Вылетаю из палаты без ноги и слышу: «Ларис, ну я тебе ничего не обещал»

Отец ушел из семьи, а мы с сестрой голодали 

Лариса росла счастливым ребенком, о ней и младшей сестре Ане заботились любимые родители, лучшая в мире бабушка и няня. Но в один день все рухнуло — отец ушел к другой женщине. Через год скончалась тяжелобольная бабушка, которая оставалась единственной поддержкой и опорой семьи — она всегда помогала и советом, и деньгами. 

Лариса с мамой и сестрой навещали ее каждые выходные, добираясь из Ростова-на-Дону в Иловайск. В этот раз электричка задержалась. Открыв двери подъезда, они услышали, как кричит бабушкина сиделка: «Умерла, умерла!..» Им не хватило трех минут, чтобы попрощаться.

— Помню, как мама после похорон сутки сидела под батареей и рыдала, а я пыталась ее успокоить: «Мамочка, я тебя люблю, не плачь…» До сих пор больно — настолько жуткая картина. Мама не выдержала этой потери, у нее началась депрессия… Потом пришли «лихие» 90-е, и ее, инженера-программиста со стажем, сократили на работе в конструкторском бюро. 

Есть было нечего: чтобы прокормить дочерей, мама стала распродавать ткани и вещи с этикетками. Ларисе в 13 лет пришлось на рынке торговать пирожками и печеньем — после уроков девочка сразу же мчалась к прилавку расставлять коробки и зазывать покупателей. 

— Я привыкла к достатку, мы никогда ни в чем не нуждались. И вдруг все исчезло.

В свободное время ездили в сады собирать вишню, черешню, а потом продавали ее на рынке. Сестра маленькая… Представьте, бегает шестилетний шпендик такой: «Вишню, вишню покупайте!» И люди все это быстро разбирали — жалели нас.

Своего отца Лариса очень любила, часто ездила в гости. Мама не возражала и, когда у него родился ребенок, без упреков давала дочери деньги на игрушки. Вскоре в доме появился чужой мужчина, которого Лариса даже не хотела называть по имени. «Здрасьте», — бросала она и шла в свою комнату. Отныне сестры были предоставлены сами себе. Казалось, что мама о них забыла. 

Лариса. Фото: Мария Ревега

— Я по-прежнему торговала на рынке. Иногда мы вместе с Анютой, получив зарплату, покупали две сосиски и два йогурта, съедали их прямо на улице и только потом шли домой — чтобы ни с кем не делиться. До сих пор для меня самое страшное — не поесть. У меня у самой двое детей, и не дай Бог они останутся одни и будут голодать. Причем за что бы я ни взялась, в голове перво-наперво включаются эти мысли.

«Лара, у тебя гангрена…» 

Через три года Лариса попала в аварию. Аня попросила старшую сестру поехать на озеро за раками, потому что отчим не хотел присматривать за ней в одиночку. Лариса согласилась и села вместе с ними на мотоцикл. Девушка запомнила только бешеный сигнал машины — она даже не успела обернуться. 

— Открываю глаза и понимаю, что лежу на трассе. Вокруг много людей, смотрю — а я вся в крови. Пытаюсь встать с левой ноги, становлюсь на кость и теряю сознание. Дальше помню частями. У меня в двух местах был перелом свода черепа, шок первой степени. Мама пришла позже: «Лара, у тебя гангрена. Ногу надо ампутировать, иначе можешь умереть. Решай». А я помню вытяжку, в ноге какие-то спицы… Боли такие страшные, что мне уже было все равно: «Отрезайте что хотите. Я не могу это терпеть». Мне кололи разные препараты, я не очень хорошо понимала, что происходит. Просыпаюсь после операции — хочу в туалет. Откидываю простыню и вижу, что у меня нет ноги. Просто не передать, что почувствовала в эту секунду… 

Оказалось, его уже уговаривали, а он решился навестить только через неделю.

— Думаю: «Боже, как же я сейчас покажусь? Это же моя первая любовь». Мы раньше просто за ручку держались — и уже дыхание перехватывало… Вылетаю из палаты в длинном халате, на костылях. Вижу, он, бедолага, мнется. Кричу ему, счастливая: «Привет!» — «Привет, Ларис, ну ты как?.. Ларис, ну я же тебе ничего не обещал». Отца потеряла, с матерью ссоримся, а теперь и его нет… Никогда не забуду это состояние.

Из больницы ее выписали через месяц. Ночью Лариса просыпалась и по привычке вставала с левой ноги: билась об пол костью, от боли в голове «пестрили мультики». С двумя костылями она не могла донести даже кружку или тарелку, управляться с одним научилась позже. Ходить на учебу тоже было непросто, особенно в гололед — костыли разъезжались в разные стороны. Часто незнакомые люди, видя, как Лариса «гребет» по аллее к остановке, брали ее под руку. 

Лариса. Фото: Екатерина Уварова

— Ты идешь на костылях, все поворачиваются — юбка длинная… Сейчас мне смешно, а тогда я не знала, что делать. Взяла теплые женские колготки, набила туда тряпок. На рынках продавались легкие турецкие сапоги: натянула такой сапог на свою «ногу», закрепила его изнутри булавками и пошла на костылях. Неудобно, зато с двумя ногами! 

Культя долго не заживала, потому что операцию сделали неправильно. Протез у Ларисы появился через девять месяцев — девушка была в ужасе от того, насколько больно он натирал. Помогла встать на ноги подруга Ирина: каждый день после школы брала ее под руку и водила по улице. Лариса падала, разбивала все в кровь, плакала и думала, что никогда не научится так ходить. Но Ирина поблажек не давала: «Лариска, соберись». 

Вокруг находились «доброжелатели», которые помогали моим тараканам в голове плодиться еще больше. От каждого встречного слышала: «Ах ты, девочка бедная… цепляйся, держись». Но были и те, кто меня поддерживал. Прошу друзей подать мне кружку, а они: «Лар, встань, возьми сама». Или еще: «Так, пошли с нами на дискотеку». Глянь, у меня ноги нет, а они со мной так, думала я тогда. Но благодаря им я действительно поверила в себя.

А дома по-прежнему продолжались скандалы с мамой и ее мужем, поэтому Лариса старалась бывать там как можно реже: пропадала в гостях у подруги, работала на рынке, а потом училась в финансово-экономическом колледже. Знакомые стали жалеть сестер и помогать им едой.

«Твою маму нашли мертвой» 

Лариса была на практике в финотделе, когда ей неожиданно позвонила соседка: «Твою маму нашли мертвой…»

— Для меня это очень больно, как бы плохо мы с ней ни общались в последнее время. Месяца через три после аварии этот мужчина ее бросил. Смотрю, день его нет, два, три. Сейчас я могу ее понять… Она не привыкла быть одна. Когда ушел папа, она страдала, но рядом была бабушка — близкий человек, который поддерживал. Бабушка умирает, и она находит вот этого, а потом и он бросает. Мама просто не знала, как выкарабкаться. 

Фото: Ирина Кушнир

Кто сообщил моему папе о ее смерти, не знаю. Он забрал мою сестру прямо из школы — мы даже не успели поговорить. Я прихожу в нашу квартиру, а там — гробовая тишина. Страшно безумно. Плакала, просила отдать Аню, но он как будто не слышал: «Не занимайся глупостями. Кто ты такая? Я отец. Ну, а ты?» С тех пор у меня огромный страх одиночества. Я боялась ночевать в пустой квартире и переехала жить к маминой подруге. 

Деньги на похороны помогли собрать знакомые. Чтобы справиться с долгами, Лариса перевелась на заочное отделение и пошла работать — бывший мамин однокурсник предложил место бухгалтера-кассира у себя в компании. С Аней она увиделась только спустя полгода, но заметила, что та ее сторонится.

— Вот так Анютка вернулась ко мне. Она была моим смыслом жизни. Мне кажется, я никогда и не жила для себя. С Анютой я шла в бой: нам надо зарабатывать на еду, Ане надо учиться… Не дай Бог ее кто-то обидит — я вгрызалась, как тигрица. Главное, мы были вместе и худо-бедно выкарабкивались. Папа приезжал, но очень редко. Деньгами он нам никак не помогал. Я попросила его написать отказ от сестры, чтобы я хотя бы могла получать субсидии от государства. Он согласился. Как-то раз говорю ему: «Пап, нам тяжело, мы не справляемся, я вот еще долги за квартиру не заплатила». А он мне: «Лара, ты взрослая, тебе 18 лет. Учись жить по средствам». Конечно, много обид… Но он мой отец, и я его люблю. Были периоды, когда мы совсем не общались, и я счастлива, что общаемся теперь, ведь у меня больше нет никого. И Бог с ним, что он нас оставил.

«Я открыла глаза и поняла, что не смогу встать с постели»

Окружающие называли Ларису инвалидом и одноногой. Принять себя она смогла не сразу. Чтобы доказать свою полноценность, девушка пыталась делать то, что человеку на протезе не под силу, например, училась танцевать. 

На Ларису обратил внимание молодой человек, вскоре они поженились. Впереди ее ждали 23 года непонимания и нескончаемых ссор. 

— Я была накормлена, одета-обута. Но в силу разных взглядов это была не жизнь. Никакого уважения, понятие «мы» отсутствовало вообще: «Я обеспечиваю, я даю, я делаю, а ты вот неблагодарная». Уходила с маленьким сыном к соседям или к сестре, у которой уже была своя семья. Но спустя два-три дня муж просил прощения, что-то покупал, и я оттаивала. Многие говорили: «Лариса, ты что, как так можно жить?» Ну я же не голодная! А это — перерастет, сгладится, я прощать умею… А как же бросить? Я не потяну ребенка. 

Фото: Сергей Омшенецкий

Вскоре друзья перестали реагировать на звонки.

— Я не могу, опять скандал…

— Лар, ну ты же туда возвращаешься.

Ларисе тогда казалось, что ее просто не понимают. Все чаще она чувствовала себя плохо. Гуляла в парке с ребенком и задыхалась так, что могла потерять сознание. Холодели руки, начиналась тахикардия, накатывал страх. 

— Ты бегаешь по врачам, сдаешь анализы, а тебе говорят, что ты здорова. Ну как же здорова, если мне кажется, что я умираю? Однажды случился приступ, который меня не отпустил, и тогда врачи прописали таблетки. Я думала, что после них отправлюсь вслед за мамой. Когда меня подняли на ноги, врач сказал: «Я не знаю вашего образа жизни, но то, что с вами происходит, — это полное истощение нервной системы. У вас астено-невротический синдром с паническими атаками». 

К тому времени она родила дочь, хотя многие недоумевали, как с такими отношениями Лариса решилась на второго ребенка. Кто-то вообще называл ее сумасшедшей.

— Я понимала, что у меня есть дети, что их надо накормить, но в остальном я потеряла интерес к жизни. Просыпаюсь утром, смотрю в окно: люди идут, солнышко светит, а я ничего не чувствую. Звонит сестра: «Ларис, я присмотрела такое платьице!» Ну платьице, ну колечко, ну поездка в Таиланд… И что?

И мне стало страшно, я начала искать какое-то занятие, потому что с такими мыслями просто нельзя. Устроилась на вторую работу бухгалтером в магазине, выучилась тейпированию и сняла кабинет в салоне красоты. Финансово у нас с мужем не было ничего общего, всегда все делили на «твое и мое». 

Фото: Анастасия Клеменкова

Лариса записывалась на консультации к психологам. Все до одного, слыша ее историю, советовали собрать вещи, уйти жить хоть в лес и только потом обращаться к ним. Она же с упрямством доказывала: «Ребята, у меня двое детей, ну я же не справлюсь». 

— Полтора года назад я открыла глаза и поняла, что не могу встать с постели. Попыталась опереться на руку, но руки не слушались. Легче стало только на второй день. Психологически человека можно убить и похоронить. Я осознала, что мне уже все равно и что надо что-то менять. Но как же страшно… От одной мысли о разводе у меня холодело все… 

«Какая модель? Мне уже внуков нянчить пора!» 

Подруга давно повторяла: «Лариса, ты же фотогеничная, возьми попробуй, сейчас же все нестандартно». 

— Я на нее смотрю… «Ну ты что? В своем уме? Мне 41 год, уже внуков нянчить надо!» Да я носила все по пятки. Мне внушили, что я инвалид, что мое «уродство» нужно скрывать. Вспоминаю, как сидела у моря в юбке до пят. Мне было так обидно, что все купаются, а я… И это длилось больше 20 лет! И так она меня полгода уговаривала. Я не чувствовала радости жизни. Три работы — это хорошо, но тяжело физически. Нужно было что-то делать, чего никогда не делала раньше, и разрывать семейную жизнь. Но у меня был лютый страх. 

Фото: Мария Ревега

Думая о словах подруги, Лариса все-таки начала искать фотографа в Instagram. «Здравствуйте, я Лариса, мне 41 год. Я хочу попробовать себя в роли нестандартной модели. Возможно, у вас есть желание меня поснимать», — писала она разным людям и сразу стирала. Так продолжалось неделю, пока не оставила одно сообщение девушке по имени Екатерина, и та откликнулась.

— Первая съемка была ужасной в том плане, что я ощущала себя непривычно. Уже собиралась все закончить с мыслями: «Да ты что, сумасшедшая? Куда ты пришла?» Очень тяжело мне это далось. Представляете, у меня финансовое образование, я вовсе не творческий человек. Но успокоилась, взяла себя в руки: раз ты сделала шаг, надо продолжать. Потом Катя позвонила и спросила, может ли она опубликовать мои фотографии. Я говорю: «У себя публикуйте. У меня — нет» (смеется). Катя их выкладывает и делает ссылку на мой личный аккаунт, рабочего тогда еще не было. И вы знаете, мне начинают писать фотографы, мне начинают писать люди с просьбой рассказать свою историю! Я вообще сначала не поняла, как мне себя вести. Но я почувствовала огромную радость, ведь я попробовала что-то новое, и все получилось. Значит, я могу! И я постепенно стала соглашаться на съемки. Мне это безумно понравилось! 

— Я наконец увидела, что я не одинока. Раньше было страшно остаться одной, потому что не брала в расчет детей. Они же дети, ну что они могут? Но после того, как мне ответил сын, чувство неполноценности и мысли о том, что я хромая калека, ушли. Мои дети меня очень поддерживают. Приехав домой после очередных съемок, я сказала мужу, что хочу развестись. Этот шаг был одним из самых трудных, но я о нем не жалею.

Благодаря фотосессиям Лариса поверила в себя, этим летом она первый раз в жизни купила шорты — в них и пришла на работу. Коллеги, привыкшие к ее длинным юбкам, оторопели. 

— Не по возрасту? — вопросительно посмотрела она.

— Лариса Сергеевна… Бомба! 

Сейчас она уверена, что в 43 года жизнь только начинается.

Фото: Елена Нестерова

— Выхожу в обед прогуляться, а у меня плечи расправляются от взглядов прохожих. Спустя 26 лет я больше не стесняюсь, мне это нравится! Я очень рада, что все так сложилось, и благодарна людям, которые в меня поверили. Единственное, сейчас мне нужно восстановить свое здоровье. Чем дело закончится — не знаю. Но я знаю, куда идти и чего я хочу. С учетом того, что я все-таки еще помню о том, что я бухгалтер! Но с каждой съемкой, с каждым знакомством я чувствую себя востребованной, я чувствую себя личностью! У меня появились желания и цели. Я хочу поехать отдохнуть, купить красивое платье, сходить в кино. А раньше… поехать на море? Что там делать? Ну море…

Для меня это было так удивительно… Ну снег же не поменялся!

Я работаю всю свою жизнь, никогда не было дня, чтобы я сидела дома, кроме декретного отпуска. Но теперь я хочу не бежать на три работы, потому что мне надо заплатить за репетитора дочке и купить еды. Я хочу бежать на одну работу, от которой буду получать радость и которая будет приносить мне деньги. Прежде работа никогда не приносила мне удовольствие. Только спустя годы понимаешь, что думать, делать и говорить одно и то же — это большое счастье. Я благодарна Богу, что так сложилось и что я иду в этом направлении. Уверена, у меня все должно получиться. Нет, не так. У меня все получится!