Не можешь изменить обстоятельства, измени себя
Мы сидим на кухне и пьем «чай со свистом». Людмила вешает на кружки тифло-сторожок – специальное устройство, реагирующее на жидкость. Наливает кипяток, вода поднимается до тонких пластин – раздается резкий звук.
Собака-поводырь Невада-Неваська не поднимает головы, лениво рассматривает ноги репортеров. Остальных людей в комнате она хорошо знает, за ними не так интересно наблюдать.
Хозяйка квартиры Людмила Шарова вслепую делит пирог на равные части. Ее сестра-близнец Галина Карнаухова на ощупь находит и показывает гостям выпуклые наклейки на плите – отметки для регулирования температуры. Галин муж Сергей Леликов рассказывает, как, окончательно потеряв зрение, учился готовить.
Накануне мы договорились встретиться, чтобы обсудить проблемы тотально слепых людей. Встретились – и вот уже второй час смеемся, слушая байки и анекдоты. Эта семья не привыкла сетовать, плакаться. О падениях и потерях, разного рода ЧП, довольно жестких столкновениях с неидеальной реальностью Сергей, Галя и Людмила вспоминают без обид – с шутками.
– Погодите. Вот уйдете, сразу примемся себя жалеть, – заявляет Сергей. – Теперь я серьезно. Причин для тоски у незрячих так много, что начнешь думать и уже не перестанешь. Инвалиды не могут изменить условия и обстоятельства, но себя – запросто.
Себя Леликов меняет с 35 лет. Врачи диагностировали отслоение сетчатки, и у здорового человека, который раньше «обходился без чужой помощи, работал как вол, водил машину», началась другая жизнь. На привыкание к ней ушли годы. Это у Сергея.
Галина с Людмилой – незрячие с детства.
– С рождения. Одна из акушерок советовала маме сдать нас в детдом, предостерегала: «Намаетесь, бедная. Они у вас дурочками вырастут». Спасибо педиатру Галине Мухиной – успокоила: «Никого не слушайте». Мама ее потом не раз благодарила. Повезло, в общем, с врачом.
– По малолетству мы с сестрой еще различали слабо какие-то очертания, тени, – поясняет Людмила. – Стали чуть старше – ослепли полностью. Галя в 18, я позже. Ударилась головой (бытовая травма) – и всё. Долго не решались ходить с тростью. Стыдно было, неловко. Но как без нее обойдешься? Она как глаза для нас. Сами попробуйте, покрутите в руках. Чувствуете? Передается ладони: мягкая поверхность – ковер, по дереву иначе стучит, а тут, сбоку, рельеф на полу. Говорю же: трость-щуп. В центрах реабилитации ее осваивают по 3 месяца, у нас побыстрее вышло.
Город ближе не для всех…
– А как без трости? – подхватывает Галина. – Идешь по улицам – там и ямы могут быть, и ремонтные дела. Рядом с моей работой, около предприятия «Электротехника», помню, убрали трамвайные пути. Разобрали и не предупредили. Идешь и хлоп. Тростью туда, сюда – их нету. Люди заметили, видимо, мою растерянность: помогли дойти до другой остановки.
Расспрашиваю собеседников о доступной среде, о городе, который, если верить московским рекламным слоганам, «стал ближе».
– Не для всех, – уточняют. – Положили на улицах плитку, а она мало того, что скользкая зимой, так еще и рельефы, нанесенные специально для незрячих, непонятны самим незрячим. Что они обозначают? Как по ним ориентироваться? Промежутков между проезжей частью и пешеходными дорожками не оставили – слепые путаются и выходят на трассу. Пандусы сделали под опасным углом. Наша Люда недавно участвовала в тестировании этой «доступной среды» – много замечаний. Они бы раньше инвалидов подключали – до строительства и ремонта, чтобы пожелания, условия закладывались в проект на начальном этапе. А у нас как? Коммерсантам важны деньги, чиновникам – сроки. Быстро соорудили, сдали, а вы, слепые и колясочники, как хотите, так и приспосабливайтесь.
Группа несопровождения
Между историями о казусах, связанными с «доступной средой» («не было ограждения – упал в водоем», «не было указателей – зашла в чужой дом», «не предупредили о ремонтных работах – новое происшествие»), сестры-близнецы касаются темы сопровождения инвалидов в Москве.
Социальное такси в столице есть, но до диспетчеров невозможно дозвониться, заказы надо оформлять за 2 недели.
– …И не факт, что приедут. Летом мы отдыхали в подмосковном санатории, в поселке Малино, – приводит пример Людмила Шарова. – 17 незрячих семей. Чтобы вернуться домой без проблем, заранее вызвали «социалку». Несколько часов прождали – машины не пришли. Ни извинений, ни объяснений от службы. Буркнули про сбой в системе. И что дальше? Директор базы сел за телефон, искал автобус, чтобы развезти людей. И это не единичный случай. У них, в социальном такси, постоянно так.
– С группой сопровождения тоже заморочки. Она существует три года. Вызываешь – приезжают люди, помогают тебе передвигаться по метро. Но только по метро, – подчеркивает Галина Карнаухова. – Встречают, везут, доводят до выхода… А до станции как дойти, как добрести до незнакомого дома? Ну ладно я – с годами перестала комплексовать, стесняться, выхожу на остановку и кричу: «Люди, кто-нибудь, помогите перейти дорогу!» Другим, молодым и робким, как поступать? Почему фонд поддержки слепоглухих «Со-единение» смог создать нормальную службу сопровождения, а Всероссийское общество слепых – нет? Незрячие без проблем со слухом к фонду, к сожалению, не относятся. Что им делать? Они, как и любой другой человек в Москве, хотят общаться, ходить в гости, на выставки, в театры и кафе, но не могут.
Сотни инвалидов сидят в четырех стенах, по домам, как в заключении. И лишь потому, что их общественная организация ничего не предпринимает, а городу не до них. Конечно, в последние годы отношение к незрячим в стране стало меняться. От нас уже не шарахаются, не шепчут за спиной: «Гляди-гляди…» Люди помогают, стараются выручать, но мы же не можем все время клянчить: «Будьте добры, проведите». Слепым надо ходить в магазины – покупать одежду и обувь, в банк – снимать пенсию.
О, про банк особый разговор… Депутаты Госдумы разрешили незрячим пользоваться факсимиле при кассовом обслуживании, Сбербанк тут же начал требовать факсимиле для операций по вкладам и счетам. Чтобы его оформить, нужно получить кучу справок, заверить документы у нотариуса, потратить уйму времени, сил и отдать не менее 3 тысяч рублей из своего кармана. Три месяца я не могла получить собственные деньги в банке из-за их затеи с факсимиле.
Забота по тарифу
Бытовые мелочи и неудобства в рассказах Галины, Людмилы и Сергея проявляются, повторюсь, между делом. Маячат где-то, на заднем плане. Мужчина и женщины вспоминают, где были год или полгода назад, куда ходили, что с ними случалось, и то тут запинаются, то там. Для них это – всего-навсего неприятные, но привычные детали.
Работники соцзащиты бесплатно наведываются к московским незрячим 2 раза в неделю. Раз в месяц бесплатно отводят их в поликлинику.
Если у тебя в неурочный час оторвалась от пальто пуговица и нужно ее пришить – включается тариф: 350 рублей в час.
Если ты заболел и должен сдать анализы, обойти нескольких докторов, посещать клинику через день – готовь деньги.
Если тебе нужно купить продукты – терпи до среды, потому что соцработнику удобно выполнять эту «функцию» по средам.
Если тебе нужно обновить гардероб – «Ого, а не многого ли ты хочешь?»
Минувшим летом одно из российский изданий (фрагмент уже не из жизни наших героев, но из жизни московских инвалидов) описало, в каких условиях в столичном Новогирееве существует пенсионер, инвалид по зрению Юрий Снетков – несколько лет прозябает в окружении грязи и хлама. Света нет. Сантехники нет. Холодильника нет. Питается с помойки. После публикации управа района «Ивановская» зашевелилась, начала ремонт в его квартире, стала выписывать Юрию Викторовичу талоны на бесплатное питание. Но через месяц все вернулось на круги своя – ни ремонта, ни талонов. Пока звонили журналисты – госслужащие суетились, когда шум прекратился – необходимость опекать инвалида исчезла.
Где деньги, ВОС?
А незрячие москвичи не умеют создавать информационные поводы. Да и не любят СМИ писать о проблемах инвалидов – тема не рейтинговая. Всероссийское общество слепых на каждом перекрестке о трудностях незрячих не трубит. Причин для критики все больше и больше, а оно молчит.
Предприятия ВОС разоряются, зарплата у людей сокращается, зато увеличиваются требования. По словам Людмилы Шаровой, на той же «Электротехнике» в Москве инвалид по зрению должен собирать за смену – с 7 утра до 4 вечера – 2087 электровыключателей, выполняя по 10 операций одновременно, а получает в конце месяца на руки около 10 тысяч рублей.
Путевки в санатории ВОС дает редко. Мероприятия для слепых проводит 2-3 раза в год. Государство выделяет обществу немалые деньги на программы, проекты, но где они, никто не знает. Не «чувствуют» незрячие ни этих средств, ни заботы ВОС, о которой оно отчитывается Минтруда и правительству РФ.
– У любых руководителей есть машины, личный водитель… Их быт иначе организован. Рано или поздно они отрываются от обычных людей, перестают понимать, что тех волнует, – рассуждает Сергей Леликов. – ВОС – такая же структура, обычная, и руководство в ней такое же. Это у нас: у меня, Гали, Люды, других людей, – проблемы с сопровождением, досугом, заработком, но не у аппарата ВОС. Сколько лет пытаемся объяснить – и никак. Какая нам разница, кто наверху сидит, с какой фамилией или характером, главное – чтобы была польза. А ее настолько мало, что лучше рассчитывать на себя. Нам не на кого больше полагаться. Конечно, хочется, чтобы появились фонды, чтобы на слепых обратили внимание молодые и активные, но не унывать же, раз их пока нет.
Разве только помечтать
Перед фотосъемкой Галина Карнаухова показывает мне тонкий поясок:
– Он какой? К платью подходит? Пуговицы, по-моему, металлические. И ремешок из металла. Нет?
– Подходит. Сочетается с платьем, с пуговицами. Платье у вас синее, – неосторожно добавляю я, – а пояс черный с серебристыми проблесками.
– Это как?
– Это значит, Галя, ты красивая, – быстро сглаживает неловкую паузу Людмила Шарова. И тоже прихорашивается.
В ее квартире чисто, светло, пахнет пирогом.
– Серега испек. Он – уникальный кондитер, – хвалит мужа Галина Карнаухова. – Печет торты, пирожные, готовит разные вкусности. Пришли к сестре, принесли бисквит к чаю. Сережа такие сложные блюда делает – не каждому мастеру по силам. Я ему помогаю, но до него мне далеко.
– Так вы можете свой ресторан открыть. Или кафе.
– Кто этим будет заниматься? – усмехается Сергей. – Сами не найдем средства и замучаемся получать лицензии, ходить за справками. И через ВОС не выйдет. И спонсоров негде взять. А помечтать? Давайте помечтаем.