.
В свете этого письмо священников, которое было написано в поддержку людей, оказавшихся в заточении в результате «московского дела», стало голосом не только Русской Церкви, но голосом всего народа, обращенным к власти предержащим в надежде на то, что это послание будет услышано и мы избежим катастрофы 1917 года, когда и Церковь молчала, и власть стала глухой.
И тут судебный пристав начал читать Символ веры!
Священник Алексий Забелин рассказал о происходившем в зале суда.
Я бывал и раньше на судебных заседаниях. Эта обстановка для меня неудобная, неуютная, во многом непонятная, но то, что случилось сегодня, равносильно чуду. Как в известном фильме: “Вот что крест животворящий делает!” — действительно, завтра — праздник Крестовоздвижения Господня.
Заседание постоянно переносилось. Было неприятно, тяжело, душно. У меня начал падать сахар, ну тут, к счастью, о. Димитрий (Першин) принес бутерброды.
Я перепутал время заседания и пришел совсем рано, к 10 утра. Я был один, никто из отцов трубку не брал. Были жуткие мысли: неужели я один? Но потом все приехали.
На заседание нас не пустили. Вызывали маму Алексея, буквально через 5 минут она вышла. На заседании следователь предложил домашний арест, а прокурор предложил просто закрыть дело и отпустить Алексея прямо в здании суда. Судья явно был в шоке, потом было недолгое обсуждение, и вот Алексей вышел из зала суда свободным человеком.
Конечно, было очень необычно, что в здании суда собрались сразу несколько священников. Ко мне и к другим священникам люди обращались очень уважительно. Судебные приставы осматривали нас перед входом и спрашивали, нет ли у нас каких-то запрещенных предметов. А у меня в нагрудном кармане был металлический крест, он мог звенеть, и я хотел об этом предупредить приставов. Не знаю, что они там подумали, но судебный пристав говорит: я тоже верующий человек. Я спрашиваю: “А в кого Вы верите?” И тут он начал читать Символ веры!
Конечно, мы надеялись на чудо. В голове не укладывалось, что из раза в раз повторяется: доказательств нет, а обвинение есть, человек ни в чем не виноват, а ему говорят — нет, виноват. Понятно, что мы все в чем-то виноваты, но конкретно в этом деле не было его вины.
Хочется преодолеть страх, что тебя накажут, что у тебя что-то отберут, тебе что-то не дадут, что будут какие прещения. Мне это напоминает евангельские события, когда Спасителю говорили: “Ты что, в субботу исцеляешь, по нашему Закону не положено в субботу, а что Твои ученик руки не моют и не постятся вообще” — и на это Христос отвечал: “Лицемеры”. Мне хотелось преодолеть этот страх и хотелось маленькой победы, когда торжествует добро, снисходительность, милосердие и хоть какая-то человеческая правда.
После того как было опубликовано письмо священников, мы стали получать много сообщений. Среди них и много неприятных, и много благодарных писем, люди пишут: “Спасибо, мы теперь можем ходить в Церковь”. Сейчас у меня есть чувство внутренней уверенности — это было правильно. Это то, о чем я читал в Евангелии. Я сам человек грешный и хотел бы такого же милосердия к себе.
Справка:
Алексей Миняйло был арестован 2 августа и до 26 сентября оставался в СИЗО, остальные фигуранты были переведены под домашний арест или отпущены под подписку о невыезде.
После открытого письма священников в поддержку осужденных за участие в несанкционированных митингах в Москве было создано более 10 петиций и обращений с призывами пересмотреть приговоры и дать оценку действиям властей.
Представители некоммерческих организаций выступили с открытым письмом и запустили в соцсетях флешмоб в поддержку Миняйло, в течение недели в социальных сетях его участники выкладывали фотографии с плакатами в поддержку Алексея и хештегами #ялешаминяйло и #вернителешу.
Записали Маша Божович и Наталья Костарнова