Время нынче напряженное, кругом творится разное нехорошее, вопрос «кто виноват» волнует умы, а поиски виноватых дают самые удивительные результаты. Виноваты все: и поголовно, скопом, и лично, поодиночке. Путем несложных логических упражнений виноватым можно сделать кого угодно в чем угодно.
Мы сносили церкви?
Ирина Лукьянова
«Мы» — это звучит гордо. Мы победили Гитлера и создали великую русскую культуру. Можно ничего самому не делать, а гордиться принадлежностью к «мы».
Но принадлежность ко всякому «мы» связана не только с гордостью, но и с ответственностью. Помнится, на заре перестройки в публицистику пришло новое, горькое «мы» на смену гордому советскому: «мы настроили столько хижин и разрушили столько дворцов», «мы сносили церкви»… Соседние народы взялись предъявлять гордому коллективному «мы» свои счеты: вы вторглись в Чехословакию, вы выселяли крымских татар, вы оккупировали Прибалтику, вы устраивали еврейские погромы…
Потом выяснилось заодно, что вся страна вообще делится строго пополам: на тех, кого сажали, и тех, кто сажал, и никаких исключений. Так что если в 1937 году почему-то не посадили никого из твоих родных, то за репрессии ты тоже несешь личную ответственность, а у кого дедушка сидел, у того индульгенция.
Я в ту пору едва вышла из школьного возраста, поучаствовать в депортации татар, сталинских репрессиях и разрушении храмов как-то не успела, но когда виноваты все кругом, о своей личной невиновности можно даже не заикаться:
«- Помилуй, мне еще и от роду нет году!
— Так это был твой брат!
— Нет братьев у меня!
— Так это кум, иль сват, иль, словом, кто-нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи – вы все мне зла хотите, и если можете, то мне всегда вредите, но я с тобой за их разведаюсь грехи».
Александрийскую библиотеку не вы сожгли?
Нецерковные люди нынче уверяют церковных, что раз мы все еще в этой церкви и не спешим публично заявлять о выходе из нее, мы тем самым отвечаем за все, что говорится и делается от нашего имени. Ну и заодно — за православных дружинников, посадку известной панк-группы на два года и нехорошее поведение какого-нибудь протодиакона, о котором никто и не слыхивал, пока он не попал в ДТП.
Представители церкви уверяют часть верующих, что раз мы просили, чтобы к той самой панк-группе применили, как положено по закону, административный кодекс, а не уголовный, и пожалели просто, потому что у них дети малые, и отпустили к детям, то мы тем самым поддерживаем всякое кощунство и несем персональную ответственность за двойное убийство в Казани. И что раз мы ведем свои ЖЖ – мы тем самым поддерживаем издевательства над Патриархом, а стало быть, и на нас этот грех. А те, которые неверующие – они вообще отвечают за все мировое зло.
— А вы храмы взрывали!
— А вы Джордано Бруно сожгли!
— А вы царя-батюшку убили!
— А вы Гипатию замучили!
И вообще, пока не встанете на колени и слезно не покаетесь за всё-превсё – вообще с вами разговаривать нельзя.
Лично мне очень трудно одновременно нести персональную ответственность перед возмущенной общественностью (как неверующей, так и церковной) за казанское убийство, фотожабы в ЖЖ Артемия Лебедева, поваленные кресты, выступление той самой панк-группы, приговор той самой панк-группе, политику Путина, происки Госдепа, акции хоругвеносцев, ДТП с участием протодиакона, публикации коллег-журналистов и нервные срывы коллег-учителей. Давайте, может, или за приговор, или за выступление? Или уж за Путина, или за Госдеп, а? А то какая-то шизофрения получается. И можно еще за Лебедева не буду, пожаааааалуйста?
А на горизонте маячит коллективная ответственность за пакт Молотова-Риббентропа и чин всенародного покаяния за убийство царской семьи.
Тем самым подрывая устои
Это все — не считая того, что я пользуюсь электричеством и тем самым отвечаю за хищническое истощение недр планеты, покупаю стиральный порошок «Тайд» и тем самым поддерживаю телекомпанию НТВ, на которой рекламирует свою продукцию «Проктер энд Гэмбл»…
Слушайте, совершенно не остается времени отвечать за школьную успеваемость сына и свое соблюдение дедлайнов. Хуже того, если каяться за неведомого протодиакона, Хамсуд, репрессии, царскую семью, сожжение протопопа Аввакума и далее вглубь веков, как-то совершенно уже недосуг будет озаботиться собственным «пиянством, тайноядением, празднословием, унынием, леностию, прекословием, непослушанием, оклеветанием, осуждением, небрежением, самолюбием», далее по списку; куда там, поважнее есть дела.
Каждый мой шаг и вдох наносит непоправимый ущерб экологии, каждая покупка поддерживает производителя, а он, не дай Бог, сектант или опасный либерал, пусть сначала покажет справку о благонадежности, а потом уже куплю его печенье. Каждое печатное слово льет воду на чью-то мельницу и подрывает какие-нибудь устои. Причем обычно даже не напрямую, а при помощи волшебной логической связки «тем самым», которая выводит всякое действие на уровень глобального обобщения. Кража чайника старушкой — подрыв основ государства, неудачный урок – срыв педагогического процесса, наличие ЖЖ – оскорбление Патриарха.
Увы, в ходе нынешней околоцерковной полемики постоянно приходится возвращаться к базовым принципам – и не только принципам этики, и не только к основам христианства, но и вообще к дисциплине мышления, к основам логики. Ее законы попираются самым несносным образом.
В старом словаре Брокгауза и Ефрона есть статья «софизм». А в ней — на диво актуальный пример ложного логического умозаключения, а именно «вывод с утвердительными посылками во второй фигуре: «Все, находящие эту женщину невинной, должны быть против наказания ее; вы — против наказания ее, значит, вы находите ее невинной»». Осталось добавить «значит, несете персональную ответственность за ее деяния и все подобные деяния тоже» — и мы получим основной смысл последних выступлений о. Димитрия Смирнова все о той же коллективной ответственности.
Даже не знаю, стоит ли говорить, что с точки зрения русского языка, простой логики и юриспруденции требовать соблюдения норм закона и просить милосердия по отношению к арестованным – не означает быть их единомышленником и соучастником. Все-таки приравнять просьбу о помиловании к выступлению против Церкви и двойному убийству — даже в метафизическом плане — можно только в качестве фигуры речи.
Высказывания о коллективной ответственности «господ подписантов» за казанское убийство и сваленные кресты – живая иллюстрация к статье о софизмах; вот лишь некоторые навскидку.
Ложная дилемма («черно-белая логика»): предполагается, что возможностей только две, хотя их много. «Либо вы служите Богу, Церкви и народу, либо вы против Бога, Церкви и народа». Но Бог, Церковь и народ не являют собой неразрывное триединство. А, скажем, критиковать служителей Церкви за несоблюдение заповедей Христовых – это за «Бога, Церковь и народ» или против? И что такое «народ», какое из словарных значений: этнос, нация, население, непривилегированная часть населения, толпа? И можно ли считать, что атеисты автоматически «против народа»?
Здесь и обращение к мотиву («они делают это небесплатно»); и теория заговора («эти люди безусловно духовно связаны с теми, кто затеял этот проект»); и ошибка единственной причины (из всего комплекса причин события, будь то акция в храме или убийство в Казани, выбирается одна); и аргументация ad hominem по ассоциации (оппонент или идеологический противник думает так-то, так же думает группа нехороших людей, следовательно, оппонент принадлежит к группе нехороших людей и полностью разделяет их мнение); и ложное обобщение, и, наконец, прямое ассоциирование оппонента с мировым злом (в светских спорах обычно с фашистами, но в церковных, разумеется, сразу с дьяволом)…
А совесть?
Человеку, у которого есть совесть, трудно бывает вынести то, что совершается его родственниками, единоверцами и народом. Совесть заставляет брать на себя ответственность за них, совесть гонит на Красную площадь протестовать против ввода войск в Чехословакию, или покупать лекарства для чужих детей, или печатать и разбрасывать листовки, обращаться в прокуратуру, ходить на митинги, пытаться менять общество, в котором человек живет и с которым себя ассоциирует.
Личное осознание коллективной ответственности заставляет совершать акты отчаяния, когда и мириться не можешь, и повлиять ни на что не можешь: отсюда заявления о выходе из гражданства; так иной раз уходят из церкви. Так, не желая нести семейное бремя вины, берут другую фамилию, узнав, что дед, ветеран НКВД, был жестоким убийцей. Но оборотная сторона медали — акты отречения от старорежимных родителей, каких полно было в советской прессе времен коллективизации; не одним страхом или выгодой они диктовались, но и так своеобразно понятой ответственностью за политическую несознательность домашних.
Все это очень тонкие материи. Каждый из нас принадлежит к какой-то семье и народу, ходит куда-то на работу, во что-то верит или не верит, имеет детей и домашних животных или не имеет, живет в определенном государстве – то есть принадлежит к огромному количеству разных общностей, состоящих из самых разных людей. И когда на одного человека возлагают ответственность за поступки других, принадлежащих к той же общности, – это очень опасная штука: могут и убить за чужие грехи.
Коллективная ответственность порождает кровную месть, многолетние межнациональные конфликты, терроризм, дипломатические скандалы и разрывы дипотношений, экономические эмбарго, войны и убийства (свежий пример – недавняя история с убийством армянского офицера в Венгрии). Коллективная ответственность – это такая взрывоопасная штука, что с ней надо обращаться как можно аккуратнее, а не применять ее в любом споре как последний аргумент.
Христианство, думалось мне всегда, переводит ответственность из сферы коллективной, родовой, этнической в сферу личного выбора и личной веры. Народ может страдать от грешного царя, а ребенок по родительским грехам, но это не столько перенесение ответственности с коллектива на личность и наоборот, сколько естественные последствия чьих-то действий (тиран репрессирует народ, у пьющей во время беременности матери рождается ребенок с фетальным алкогольным синдромом). Перед Богом, скорей всего, мы будем стоять каждый лично, в одиночку, не всей семьей, не в составе великого русского народа, не коллективом подписантов, не колоннами по приходам даже; отвечать будем за свои грехи, а не за выстрел «Авроры». Даже, может быть, не за равнодушие к вымиранию амурского тигра и резолюции ООН по Сирии.
А лучше всего, кажется, сказал про нашу ответственность митрополит Антоний Сурожский в проповеди «Об ответственности христиан за весь мир»:
«Христос, входя в этот мир, сказал: Я пришел спасти мир, а не судить мир… — а нас Он посылает подобно тому, как был послан Отцом: разве не ясно, как нам жить и чем?.. Каждый из нас в меру сил — пусть никто не считает их меньшими, чем они есть, — должен внести в этот мир сколько возможно любви, смирения, понимания путей Божиих, милосердия, сострадания и прощения — каждый! И каждый в силах это сделать, потому что достаточно быть обездоленным, чтобы предаться с верой Божией воле; достаточно обладать чем бы то ни было, чтобы разделить это с тем, у кого даже этого нет. А когда на нас находит предельная старость, когда находит болезнь, когда сил телесных уже нет, тогда все, о чем я только что говорил, остается при нас, и остается еще при нас горячая молитва, чтобы были прощены все неправды, чтобы помилованы были все люди, чтобы спасены были все».