О предложении Патриарха и о проблеме абортов в России — главный редактор «Правмира» Анна Данилова в эфире радиостанции «Говорит Москва».
Читайте также:
- А что нам, молодым и красивым, или Президент и три ребенка
- Протоиерей Александр Ильяшенко: Что же делать с абортами в России? (+Видео)
- Инфантильные мужчины — приговор современной России? — Протоиерей Димитрий Смирнов
В гостях у нас сегодня главный редактор портала “Правмир” Анна Данилова. Сегодня мы обсуждаем заявление патриарха Кирилла, которое он сделал, выступая в Госдуме в рамках Рождественских чтений. Патриарх Кирилл выступил за то, чтобы исключить операции по прерыванию беременности из системы обязательного медицинского страхования. Также он настаивает на полном запрете рекламы и пропаганды абортов. В общем-то, насколько я помню – это не первое заявление патриарха Кирилла с критикой о разрешении абортов, с призывами, что нужно накладывать ограничения на разрешение абортов, и мы знаем, если посмотреть историю, что Православная церковь и все религиозные институты всегда очень жестко выступают по отношению к этой теме. На ваш взгляд, всё-таки возможен компромисс между, в данном случае, РПЦ и противниками запрета абортов.
— Добрый день. Когда мы говорим об абортах в рамках обязательного медицинского страхования – это достаточно странная история, потому что речь идет о тех деньгах, которые мы, как налогоплательщики, платим. В России до 12 недель аборт может быть сделан без медицинских показаний. Просто по желанию женщины. Просто женщина может пойти и убить своего ребенка, и получается, что я как налогоплательщик за это плачу.
— И она как налогоплательщик за это платит.
— Мне вообще не кажется правильным поддерживать убийство ребенка, особенно если это происходит из государственных денег. Наоборот. Вот многие люди ежедневно участвуют в тех или иных благотворительных сборах, помогают на операции больным детям, в том случае, если государство не может полностью профинансировать тот или иной вид лечения. Хорошо бы, например, была бы возможность перечислить налоговые деньги туда, чтобы средства, которые мы тратим на медицину, шли на спасение жизни, а не на прерывание жизни. Особенно в тех случаях, когда аборт осуществляется без показаний, просто по желанию женщины. И уж тем более, мне кажется, очень хорошо, что прозвучала эта мысль о необходимости ограничения рекламы абортов.
Если честно, я не видела ни одной рекламы абортов за всю свою жизнь.
Если год назад, например, в любом поисковике по запросу «аборт» весь топ запросов был – это был «аборт в Москве», аборт недорого, аборт на любом сроке и так далее. Даже эта контекстная реклама была абсолютна вся куплена медицинскими клиниками, и мы тоже много против этого пытались что-то предпринять. Сейчас контекстную рекламу ограничили, но в любом случае получается ситуация некоторого даже информационного вакуума, в котором женщина еще только ищет информацию в принципе про аборт, про последствия, получает сразу рекламный пакет предложений.
— Скажут специалисты, что если вдруг исключить услуги по аборту из системы обязательного медицинского страхования, то эта реклама в любом случае увеличится и более того, обращения в разного рода сомнительные инстанции для того, чтобы сделать аборт тоже увеличатся.
Во-первых, у нас всё-таки сейчас сомнительных инстанций не так много, много обычных частных центров, у нас хорошо развита сеть добровольного медицинского страхования, и платной медицины, но мне представляется, что хорошо если у нас не рекламируются, в частности в поисковиках, наркотики, не рекламируются сильные, серьезные психотропные препараты, и почему должны рекламироваться аборты? Включаете телевизор, а там: вас достали ваши соседи, внимание – этот пистолет решит ваши проблемы.
Вы ставите равно между оружием, наркотиками и абортами?
Если мы говорим про прерывание жизни, а прерывание беременности – это прерывание жизни, то, конечно, все технологии по прерыванию в данном случае вполне можно поставить через запятую.
Это позиция главного редактора портала “Правмир” Анны Даниловой, напоминаю, что это программа “Русский дух”, и обсуждаем мы заявление Патриарха Кирилла, который выступил в рамках Рождественских чтений в Госдуме с инициативой о том, чтобы услуги по аборту убрать из системы обязательного медицинского страхования, и я обращаю ваше внимание на то, что запрет на аборты уже принимался так или иначе в практике российской действительности, существовал. Мы не говорим о царской России, где в принципе он был запрещен, в 1936 году в постановлении ЦИК об увеличении материальной помощи роженицам и так далее, была такая скрытая преамбула, но по сути запрещались аборты, и патриарх Кирилл, в частности, в своем выступлении говорил, что если бы сократить количество абортов, то в России мы будем наблюдать устойчивый демографический рост. Между тем, если посмотреть на историческую практику, то сразу после принятия закона, да, сначала в количество абортов, по цифрам снизилось, количество рождаемости увеличилось, но это эффект был кратковременным, потому что на рождаемость влияет очень много социальных факторов, политические обстоятельства и прочее. Более того, дальше статистика говорит о том, что увеличилось количество тех самых сомнительных инстанций, потому что вы говорите о добровольном медицинском страховании.
В Советском Союзе, немножко другая ситуация была, потому что этот закон очень просто было обойти и получить разрешение на медицинский аборт было очень просто. И не будем все-таки забывать, что именно Советский Союз стал первым государством мира, который узаконил аборты. В 1920 году разрешили в СССР аборты, а скажем, в Соединенных Штатах в 1973.
Да, это правда, была революция, была первая страна, где действительно разрешили аборты.
Церковь не призывает в принципе к запрету абортов на государственном уровне, но призывает к выведению аборта из системы обязательного медицинского страхования. К тому, чтобы деньги налогоплательщиков не шли на прерывание жизни, в том или ином виде, особенно если оно просто осуществляется по желанию матери.
Мне кажется, что история про аборты, на самом деле, это не только и не столько история про операцию, про убийство, про законодательные меры – это какая-то история о недостатке любви, об очень большой трагедии, которая происходит в жизни женщины.
Я не встречала ни одной женщины, которая бы рожала из демографических соображений, дескать, рожу десять детей, позабочусь о демографии. Женщина рождает ребенка, потому что она ребенка хочет, потому что она ребенка любит. Бывает — много знаю примеров, когда женщины совсем не любят чужих детей, зато становятся совершенно удивительными мамами, когда у них появляется свой малыш. Знаю много историй, когда женщины в начале беременности не очень рады, или совсем не рады этому факту и потом за эти 9 месяцев они приходят к совершенно противоположным чувствам и, действительно, этого ребенка по-настоящему любят и счастливы.
Мне кажется, что у нас, помимо всего прочего очень мало в стране поддержки женщины, которая ждет ребенка и рожает ребенка, потому что у нас никуда не ушло это какое-то, в худшем смысле, домостроевское осуждение женщины, которая решилась родить без мужа. У нас очень трудно относятся в женских консультациях к любой беременной женщине. Очень многие мои подруги слышали фразу с порога: «Сохранять будете?» То есть, вместо того, чтобы просто поприветствовать женщину, порадоваться вместе с ней, поздравить ее с беременностью, с порога многие врачи говорят вот так. Конечно, не все, есть замечательные, прекрасные врачи, есть врачи, которые сохраняют жизни детям и матерям в том случае, если мать даже не уверена сохранять ли беременность, но часто этот вопрос задается. Женщинам, которые приходят со второй, третьей, иногда четвертой беременностью, тоже. А куда вы, вы опять, а вы о себе-то подумаете?
Вы сейчас говорите очень важную вещь, вы утверждаете, что есть перекос общества по поводу отношений и даже финансовой поддержке в сторону матерей, которые хотят иметь много детей. В данном случае, я знаю, что очень много есть обратной критики, что есть перекос в сторону тех самых людей, которые хотят, берут, делают такой выбор, действительно, рожают три, четыре ребенка, и рассчитывают, и в общем-то государство сейчас оказывает поддержку. Есть материнский капитал, есть льготы для многодетных семей и так далее. И точно такой же вопрос адресуют женщины у которых нет детей, а почему я, как налогоплательщик должен содержать этих матерей, а также, как вы говорите, а почему я, как налогоплательщик должен оплачивать аборты тех женщин.
Потому что поддерживать жизни и поддерживать смерть – это две разные вещи.
Мы как налогоплательщики поддерживаем что? Поддерживаем образование, здравоохранение – охрану здоровья, а не прерывание. Я как налогоплательщик не хочу поддерживать жизнепрерывание. Здравоохранение – это мне понятно.
Обратимся теперь к вопросам слушателей.
Здравствуйте, мне зовут Виталий. Я вам хотел по поводу рождаемости детей сказать, когда моя супруга и я, грубо говоря, захотели второго ребенка, ей родная мама сказала, что, Светлана, ты этого не делай, потому что тебе с двумя детьми будет очень тяжело, и на мою помощь не рассчитывай.
Это очень частая проблема, мы много писали об этом на портале “Правмир” о том, что часто собственные родные матери и бабушки – это те самые люди, которым страшно сказать про еще одного ребенка. Никому не страшно, семья хочет, муж готов поддерживать, жена ребенка хочет, и вообще это нормально, хорошо, если в семье несколько детей.
«Мама, я беременна!» — как решиться сказать? Советы психолога
Вы знаете, это очень трудно сказать, здесь много психологических причин. В некоторых семьях матери, которые сами сделали много абортов, очень, видимо, внутренне не могут с этим примириться, они сами переживают эту трагедию в своей жизни, и как-то не могут этого принять. Но я не понимаю, исходя из чего бабушка говорит, давай, пожалуйста, без второго внука. Это очень частая проблема, но это всё та же самая история про отсутствие любви, про какую-то очень сложную драматическую ситуацию, в которой женщина не может матери сказать, что у нас счастье, радость.
Диагноз современного общества, диагноз, как некоторые говорят, что это тленные европейские ценности, которые нам занесли о том, что женщина должна работать и так далее.
Нет, европейские ценности, мне кажется, здесь не причем, потому что я очень много расспрашивала, какая реакция на аборты в других странах. Например, в Германии мне рассказывали, что аборты делают, но там считается это очень болезненной темой, о которой не говорят, и которой не хвастаются. А вы посмотрите на наши эфиры федеральных телеканалов, когда начинаются разговоры об абортах, обязательно выходит какая-нибудь тетенька, и говорит, а я 15 абортов сделала, у меня всё в жизни замечательно, мне не нужны эти дети.
Одна моя коллега работала переводчицей, она переводила, как раз во время аборта в Ирландии (ошибка, во время аборта в Великобритании – прим. ред.). Весь аборт проходил так, что женщине на каждом этапе говорили, но если вы передумаете, вы можете не приходить завтра. Ее уже положили на операционный стол и сказали, что вы можете передумать, вы можете встать и уйти, вам никто ничего не скажет, вы родите ребенка, и она передумала уже за минуту до того, как ей должны были сделать наркоз, она встала с операционного стола, ушла, когда ей в очередной раз ей это предложили. Она родила прекрасного, замечательного, здорового мальчика, в котором просто не чает души. Поэтому дело не в европейских ценностях.
То есть это советское наследие?
Наследие советских антиценностей. Это часть колоссальной проблема с разрушением семьи в Советском Союзе, который первым узаконил аборты, в котором расцвели разводы, в котором все семейные ценности были разрушены и были провозглашены чем-то не очень понятным и нужным – это всё наследие того времени. Искореженное отношение матерей к детям и общества к женщине-матери. Там, где надо всеми силами поддерживать, мы встречаем, ой, вы на нее посмотрите, она опять.
Давайте проведем голосование, вы предложили интересную дискуссию, аборты, отношение к рождаемости и вообще отношение к многодетным семьям не всегда положительное, на которые вы указываете – это наследие Советского Союза, в этом виновато устройство политической системы, социальной системы, которая доминировала в Советском Союзе. Или это все по другим причинам, от современности, от причин, от которых никуда не уйдешь, или влияние тех или иных сторон на российскую действительность.
Здравствуйте. Вы не боитесь, что не разрешая тратить государственные деньги, молодые женщины будут рожать и оставлять детей в роддомах, и вам придется на государственные деньги содержать этих детей?
Мне кажется, что у нас вообще не хватает такой системы усыновления, которая есть в США. У меня есть знакомые, которые очень хотят усыновить ребенка, и которые мечтают сделать это на как можно более раннем этапе. В США вполне развита система, при которой если женщина понимает, что она ребенка не хочет воспитывать, она заранее подыскивает хороших усыновителей, причем там большой дефицит таких женщин, которые готовы отдать ребенка на усыновление еще до родов, женщина очень внимательно выбирает эту семью – семья может эту женщину содержать, женщина после родов имеет полное право оставить ребенка себе и передумать, но семья уже в процессе беременности женщину поддерживает, ей помогает финансово, следит за ее здоровьем и потом сразу, часто после, когда малыш родился, на руки его принимают уже приемные мама с папой. Я знаю очень много таких семей в России, которые были бы счастливы усыновить ребенка тогда, потому что у нас очень сложно усыновить совсем маленького малыша, очередь колоссальная. Так что, если такая возможность бы была, у нас, действительно, была реально возможность ребенку уже с первых часов воспитываться у своих приемных замечательных мамы и папы.
Наши слушатели обращают внимание на ситуацию о, который мы как раз говорили. На отношение к многодетным семья, на отношения в принципе к рождаемости в обществе. Пишет Сергей из Одинцово: “Ходили когда-то в городскую больницу с тройняшками, отношение у многих, нарожали, поэтому у нас теперь свой знакомый врач, к которому мы платно ходим, а потом граждане плачут, что мы кругом понаехали, а мы вымираем. С таким отношением не удивительно.” 60-ый обращает внимание, что: “Речь ведь не об отмене абортов, а о том, кто за это должен платить, я не хочу, я в этом не виноват, носи ребенка или плати сама за свой аборт – это логично.” На сайте Марат спрашивает, а вы не боитесь криминализации абортов, ведь 18-летняя девочка не может себе позволить заплатить за аборт, что делать ей? Тем более ситуации, опять же указывают слушатели, бывают разные, может это последствие изнасилования и так далее.
С изнасилованиями у нас тоже сложная история, потому что юридически у нас при изнасилованиях аборт разрешен и после 12 недель, потому что это особая статья, как и статья по жизненным показаниям.
Я читала рассказ одной женщины, американки, у которой наступила беременность тоже в результате изнасилования, и она сказала, что она очень долго думала о том, как быть, и она приняла решение, что этот ребёнок — это её ребенок, это будет ее ребенок, он не будет иметь никакого отношения к своему отцу, и к этой всей печальной истории, и она его вырастит и воспитает, как своего, всё равно любимого ребёнка. И там была совершенно чудесная история, когда ребеночек действительно подрос и стал настоящим лучом света в жизни матери.
Это всё тоже очень сложная и болезненная тема. Она тоже про это отсутствие любви и про то, что женщина очень часто, которая узнала, что она ждет ребенка, оказывается одна, оказывается в абсолютной блокаде со стороны окружающих, она постоянно должна думать, а что скажут, а что будет с работой, а как теперь будет с деньгами, а что мне родная мать теперь скажет. Беременность не должна быть такой, она должна быть такой, что ты готова каждому сказать, что у меня будет ребенок, и, пожалуйста, проходите, вот вам очередь для беременных специально, садитесь, здорово, вы молодец, что решились на этот прекрасный поступок. Если этого отношения будет больше, будет больше детей. А отношение это из воздуха не берется. Это отношение, которые мы с вами все проявляем к беременной женщине. Мы с удивлением говорим вслед: еще одного решила рожать, чего удумала. Спим в метро, не открывая глаза, и не уступаем беременной женщине. Мамы знают – в транспорте уступают либо женщины, причем женщины пожилые, либо молодые девушки, либо гости столицы, а сильные, красивые мужчины в рассвете сил спят или играют в игры на телефоне.
Если всё-таки вернуться к теме запрета, об ограничении на аборты, в частности к инициативе патриарха Кирилла.
Подождите, запрет абортов не обсуждается, обсуждает исключение абортов из обязательного медицинского страхования.
Наши слушатели идут дальше, и предлагают запретить аборты, поэтому эту тему все так или иначе, когда говорим об ограничении абортов, тут же появляются люди, которые заявляют о том, что нужно запретить аборты. Если всё-таки вернуться к теме как-либо ограничить аборты в нашем обществе, но если посмотреть опять же историю, то фактически там со времен царской России, со времен Василия Великого, даже в своде вселенского собора было зафиксирована эта статья – умышленно погубленный в утробе плод подлежит осуждению смертоубийства, то есть это проблема была всегда, с самых ранних времен, как бы ее не ограничивали, даже при условии смертной казни она всё равно была. И это не наследие советской эпохи, самые разные политические ситуации так или иначе сопровождала эта проблема. Почему?
В каждом периоде истории бывает определенное количество женщин, которые оказываются в этом вакууме любви, в этом отсутствии. Но речь идет о том, что у нас сейчас абортов около миллиона в год, миллионы детей в год не рождается. Единицы, десятки, сотни и миллионы – это совершенно разные цифры.
Вы говорили о том, что Патриарх Кирилл предлагают только такую ограничительную меру пока. Сразу же в ответ на выступление Патриарха Кирилла эксперты комитета Госдумы по вопросам семьи, женщины и детей подготовили 3 законопроекта, касающихся аборта. Речь идет о том, что по этим законопроектам необходимо лицензировать деятельность с абортами, лицензирование поможет нам получить представление о том, кто делает аборты, это слова Елены Мизулиной. Дальше другой законопроект касается ограничения оборота лекарственных препаратов, которые могут вызывать искусственное прерывание беременности, и третий документ предлагает ввести прослушивание сердцебиения плода ребенка для женщины, которая планирует сделать аборт. Вы как к этим инициативам относитесь? Этого достаточно на ваш взгляд, чтобы как-то ограничить деятельность абортов, или следовало бы еще что-то предпринять?
Конечно, чтобы ограничить развитие абортов недостаточно. Чтобы абортов стало меньше, повторю, надо чтобы вся обстановка в стране стала приветственной, дружеской, положительной, позитивной по отношению к матери.
Вы же понимаете, что она, вдруг, не станет такой приветственной, дружеской, позитивной.
Я поэтому и говорю, что она складывается, что она вдруг и не возникнет. Она складывается из поступков каждого из нас.
Слушающие нас мужчины, с сегодняшнего дня такая к вам просьба, когда вы садитесь в метро, не засыпайте, даже если вы очень хотите спать, или если вы вообще садитесь, не засыпайте, не доставайте телефон, не играйте в мобильные игры, и по крайней мере, если вы это все делаете, на станциях смотрите, место никому уступить не надо, нет женщины с ребенком, нет беременной женщины. Вот первое, что можно сделать, тоже самое к молодежи.
Что касается предложений по ограничению количества абортов, мне очень нравится предложение про введение прослушивания сердцебиения ребенка, потому что это, конечно, совершенно космическое ощущение, это удивительно уникальная вещь, и мне кажется, что не может мать оставить это равнодушным. Вот он уже твой малыш, вся информация про него есть, известно, какой цвет глаз, какой цвет волос, какого он будет роста, во сколько он заговорит и сколько зубов за первый год прорежется, это всё уже в этой клеточке есть, в маленьком организме, несколько месяцев, и он будет на руках – чудо и смысл жизни.
Мне очень нравится инициатива, которая уже была введена, и это замечательно, что она уже была введена – это неделя тишины. Кстати, введена тоже по инициативе Патриарха. Женщине перед абортом дается 7 дней на размышление. Аборт – это бесповоротное решение, это нельзя отменить, это нельзя утром проснуться, что этого нет – это сон, давайте всё вернем обратно. Пластическую операцию или что угодно практически можно, жизнь уже нельзя вернуть. Эта неделя на размышление может дать возможность женщине передумать, она может дать возможность семье передумать. Я знаю много таких историй, в которых молодой папа оказывался не готов к роли отца, принимал решение о том, что ребенка он не хочет, давал жене денег на аборт.
Знаю истории, в которых женщины не делали абортов, в которых они выбирали ребенка, и через какое-то время, через несколько недель, месяцев, до папочки это всё доходило, мир у него тоже складывался, кирпичики на фундамент накладывались, он приползал на коленях к матери своего ребенка, и знаю много таких положительных историй. У нас, к сожалению, проблема инфантильности мужчин – это тоже очень большая проблема.
Это отдельная тема, может для следующей программы. Подведу итоги голосования: получается 14 процентов разделяют вашу позицию в том отношении, которое мы наблюдаем к многодетным семьям, в принципе к рождаемости и количеству абортов тоже, что виноват Советский Союз.
В Советском Союзе к многодетным как раз относились получше, чем сейчас, а это принятие абортов – это безусловно. Я знаю много пожилых женщин, которые ходили со мной в один храм, они говорили с ужасом, лет в 60, 70, 80, они понимали, сколько абортов они сделали, они в ужасе твердили, что как же, нам говорили, что это просто, что там нет жизни еще, что это просто медицинская процедура… У очень многих плохо сложились жизни, был, например, один ребенок, который достаточно рано умер, они многие пережили своих детей, и они к итогу своей жизни подошли с тем, что у них могли бы быть еще дети, еще внуки. Конечно, говорят они сейчас, мы бы еще троих, четверых подняли бы, куда б мы делись, но нам говорили, что это всё можно, что это все не страшно, и самое главное, что в то время, когда информация была практически из одного источника, когда общее отношение общества к абортам было более чем снисходительное, в то самое время и произошло приравнивание аборта к обычной медицинской операции по удалению зуба.
86 процентов тем не менее с вами не согласны. Обращаюсь к нашему сайту, пишет Юрий: “Только введением уголовного наказания за аборт можно остановить убийство детей, и вот вопрос к вам, вы постоянно оговаривались в предыдущие полчаса, что все-таки речь идет не о запрете абортов, но конкретно вы выступили бы с инициативой, поддержали бы запрет абортов в России?”
Я могу сказать так, что я, конечно, очень хотела бы, чтобы абортов, и не только в России, в мире не делалось, чтобы для матери любое известие о беременности было известием радостным, чтобы она знала, что общество, не обязательно государство с налогами, а просто общество вокруг нее её поддержит, что она одна не останется, что и с одеждой и игрушками детскими ей точно помогут.
Что касается эффективных мер по приостановлению и уменьшению абортов – это вопрос, конечно, к более профильным специалистам, конечно, это было бы здорово.
Я хотела бы рассказать историю одной американки, есть прекрасная Джианна Джессен, её абортировали на 8 месяце внутриутробного развития, её мать приняла решение сделать солевой аборт – это когда в материнскую утробу заливается соляной раствор, он убивает ребенка, и дальше вызываются искусственные роды.
Джианна родилась живой, в тот момент в Америке еще работал закон о том, что добивать. Р mm , который осуществлял аборт, этого не сделал, он отправил Джианну в реанимацию, её очень быстро усыновила очень хорошая женщина, и сейчас Джианна, она не до конца здорова из-за аборта, у неё ДЦП, но она очень известный в мире мотивационный спикер, она много выступает по проблемам абортов. В интернете есть ее выступления, советую послушать. Она очень хорошо говорит о том, что да, женщины, вы говорите про ваши права, а где были мои права, меня, той 8-месячной девочки, когда моя мать решила прекратить мою жизнь, и над ней согласились провести аборт, а где моё было право на жизнь, а кто отстаивал мое право? Ее право было вот, а меня по чистой случайности не дорезали прямо там, на операционном столе, по чистой случайности, по воле божьей, она верующий человек, она об этом открыто говорит, но это потрясающее совершенно, до дрожи выступление, и она прекрасная, красивая, умная женщина, и её от смерти отделяла одна маленькая случайность.
Мы всё-таки сейчас говорим о российском законодательстве и современных историях, когда аборт разрешается до 12 недель.
До 22, насколько я понимаю, если беременность наступила в результате изнасилования и при наличие медицинских показаний на любом сроке беременности.
Медицинские показания, выбор между матерью и жизнью ребенка?
Не всегда. Медицинские показания – это очень сложная история, потому что…
Плюс дееспособность человека, насколько я понимаю может на это повлиять.
Потому что есть большое количество врачебных ошибок, и никто от этого не застрахован. У меня есть несколько подруг, например, которым констатировали в процессе, в ходе беременности внутриутробную смерть плода, им выписывали направление на искусственные роды, и это были абсолютно такие долгожданные и счастливые беременности, и только потому что они ехали сразу же в другую медицинскую контору и перепроверяли результаты этого УЗИ, они своих детей сохранили. Процент врачебной ошибки тоже большой, это тоже очень сложная история.
Это уже вопрос о качестве медицинского обслуживания.
Не в качестве только дело. У нас в принципе хорошее медицинское обслуживание, но со стопроцентной вероятностью никто не может сказать о том, что происходит. Сейчас есть громкое судебное дело в Великобритании. Врачи установили, что у женщины очень тяжелые, несовместимые с жизнью патологии плода, вызвали ей искусственные роды на типа 26 или 27 недель, родился ребенок, который сильно пострадал в результате этих искусственных преждевременных родов. У ребенка ДЦП, но у него нет ни одного из несовместимых с жизнью диагнозов, которые врачи поставили. Ребенок сейчас жив, ему 2 или 3 года, и мать его несколько лет судится с системой здравоохранения Великобритании, в результате их ошибки, он сейчас болен, но он внутриутробно был абсолютно здоров. Это тоже очень сложная система, и как сказать, здесь можно только пожелать матерям биться до конца, перепроверять и перепроверять в одной, двух, трех инстанциях качество диагноза.
— Спасибо, Дмитрий нам пишет на сайте: “Мне 46 лет, хожу в храм, знакомлюсь с потенциальными невестами, но они даже замуж нынче не хотят, а тем более рожать, меркантильность погубила создание семьи, надо запретить аборты.” Требует Дмитрий.
— Здравствуйте, меня зовут Александр, Москва, в чем-то я с вами согласен, а в чем-то нет. Позвольте выразить свое мнение по поводу высказываний о развитости общества об уступах мест в метро, мне кажется, что это немного инфантильно. У нас общество и так живет ахово, многие сводят концы с концами, и женщине не надо знать, что ей уступят место в метро, ей надо знать, что государство за нее всеми руками и ногами, не методом кнута, а методом государственных программ, выплат, поддержке молодой матери, одинокой матери, тогда есть, когда будут четкие государственные программы, когда женщина будет себя чувствовать не в страхе перед тем, что она оказалась беременной, тогда, возможно, что-то изменится. И, конечно же, статистика абортов – это статистика вообще жизни. Качество жизни людей и общества отражается на статистике смертности и абортов, рождаемости.
— Но вы же знаете обратную статистику, в той же Европе, когда вполне благополучные страны с точки зрения социальных гарантий, в общем-то у них там с рождаемостью тоже не очень хорошо, я сейчас не говорю об абортах, а именно о рождаемости, если вы указываете, прежде всего на экономические меры, которые государство должно принимать для стимулирования демографической ситуации.
Не знаю насколько сравнимо с нашим европейское государство какое-то, надо глубже знакомиться с этими статистиками, в результате чего думаю, что там много подводных камней, но я считаю, что после слов патриарха Кирилла, когда сразу подготовились какие-то запрещающие законопроекты, но почему это были не проекты на социальные гарантии?
Я полностью соглашусь со слушателем, просто мы говорим немножко о разных вещах. Если говорить о Европе, то да, рождаемость там не такая высокая, но для Европы нормально в семьях наличие 3-4 детей – это средняя европейская семья, она многодетная, а для восточной Европы и России – это 1-2 ребенка в среднем. Европа западная это 3-4, иногда 5 детей – это нормальная семья.
Что касается государственной поддержки, безусловно она должна быть и те пособия, которые просто получает семья на ребенка, они должны быть пособиями, а не фикцией, они должны быть суммами, на которые при желании на которые можно вырастить ребенка, а не 500 рублей, которых хватит на полпачки памперсов. Это должна быть сумма, и это должен быть комплекс мер, при котором ребенка можно вырастить очень просто, очень скромно, может даже достаточно бедно, но тем не менее вырастить его и прокормить можно – это безусловно необходимо.
Абсолютно необходима система поддержки жильем, потому что это самая нерешаемая проблема, и здесь существует много способов, как можно поддержать, но хотя бы жилье социального найма по месту рождения одного из супругов и так далее. Есть очень много мер, и, конечно, если женщина будет знать, на что она может рассчитывать, это не будет фикцией материнского капитала в некотором смысле, потому что эти деньги на руки их получить невозможно, и никак, собственно, направить на ребенка, даже на лечение ребенка нельзя, сейчас это обсуждается только еще. Поэтому если это будет какая-то реальная поддержка и женщина точно будет знать, что это не 300 рублей доплата, не пойми на что, на 4 киндер сюрприза – это необходимо.
Но при этом при всем общая реакция общества, которая начинается с уступания места и заканчивая тем, как реагируют матери, мужья, бабушки и так далее – это тоже должна быть реакция поддержки, реакция приветствия и реакция принятия. Не за спиной перешептываться, ишь ты вот, пошла рожать, ей 18 лет, образования нет, мужика нет, и вообще, чего она удумала, а должна быть реакция, а «А как вам можно помочь?». Это, по-моему, нормально, хорошо, есть очень много систем какого-то объединения снизу, когда матери объединяются и пробуют друг другу помогать, но чем больше этого будет, с разных сторон, это не должно быть только сверху или только снизу – только со стороны государства или только со стороны нашего общества.
Это должно быть ВМЕСТЕ, должна быть среда, которая рада рождению ребенка. Неважно какие финансовые обстоятельства у матери, неважно какие семейные обстоятельства. И это должна быть, с другой стороны, система в которой ребенка можно усыновить, и в которой можно усыновить маленького ребенка, и в которой система усыновления работает может быть чуть проще, чем она работает сейчас. У нас это отдельная тема, но вместе с тем очень тесно связанная.
66 пишет на смс портал: “В Египте в 2 раза увеличилось за 20 лет количество населения, там нищета.” Он указывает на то, что экономический фактор не имеет никакого решающего фактора на то, захочет женщина рожать ребенка или нет.
Я знаю нескольких девушек, которые решили делать аборты, просто им сейчас ни к месту, при том, что отцы детей были рады и были готовы жениться на этих девушках.
Ни к месту из-за денег? Вы же говорите, что отцы были рады, готовы были жениться.
Не из-за денег. Отец Дмитрий Смирнов, который ведет очень большую работу по профилактике абортов, рассказывает о том, что очень многим женщинам в их центрах предлагается финансовая поддержка на протяжении первых лет ребенка. Сколько вам надо денег, спрашивают они, чтобы не делать аборт, и очень многие просто оскорбляются этим вопросом, говорят, что у нас денег точно хватит. То есть социальные факторы, общественные, личностные, отсутствие любви, поддержки, отсутствие чувства того, что можно прийти к мужу и радостно сказать, дорогой, у нас будет еще один ребенок, и муж этому порадуется – это все часть этого большого комплекса блокады любви, в которой находится женщина, решившая сделать аборт. Но в общем многие исследования показывают, что финансовые причины совсем не являются доминирующей.
Вы говорите, что главная причина в отсутствии любви, блокада любви. Но эту любовь должно прививать государство, церковь, это должно на государственном уровне как-то решаться, или это всё-таки есть или нет?
На государственном уровне, на уровне общества, должно быть нормально, если в семье рождаются дети.
Не надо на это пальцем показывать. Мы, опять же на сайте собирали топ-10 самых распространенных фраз, которые слышат многодетные: а что, это все ваши? Чтобы мужа удержать? Смотрите у нее пятеро детей.
Со стороны общества и государства должно быть нормально, что в семье дети. Это можно форсировать, как-то поддерживать: социальной рекламой, мерами финансовыми, мерами нефинансовыми – опять же наличие касс в “Ашане” для беременных и людей с маленькими детьми. Пусть будет больше касс и будет больше людей с детьми.
Любовь никак нельзя увеличить, но просто надо сделать так, чтобы мать не чувствовал себя всеми брошенной и преданной…
Нужно создать почву для любви.
Создать почву для любви, чтобы эту любовь не перекрывала мысль: “А что подумают, а что скажут, а что теперь будет?”.
Здравствуйте, меня зовут Юрий. Я бы хотел задать вопрос Анне. Согласно православному учению, вообще грех аборта, и поэтому различать на платный, бесплатный, из каких источников они будут финансироваться я считаю, что это грех. Второе, вы меня опередили, насчет Советского Союза, была большая программа насчет материнства – это много перечислять. Анна все больше приводит зарубежные примеры, как будто портал не в России, а где-то за рубежом.
Отвечу на все вопросы. Первое, почему много зарубежных примеров? Потому что за рубежом об этом много говорят, если вы нам подскажете людей в России, которые могут рассказать о том, что они родились в результате аборта, с удовольствием с ними поговорим. Что касается Советского Союза, то программы поддержки материнства были, но в 1964 году 5 с половиной миллионов в Советском Союзе было, то есть количество абортов, которое было в Советском Союзе – это било всегда, все показатели.
Еще раз, именно в Советском Союзе принимался запрет на аборты в 39 году.
Советский Союз был первым государством мира, который разрешил аборты.
Мы первые разрешили. В 1964 году мы получили 5 с половиной миллионов абортов.
Что касается платных и бесплатных. Аборт — прерывание жизни — убийство, и безусловно грех. Речь идет не о том, грех это или не грех, а в данном случае о том, что аборт не должен быть такой же просто и финансово, и процессуально процедурой, как удаление зуба. Пошел, получил направление, мы налогоплательщики это оплатили из своего кармана. В общем, хотелось бы надеяться, что эта ситуация будет меняться и женщине, ждущей ребенка, будут рады, и новым детям будут рады главное свои матери.
55 пишет: “3,4,5 детей в Европе это нормально, только вы забыли, что это нормально в семьях эмигрантов.” И по поводу Египта, где высокая рождаемость, пишут, что Египет мусульманская страна, другие нравы, культурные ценности.
Статистику ООН надо посмотреть, и там будет сказано, что совсем не только в семьях эмигрантов, в том числе в странах, где эмигрантов не много – это средняя европейская семья.