Слово протоиерея Романа Гуцу, настоятеля храма Спаса Нерукотворного в Всеволожске Ленинградской области на отпевании протоиерея Павла Адельгейма.
Дорогие братья и сестры!
Как отрадно было слышать во время отпевания краткое и всеобъемлющее слово нашего митрополита. И действительно, вспоминая древних римлян, мы можем согласиться с ними, что о мертвых можно говорить у гроба только хорошо или вообще ничего. Великое горе, трагедия посетила нашу с вами Псковскую землю. Ужасающее злодеяние и страшное убийство.
Но осмысливая, как страшна и опасна наша жизнь, мы сегодня больше скорбим даже не о том, что отца Павла так зверски убили и он ушел в вечность к Отцу Небесному, потому что вспоминая слова Священного Писания, мы можем подтвердить, что смерть — мужу покой. Большее горе посетило всех нас с его уходом в вечность. Как же осиротела наша с вами Псковская земля с его уходом! К кому теперь пойдут и обратятся эти тысячи людей, которые пришли проститься с ним у дорогого для них и каждого из нас гроба?
Можно вспомнить один евангельский момент, который был в конце земной жизни Господа, когда он нес на своих плечах Крест на Голгофу, а множество женщин видели эту ужасающую несправедливость и горько плакали. И тогда Господь, превозмогая боль, сказал им такие слова. «Дщери Иерусалимские. Плачьте не обо Мне, а о себе и о детях ваших». И мы можем сказать, что будем плакать и мы, и особенно многие женщины Псковской земли, которые пришли сегодня сюда, потому что с его уходом еще больше нам придется переживать и плакать о наших собственных детях и внуках, оставшихся без его духовного окормления.
Вся жизнь отца Павла от начала до конца была отдана Богу и Церкви. В далеком Казахстане в отроческом возрасте он встретился с тогда живущим там великим старцем и духовником преподобным Севастианом Карагандинским. И общение с ним, эти тайные ночные богослужения, и потрясающий пример душепопечения о людях, который он увидел в этом старце, навсегда покорил его сердце, и в нем созрело и окрепло желание служить Богу. Старец Севастиан Карагандинский был последним учеником великого Оптинского старца Нектария, поэтому через них отец Павел слышал и впитал в себя лучшие традиции Оптинского старчества.
Затем он поступает в Киевскую духовную семинарию, получает там духовное образование, даже становится послушником Киево-Печерской обители, но советские власти не позволили ему идти по этому пути. Это был Промысл Божий для того, чтобы его жизнь не заключилась в стенах обители, а стала доступна и известна как можно большему количеству людей. Он принимает сан священника там, в далеком Казахстане, и начинает свое ревностное служение Церкви.
В шестидесятые годы он совершил беспрецедентный поступок, когда под видом ремонта храма уже в Узбекской ССР практически отстроил новый собор. И власти не могли ему простить этого дерзновенного поступка, а затаили свою злобу. Но поскольку тогда, в шестидесятые годы, уже не модно было просто расстреливать священнослужителей, поскольку не позволяла мировая общественность, они пошли другим путем, каким убрали с пути служения Церкви многих знаменитых священнослужителей.
Так, например, убрали они, представители власти, приснопамятного митрополита Николая Ярушевича. Они убрали вероломным образом с нашей Псковской земли епископа Геннадия (Туберозова). Это было в 1919 году, когда под видом немедленно полагавшейся ему операции епископа Геннадия в общем-то зарезали врачи в областной больнице.
И вот по отношению к отцу Павлу они тоже избрали этот коварный метод. Он был заключен в тюрьму за религиозную пропаганду, которая тогда преследовалась по закону, была страшна для советской власти. В чем же она состояла? Да в том, что человек хотя бы на машинке печатал или от руки переписывал слова святых молитв и делился этим духовным сокровищем с людьми, ищущими Бога.
Любую вину могла придумать власть и придумала. Три года тюрьмы и лагерей вынес отец Павел в своей жизни, и там в нечеловеческих условиях потерял ногу, стал инвалидом и мог бы вообще умереть, если бы его близкие и родные, особенно матушка Вера, не подняли шум, и тогда он был из тюрьмы отправлен в больницу и была совершена эта необходимая ему тогда операция, но которая ограничила его движение на всю оставшуюся жизнь. Он вынес исповеднический подвиг, был подобен древним мученикам и исповедникам, которые не сразу иногда шли на страдание, а иногда скрывались в горах и лесах, чтобы сохранена была их драгоценная жизнь для славы Церкви и для окормления верующих. А когда созревала эта насущная необходимость свидетельствовать о Христе мученической кровью, они выходили из своих убежищ и открыто и бесстрашно страдали за Христа.
Такой пример мы видим, например, в житии святителя Киприана Карфагенского. И годы заключения и тюрьмы не сломили отца Павла. В скором времени, в 1976 году, он переезжает сюда на Псковскую землю и долгое время ищет здесь место для своего священнического служения. Когда местный уполномоченный узнал, кто приехал к ним на Псковскую землю, он сказал: «В городе отец Павел получит место только через мой труп». Случилось это при жизни отца Павла или нет, но мы без сомнения знаем, что отец Павел мужественно и бесстрашно пережил этого советского чиновника.
Долгие годы скитаний, служения сначала в далеком Пушкиногорском районе, затем Промыслом Божьим и чудом он был переведен в Любятовский храм к отцу Владимиру и служил там вторым священником, затем получил настоятельство в храме Димитрия Солунского во Пскове, а после этого нашел место своего продолжительного служения перед Престолом Божиим в храме святого апостола Матфея в поселке Писковичи.
Служение отца Павла в этом храме в Писковичах лично для меня особенно знаменательно и ценно, потому что и мой отец, приснопамятный протоиерей Сергий, многие годы служил именно там, в Писковичах. И вот так они сменили там друг друга, словно на боевом церковном посту.
Отец Павел никогда не довольствовался одним требоисполнением и совершением только богослужения в ограде храма. Они были тесны и малы для него. И вот в Писковичах он строит первый церковный детский дом для окормления, для спасения жизни детей-инвалидов, и, наверное, к этому шагу побудила его многоскорбная жизнь, потому что он воспитывал больную дочь в своей семье, и страдания близких, страдание людей было особенно понятно и близко его сердцу.
Я лично знаю, как многим детям-сиротам он помог. Помогал устраиваться в жизни, добиваться от государства положенных им выплат и пособий вплоть до получения жилья и нахождения постоянной работы. Затем отец Павел увидел этот заброшенный тогда храм, в советское время совершенно разрушенный, без окон, без дверей, без сводов, и одним из первых на Псковской земле взялся тогда за восстановление этого храма. Словно чувствовал, как необходим он в этом большом районе Пскова — на Завеличье.
Действительно многие десятки лет этот храм был единственным храмом на Завеличье, очень востребованным и любимым местными жителями. Этот храм посвящен святым Женам Мироносицам. В их жизни мы видим бесстрашный поступок, когда, узнав о смерти своего любимого Учителя, они, как сказано в Евангелии, еще в сущей тьме, пробираясь по пустынным темным улицам Иерусалима, забывая о том, что они рискуют жизнью, о том, что у гроба римская стража, которая поставлена там отнюдь не для развлечения, а для того, чтобы покарать всякого, кто нарушит постановление римской власти об этом святом узнике.
Они ни о чем не думали, а шли, чтобы отдать последние почести и любовь своему возлюбленному учителю и Господу. И вот отец Павел так же, как святые жены мироносицы, в течение всего своего священнического служения бесстрашно и смело проповедовал о Христе. Еще в советское время его проповеди печатались за рубежом в тогда разделенной с нами Зарубежной Русской Церкви, изданные там, доходили и до нас и приносили огромное утешение и духовную радость. Святые жены мироносицы названы так потому, что они несли благовонное миро ко гробу Учителя и Господа, и отец Павел продолжил и повторил их подвиг, потому что миром и елеем своего благодатного слова тысячи каменных ожесточенных сердец он смог смягчить, растопить лед человеческих сердец и обратить их ко Христу, помазав спасительным елеем Слова Божия.
Отец Павел и здесь не довольствовался только служением в стенах храма. Он строит церковную школу-гимназию, православную школу регентов, и почти за 20 лет до современных событий начинает заниматься и в Писковичах и здесь социальным церковным служением, которое сейчас оказалось востребованным и совершенно обязательным и естественным для современного положения Церкви. Тогда это был риск, отважный и смелый поступок, и в совершении его он пророчески опережал время и смотрел вперед. Отец Павел на Псковской земле наконец построил храм в Богданово при психиатрической больнице потому что он как никто другой из священников понимал, что психические заболевания так трудно отличимы от духовных болезней и именно этой категории людей нужна прежде всего духовная помощь и молитва к Богу.
И вот когда мы вспомнили основные вехи его священнического служения, что же мы видим? Все, что начинал отец Павел, впоследствии забиралось от него. С человеческой точки зрения это несправедливость, но с духовной мы можем увидеть другой сокровенный смысл — Господь через неправду человеческую освобождал его от земных забот, от излишних хозяйственных административных попечений для того, чтобы он смог совершать свое любимое дело — душепопечение.
И вот так Господь направлял Его для того дела, совершая которое, он остался бесконечно близок сердцу каждого из нас. В храме служить может любой священнослужитель. Управлять школой может даже не священник. Но вот души людские врачевать может только тот, у которого есть особый дар и талант, данный ему Богом. Отец Павел был выдающимся, прекрасным священником, интеллигентным, очень внимательным, бескорыстным, нестяжателем, который за всю свою священническую жизнь — более сорока лет служения — ничего не скопил и ничего не приобрел для себя. Никто из людей не может его ни в чем упрекнуть в нравственном отношении, потому что перед судом любым он был безупречен и неповинен ни в каких преступлениях.
Следует внести ясность. В последнее время в этом храме святых жен мироносиц нашла свое пристанище община, которая была сформирована по благословению отца Георгия Кочеткова, известного московского священника. Но отец Павел дал приют этой общине в своем храме не потому, что он до конца разделял их взгляды. Я неоднократно служил с ним и в сане диакона, и священника и в этом храме, и в Писковичах. Он никогда не позволял себе таких вольностей, которые могли быть в этом неомодернистском течении. Он никогда не выносил Престол на середину храма, никогда не причащал мирян отдельно под двумя видами Тела и Крови Христовых, что доступно только священникам, но, оказав внимание этим людям, которые, я знаю, пришли во множестве к его гробу, он исполнил слова апостола Павла — он был всем для всех, чтобы спасти по крайней мере некоторых.
Труден, невыносим был жизненный путь отца Павла, но он мужественно, до последнего своего издыхания нес свой священнический крест. Он выступал против бесправности духовенства, выступал за соборность Церкви, выступал за то, чтобы каждый член общины был бесконечно дорог для Церкви и мог влиять на ее жизнь.
Он шел до конца, и последние минуты и секунды его жизни увенчались мученической кровью. Выше этого жребия нет ничего на земле. Когда страдали древние мученики, многие из них не были крещены, и Церковь никогда не ставила вопрос, а как же признать их святость? Потому что для всех было очевидно, что мученическая кровь очищает человека от всякого греха. И вот в этой страдальческой мученической кончине мы видим венец жизни и подлинное украшение священнического служения отца Павла. Он совершил тот подвиг мученичества, к которому был призван в шестидесятые годы, попав в советскую тюрьму. Господь словно еще на 40 лет продлил временную его жизнь, чтобы запечатлелась она мученическим подвигом.
В наш XXI век, век демократических свобод и высокой защищенности человеческой жизни, священника убивают средь бела дня, словно скот на бойне. И вот этот безумный убийца, совершивший вероломный поступок — ведь он до этого нигде психически больным не признавался. Ни в одной клинике нигде не было засвидетельствовано о его умственной ущербности и неполноценности. Мы знаем, что исповедовался он до этого вопиющего убийства отцу Павлу. Мы можем догадываться и предположить, с одной стороны, в каких грехах исповедовался этот выпускник ВГИКа, что понадобилось потом, после исповеди, убрать с дороги отца Павла как невольного свидетеля, может быть, его страшных и беззаконных дел.
С другой стороны, мы содрогаемся от мысли о том, как мгновенно может человека, лишенного благодати Божьей, объять одержимость, которая затмевает сознание, порабощает волю человека и ведет к страшным поступкам, оправдания которым не может быть на земле.
И вот своей мученической смертью отец Павел продолжил подвиг оптинских монахов, которых зверски зарезали почти так же в Оптиной пустыни в день Святой Пасхи, и подвиг московского священника Даниила Сысоева — все они бесстрашно умерли за Христа и были верны Ему до последней капли своей крови.
Как же опасна жизнь христианина, особенно священника, в наше время, как ненавидит нас диавол, который воистину, по словам апостола Павла, ходит как лев рыкающий, ища кого погубить. И чтобы не подпасть под это демоническое страшное влияние, спасение человека только в Церкви, только во Христе. Только тогда, когда он причащается Святых Христовых Таин, и его сердце является не пустым, а занятым Богом. Вечная и блаженная память тебе, досточтимый собрат наш отец Павел, Царство тебе Небесное и вечный покой. И помолись за нас там, перед Престолом Божиим, чтобы не осиротела твоя любимая псковская паства. Аминь!