Всё в вере вызывало желание подражать…
Как я стала православной? Главное, что я могу сказать — к вере я пришла безболезненно :) для меня это и есть самое большое чудо. Оглядываясь назад, я вижу как бы большую реку, по которой безопасно плывёт — все эти годы — мой маленький неунывающий кораблик.
Родилась я в Москве, совсем малышкой жила на Украине, а лет с пяти — в Риге. В школу ходила там же, а ближе к окончанию, в конце 11-го класса, пришлось выбирать дальнейший путь. После 11-го съездили всей семьёй в Москву: возобновили связи с родственниками, которых много лет не видели, и разузнали насчёт поступления в разные вузы.
После 12-го класса (в Латвии их 12) я для страховки поступила в Латвийский государственный университет (на английский язык), но твёрдо нацелилась на Россию. Очень захотелось жить в СВОЕЙ стране. Правда, намеревалась сначала поступать в СТАНКИН на экономический, и даже занималась дополнительно математикой, потому что в Латвии школьная программа слабее, но… Папа, который в течение всего моего 12-го класса работал в Москве, в очередной свой приезд сообщил мне об изменении моей судьбы, и притом весьма оригинальным образом. «Можешь выслушать молча, то, что я сейчас скажу?» — заметно было, что он слегка волнуется. — «Ты поступаешь не в СТАНКИН, а в Свято-Тихоновский богословский институт». ??? Я была положительно заинтригована, но, что интересно, не имела ничего против. Оказывается, они с дедушкой узнали о существовании ПСТБИ из справочника для поступающих в вузы и загорелись идеей меня туда устроить. А я вслед за ними загорелась желанием туда поступить.
Выбрали филологический факультет, где, как я думала, изучалось 14 языков — просто мечта! Я хотела непременно выучить все. (Потом, правда, оказалось, что просто неправильно прочитала — это во всём институте, а не на одном отделении, такое богатство, но это уже было неважно). Мало того, что языки меня интересовали гораздо больше математики (сколько слёз я пролила на занятиях с репетитором!), но и богословие — эта загадочная наука — меня тоже очень привлекало.
Впрочем, мой интерес и добрая воля возникли не на пустом месте. Хотя наша семья не была вполне воцерковлённой, но нас с братом крестили (мне было 6, ему 3), дома было Св. Евангелие и иконы, несколько духовных книг. Иногда, когда мы летом ездили на дачу и обратно, мы припарковывали машину у храма св. блгв. князя Александра Невского и слушали всей семьёй литургию. Мы с братом, правда, быстро уставали, но находили себе занятие: ставили свечи, рассматривали иконы и камушки со Святой Земли, пили святую воду. Смысл службы от нас тогда совершенно ускользал..
Позже родители более серьёзно стали относиться к вере, начали причащаться, а вот мы, по-моему, наоборот, совсем перестали ходить в храм. Ещё бы! У нас с братом было столько дел: и языки, и спорт, и компьютерные курсы, и музыкальная школа. И МTV, и просто — лень.
Нас, впрочем, никто и не заставлял. Дома пост не держали, особо не молились, хотя беседы о вере время от времени велись. Припоминаю, что мы даже несколько раз съездили на машине в монастырь под Елгавой и стояли там по 4-5 часов на службе, о чём потом всем с гордостью рассказывали.
Вот говорю — невоцерковлённая семья. А может, просто многое забылось? Случайно и не случайно оброненные замечания, разговоры взрослых между собой, ненавязчиво предложенная книга.. Ведь не бывает так, что человек вдруг осознаёт себя верующим, хотя он много лет и в храм-то не ходит (и колбасу каждый день трескает:). Но — случилось. И это тоже — чудо.
В начале 11-го класса мама вдруг мне предложила: «Не хочешь пойти в воскресную школу?» А я неожиданно для себя ответила: «Хочу!» И начала посещать воскресную школу при Благовещенском храме на ул. Гоголя, хотя дети там были намного младше меня. Мне-то уже 16 было. Но я не особенно смущалась — какая кому разница? Особенно мне нравились занятия церковным пением — с увлечением учила тропари и антифоны и пыталась петь разными голосами по очереди. Но исповедовалась и причастилась только перед самым-самым отъездом в Москву, когда ехала поступать в Свято-Тихоновский — уж очень боялась исповеди. Тем более, я здраво рассудила, что лучше старую жизнь оставить по эту сторону границы :)
А в Москве жизнь и вправду началась НОВАЯ. Я со многими познакомилась уже во время вступительных экзаменов и послушаний. А потом начался Институт — песня моя. Хотя у меня был неплохой и довольно дружный класс, в группу свою я просто влюбилась. Вместе мы были сила: всем живо интересовались, на всех лекциях сидели плотным и шумным рядком, хохотали, писали умные и глупые записки, обожали Новый Завет, вместе знакомились с московскими святынями, праздновали дни рождения, картошку чистили… Всего не перескажешь. Нередко говорят, что у нас слишком строгая дисциплина, но мы лично никакого давления не чувствовали. А главное — изучая богословские науки, общаясь с верующими людьми и всё чаще ходя в храм, мы быстро воцерковлялись. И это приносило большую радость и уму, и душе.
При этом внутренних сложностей в воцерковлении не было практически никаких. Вот честное слово! Исповедь, догматы, авторитет священников, монашество, пост, длительные службы, церковнославянский, длинные юбки, «Спаси тебя Господи!» и «Ангела за трапезой!» — всё воспринималось на ура. Мне кажется, очень большую роль сыграло частое причащение. Всё в вере само по себе становилось понятным и вызывало желание подражать. Ну и, конечно, люди: родные, батюшки, прихожане, ребята из института и — святые, современные и древние, жития которых я читала запоем. Теперь я вижу, что это-то и было главным чудом — огромная Благодать Призывающая. А теперь, когда всё принято и возлюблено — куда денешься? Не разлюбишь.
Хотя мелкие проблемы были: отказаться от косметики и забрать распущенные волосы оказалось делом не одного месяца. Впрочем, чуть позже я поняла, что акцент надо ставить не на этом.. и кое-что было реабилитировано :)
Более серьёзной проблемой одно время был страх исповедывать свою веру перед другими: боязнь насмешек, нежелание открывать столь личную сферу совершенно посторонним людям. Я не то, что не рвалась миссионерствовать, но даже на вопрос, где учусь, отвечала с неохотой. Потому что одно названия Свято-Тихоновского института звучало как вызов, и люди всегда начинали задавать вопросы. Приходилось в тысячный раз объяснять, что готовят у нас не монахинь, а специалистов по разным областям знания, а богословие — это просто супер. Но Господь не однажды показывал мне, что не стоит бояться людей.. Они гораздо чаще искренне заинтересовывались, чем я ожидала. Хотя и не всегда разделяли мои убеждения.
Насчёт светских друзей. Я ещё в выпускном классе сказала нескольким одноклассникам об изменении своего решения (СТАНКИН на Свято-Тихоновский) и с трепетом ждала их реакции. И меня поразило, что ВСЕ меня тогда поддержали. По крайней мере, те, кто высказал своё мнение. Насмешек и непонимания я не встретила и, наоборот, убедилась, что идея неплоха :)
Другое дело, что я сама к светским друзьям некоторое время относилась подозрительно: вот мол, у нас теперь всё меньше общего, и вообще, в храм их надо, а силком ведь не потащишь. (Действительно, мой приход к вере был так для меня важен, что первые годы всё, церкви не касающееся, мне стало решительно неинтересно и вызывало отторжение. Я была слишком сосредоточена на себе самой. Как беременная, честное слово :)) Сама в разговорах с друзьями старалась не затрагивать тему религии, но они сами будто этого и ждали: первые года два все наши разговоры неминуемо сворачивали на веру, Православие, традиции, историю. Сколько было взволнованных речей и огорчений, когда явно интересующийся человек не торопился, всё же, полностью со мной соглашаться. Потом я научилась всё же предоставлять дело обращения Господу :) И отвечать только на ЗАДАННЫЕ вопросы.
Кстати, одной из самых больших радостей для меня было и остаётся пение. По приезде в Москву я довольно быстро попала в огромный, чудесный хор (в подмосковном Красногорске), хотя в нём я была, скорее, вредоносным элементом — когда меня вообще бывало слышно. Но, слава Богу, в Успенском меня терпели и очень многому научили. Во многом через пение я и воцерковилась. И ребята из группы тоже — кто пел, кто алтарничал. Мы все начали регулярно исповедываться и причащаться, что само по себе является богословским образованием — практическим :)
Другой стороной практики является жизнь в кругу верующих людей. Особенно, если это семья. Мне просто несказанно повезло с дедушкой и тётей, которые с удовольствием беседовали со мной, объясняли непонятное, знакомили с интересными священниками и помогли наполнить великолепный, но теоретический каркас живым содержанием. Хотя институт (недавно он стал университетом) я закончила и теперь сама могла бы, наверное, чему-то их научить, беседы доставляют прежнюю радость.
Кажется, в моём случае сошлись все возможные счастливые НЕслучайности: верующие родственники и друзья, православный университет, пение в храме, мудрые священники и… просто множество маленьких и больших чудес. Но чудеса ведь не совершаются бесцельно, все они помогают нам в пути: сейчас вот — в преподавании французского языка, в написании диссертации. Что ждёт за следующим поворотом? Неважно. Главное — новые задачи, возрастание в меру возраста Христова… всё та же величественная река Промысла Божия, бережно несущая нас к гавани Небесного Царствия.
«Cлабым беспомощным ребёнком родился я в мир, но Твой Ангел простёр светлые крылья, охраняя мою колыбель. С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности. Славно щедрые дары Твоего промысла явлены с первого дня и доныне. Благодарю и взываю со всеми познавшими Тя:
Слава Тебе за тайные и явные милости Твои;
Слава Тебе за каждый вздох грусти моей;
Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости;
Слава Тебе, Боже, вовеки!»
Митр. Трифон (Туркестанов). Акафист «Слава Богу за всё».
ПОСТ СКРИПТУМ. Поразительно то, что за несколько лет, что я живу в Москве, добрая треть моих рижских друзей пришла в храм. Временами, узнавая об очередном «обращении», я руками всплёскивала: «Ну надо же!»
СЛАВА БОГУ ЗА ВСЁ!!!
Александра Островская, выпускница и аспирантка ПСТГУ, преподаватель французского языка на Историческом факультете.