Сама модель семьи претерпела серьезные изменения, а в России этот вопрос становится еще более непонятным, так как что мы понимаем под традиционной семьей? Это семья, которая была до революции, или «традиционная» семья, которая сложилась в советское время?
Жанна Чернова
Конечно, на уровне обыденного представления под традиционной семьей мы имеем в виду определенные разделения гендерных ролей, когда мужчина является главой семьи, выполняет роль добытчика, а женщина — роль домохозяйки. Такая форма отношений между мужчинами и женщинами действительно существовала в дореволюционной России, но у нас уже выросло не одно поколение людей, которые воспитывались в семьях совершенно другого типа, когда роль домохозяйки не была единственной для женщины. Вообще гендерная и семейная политика советского периода предполагала, что не мужчина, а государство является главным источником благ и поддержки, которую может получать работающая женщина.
В постсоветский период такая модель семьи претерпевает изменения. С одной стороны, в результате экономических изменений у нас возникают социальные слои, относящиеся к условно высшему классу, где происходит возврат к модели «традиционной» семьи, то есть мужчина ответственен за экономическое благополучие семьи, а женщина — за заботу о детях и домашнюю работу. При этом в качестве наиболее распространенной воспроизводится модель двухкамерной семьи, когда женщины не отказываются от профессиональной деятельности, но в таком же объеме выполняют функции, связанные с воспитанием детей и поддержанием быта семьи.
В последнее время мы видим, особенно со стороны консервативно настроенных общественно-политических сил, призывы к возврату традиционной модели семьи. Но если мы посмотрим статистические данные, окажется, что большинство семей выбирают двухкарьерную модель. Причины этому разные: экономические, потому что не все мужчины в состоянии материально обеспечивать жену и еще одного, а тем более нескольких детей, и часто женщины вынуждены работать, чтобы вносить свой вклад в семейный бюджет; вторая причина — последствие советского гендерного проекта, который мы имели на протяжении 70 лет. В результате у нас три поколения женщин имели опыт профессиональной занятости и экономической самостоятельности, поэтому для многих молодых женщин профессиональная занятость, совмещенная с материнством, — это и есть та самая традиционная модель.
Переживает ли семья кризис
Я большой противник оценивать состояние семьи как кризисное, потому что семья — это, с одной стороны, консервативный и традиционный социальный институт, а с другой — очень адаптивный. Семья подстраивается под изменение экономических, социальных, политических и культурных условий, постоянно видоизменяется.
Если мы посмотрим на данные социологических исследований, то увидим, что семья является терминальной ценностью, то есть входит в первую тройку. Люди не готовы отказаться от семьи, просто институт и формы семейных отношений меняются, притом очень динамично.
Семья изменилась по своей структуре, если раньше нормативной моделью была многопоколенная расширенная семья, то теперь — нуклеарная. Это связано с тем, что усложняется общественное устройство, возникают институты, которые берут на себя выполнение тех функций, которые раньше выполняла семья. Меняются мотивы, по которым люди вступают в брак. Женитьба перестает рассматриваться как некая сделка, на первое место выходят любовь, привязанность.
Конечно, уже на этом этапе семья становится более хрупкой. Во второй половине ХХ века во многих странах происходит либерализация брачно-семейного законодательства, особенно в отношении разводов, и поэтому выход из неудовлетворительных отношений для супругов становится более свободным. Современная семья в этом смысле — еще более хрупкая конструкция, но она по-прежнему остается важной частью нашей жизни. Просто это другая семья: по структуре, по моделям взаимоотношений, по тому значению, которое она имеет для людей. Сейчас на первое место выходит так называемое качество отношений, происходит интимизация и возрастает роль близких, доверительных отношений как между супругами, так и между родителями и детьми. В России это особенно актуально, потому что уровень доверия к другим социальным институтам, в первую очередь к государству, снижается.
Теперь семья не для государства, а для человека.
Мы видим, что уже по форме регистрации, юридическому статусу увеличивается количество партнерских отношений или то, что у нас называется гражданским браком, возрастает ненадежность, нестабильность отношений.
Здесь возникает новый сюжет, связанный с тем, что современная семья не мыслится как некая данность — вам один раз предложили выйти замуж, вы зарегистрировали отношения и на всем протяжении жизни вы будете жить с этим партнером и вас будут любить. Поскольку на первое место выходит качество отношений, люди понимают, что над отношениями надо работать, вкладываться в них и поддерживать.
Для общества постмодерна вообще характерны две тенденции: индивидуализация жизненных сценариев и повышение рефлексивности. Можно говорить, что мы живем в ситуации так называемого множественного равновесия, когда нет одной разделяемой всеми модели семейных отношений.
Скорее они находятся в ситуации конкуренции между собой, предоставляя тем самым людям возможности выбора той, которая подходит именно им. Это касается и самого содержания супружеских и родительских ролей, оно каждый раз переопределяется, наполняется новым смыслом и содержанием, что позволяет сделать их более адекватными нашим представлениям о жизни, ценностным ориентациям, жизненным обстоятельствам.
Стало ли сложнее познакомиться
Для России все-таки характерно сохранение «традиционных» каналов рекрутирования партнеров. Это близкие социальные сети: друзья, семья, знакомые, коллеги. В данном случае наша страна и весь мир сильно отличаются от Америки, где достаточно большое число людей знакомятся в барах и общественных местах и знакомятся в интернете, в том числе используя сайты и приложения знакомств. Данных по России, насколько у нас популярны сайты знакомств, нет, но мне кажется, что их используют многие, и это неплохо. Наоборот, в современном обществе возникает все больше возможностей для поиска именно того человека, с которым у вас близкие интересы.
Опять-таки, принципиальное различие между традиционной и современной моделью заключается в том, что в первом случае это был, как правило, не самостоятельный выбор, ограниченный тем местом, где вы проживали, и тем капиталом, социально-экономическим статусом, которым обладает ваша семья. Сейчас, когда есть социальные сети, тематические форумы, значительно проще стало найти человека, разделяющего ваши интересы, со сходными представлениями о жизни и ценностями, с которым вы, возможно, в реальной жизни не пересеклись бы. Другой вопрос связан со сложностями, которые могут возникнуть у людей при переходе из онлайна в офлайн-общение, но в целом в наше время не стало сложнее знакомиться.
Что нужно женщинам и мужчинам от отношений
Потребность в интимности, близости, понимании и доверии — это то, что не является гендерно маркированным. И мужчины, и женщины, вступая в брак или выстраивая устойчивые партнерские отношения, хотят видеть рядом человека, который его или ее понимает и поддерживает. А если мы еще будем говорить о потребностях молодого поколения — миллениалов, им важно, чтобы этот человек не только тебя понимал, но и способствовал твоему саморазвитию, поскольку для миллениалов это очень значимая ценность.
Различия начинаются в течение семейной жизни. Мои исследования такой группы, как молодые взрослые — это люди, которые относятся к городскому образованному среднему классу в возрасте до 35 лет — говорят, что триггер, который запускает традиционные гендерные разделения ролей — это рождение ребенка.
В принципе эти молодые взрослые ценят гендерное равенство: мужчины понимают, что женщины тоже хотят получить образование и иметь возможность профессиональной самореализации, а не только сидеть дома, заниматься приготовлением еды, уборкой и другими домашними делами. Но когда у пары появляется ребенок, ситуация меняется. Это в первую очередь связано с тем, что российская семейная политика поддерживает такую модель семьи и родительства, когда женщина уходит в декрет и соответственно весь объем работы, связанный с заботой о ребенке и поддержанием домашнего быта, ложится на нее, а мужчина становится единственным кормильцем в семье.
Это не говорит о том, что российские мужчины меньше любят своих детей и поэтому не хотят ими заниматься.
В достаточно большой степени гендерно асимметричное родительство, то есть неравное участие мужчин и женщин в осуществлении повседневной заботы о детях, определяется самими инструментами семейной политики.
Когда отпуск по уходу за ребенком организован таким образом, что взять его может только один родитель, а пособие по уходу за ребенком — это 40% от заработной платы, и не секрет, что у нас существует серьезный разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами. То есть, выбирая такую модель, семья поступает рационально, поскольку, если папа возьмет отпуск по уходу за ребенком, они экономически больше потеряют.
Прекрасный пример того, что политика имеет значение, — это Швеция. Она является абсолютным лидером среди европейских стран по количеству отцов, которые пользуются правом на родительский отпуск. Мы можем пытаться спекулировать этим ужасным словом «менталитет», но нет, это не связано с менталитетом шведских мужчин. Это неправильное объяснение. Правильное заключается в том, что помимо идеологии гендерного равенства, которая открыто декларируется государством, важно то, как организован родительский отпуск, поскольку там есть квота для пап, есть дни, которыми имеют право пользоваться только отцы, и если они не берут их, то эти дни просто пропадают; там семья не теряет в своих доходах, если мужчина берет родительский отпуск; плюс его можно взять частями до того момента, как ребенку исполнится 8 лет.
В чем на самом деле проявляется гендерное неравенство
Тема насилия однозначно входит в актуальную гендерную повестку российского общества, особенно ярко это стало проявляться, начиная с флешмоба #янебоюсьсказать 2016 года. На мой взгляд, это связано с тем, что толерантность к проявлению различных форм насилия снижается, особенно в приватной сфере.
Например, начиная с 2000-х годов у нас активно формируется ответственное родительство. Как это проявляется? Произошел отказ от императивного стиля родительства, когда «я знаю, как лучше, и не буду ориентироваться на потребности и желания ребенка, и в том числе буду использовать насильственные методы воспитания». Буллинг в школе, харассмент — все эти темы насилия стали активно обсуждаться не только на родительских форумах, но и в СМИ, общественном дискурсе в целом. Эти проблемы раньше не рассматривались как проблемы — ну, подумаешь, какой-то начальник к вам приставал. Теперь это стало рассматриваться как проблема, определяться в категориях насилия. То есть мы видим, что, как говорили во вторую волну феминизма, личное есть политическое.
По громким случаям, которые попадают в СМИ, мы видим, что в первую очередь объектами насилия являются женщины, но я думаю, нас ждет всплеск обсуждений того, что связано с мужчинами, потому что мужчины не в меньшей мере сталкиваются с насилием.
Второй сюжет, который также сейчас является актуальным для женщин, но не менее важен для мужчин — это проблема баланса семьи и работы. К сожалению, наша российская семейная политика может быть оценена как неэффективная, потому что этот пронаталистский вариант, который был выбран в середине 2000-х с введением материнского капитала, с увеличением выплат семье, когда государство решило, что может предложить гражданам какие-то деньги, материальные поддержки и рождаемость повысится, провалился. В результате те молодые женщины, которые готовы были родить второго ребенка, просто изменили свой календарь рождения и сделали это раньше, и сейчас мы столкнулись с тем же спадом рождаемости. Потому что работающие родители, в первую очередь, конечно, женщины, сталкиваются с проблемой совмещения своих профессиональных и родительских обязанностей. Для этого необходимы совсем другие инструменты, позволяющие примирить эти иногда противоречащие друг другу задачи.
Если на уровне государственной политики, на уровне работодателей будут предложены различные варианты — потому что у каждой группы семей с детьми разных возрастов есть свои потребности, — как совместить свои профессиональные и семейные, родительские обязанности, это позволит снизить так называемые «штрафы за материнство», когда женщины в силу необходимости заботиться о детях теряют свои конкурентные преимущества на рынке труда, становятся для работодателей менее привлекательными работниками, так как не всегда могут ездить в командировки, работать сверхурочно.
Сейчас женщина на полтора-три года уходит с рынка труда и проигрывает в своей карьере мужчинам, которые там находятся постоянно.
Но если женщины будут более уверены в тех поддержках, которые они получают, например, доступ к детским садам, каникулярному отдыху детей, а также возможность гибкой, дистанционной занятости, то они скорее будут принимать решение о рождении второго и третьего ребенка.
С этой же политикой баланса связана проблема нехватки мест в детсадах. Даже если женщины хотят или вынуждены раньше выйти из декрета, они не всегда могут найти доступный и устраивающий их по качеству услуг детский сад. То есть услуги по такой форме заботы о детях не всегда отвечают достаточно высоким требованиям, которые есть у образованных женщин среднего класса, поэтому они вынуждены оставаться с ребенком дома.
И это на самом деле не только женская проблема. Мои исследования по поводу баланса семьи и работы говорят, что мужчины, которые хотели бы больше уделять внимания воспитанию детей, сталкиваются с теми же проблемами, потому что очень сложно сказать, что вы возьмете больничный, чтобы сидеть с ребенком, уйдете с работы пораньше, чтобы забрать его из детского сада, или не поедете в командировку из-за необходимости заниматься детьми и домом. Потому что в глазах работодателя вы будете уже не таким заинтересованным и хорошим работником, а коллеги не всегда будут идти навстречу и подменять вас на работе из-за того, что вы работающий отец.
Фото: rawpixel.com