В середине 90-х годов, когда было неясно, куда пойдет Россия, вернутся коммунисты или победят демократы, когда мы спорили о том, что нас ждет в недалеком будущем, прозвучала благодушная мысль: что бы ни случилось дальше, одно необратимо – положение Церкви, которую никто не станет более травить. Даже если победит Зюганов. Это оказалось заблуждением. Сегодня охота на Церковь вновь открыта. И причем безо всякого Зюганова, ибо заказчиком выступает тоталитарное информационное общество, в котором мы негаданно оказались.
Несколько программ, показанных на канале НТВ в последнее время, – тому свидетельство. Столь неуважительных выпадов в адрес Церкви и ее предстоятеля не позволяла себе даже советская атеистическая пропаганда в 70-80-е годы. (До этого, при Хрущеве или в 20-30-е годы, бывало и похлеще, но преемственность говорит сама за себя.) Ситуация отчасти объективна. Церковь в информационный мир не вписывается и не может быть вписана. Она по определению неформат и потому раздражает фактом своего независимого, неудобного существования. Есть немало людей – мужчин и женщин, которым она мешает, которым хочется в нее плюнуть, что они с удовольствием и проделывают. Более откровенно или менее, цинично иль лицемерно, но плюют. И находится достаточно тех, кому нравится смотреть, как это происходит. Не потому даже, что Церковь, а потому что приятно, лежа на диване, зреть зрелище, чего и требует от человека информационное общество – психически разболтанное, посаженное на телеиглу и жаждущее каждый день острого, нового.
Мир, в котором нет скандалов и происшествий, чрезвычайных обстоятельств и катастроф, это общество не устраивает. Слоган «Новости – наша профессия» уже давно скорректирован: «Плохие новости – наша профессия». И чем больше гадости и мерзости на экране, тем лучше.
В передаче «Последнее слово», посвященной «трудным детям» нашего времени, был показан сюжет из Челябинска о том, как одни подростки устроили на сцене ночного клуба похабство, а другие это похабство сняли и выложили в Интернет. Ничего более заслуживающего внимания, с точки зрения федерального канала, в Челябинске, очевидно, не происходит. Пишу об этом лишь потому, что недавно из Челябинска вернулся и видел там совсем других детей, но их по НТВ не покажут. Здесь подавай оргию на сцене. И хотя цель провозглашается как будто бы благая – шокировать, пробудить аудиторию, заставить задуматься о серьезных вещах, слишком очевидно, что не это есть сверхзадача. Главное – заставить себя смотреть. Любой ценой. И то, что сегодня было показано размыто, на заднем плане, завтра покажут четко, а послезавтра передадут в прямом эфире, потому что у телевидения свои законы и свой идол – рейтинг.
Когда информации много, когда потребитель услуг может легко щелкать пультом, переключая каналы, или уйти в Интернет, все подчинено одному – удержать его на своей кнопке. Хозяева телеканалов еще более жестко, чем в советское время подчинялись линии партии, подчиняются сегодня линии денег и тем, кто эти деньги платит. Это наша беда, помноженная на то, что власть не хочет проблему решать, ибо сегодня не столько телевидение зависит от власти, сколько власть зависит от телевидения, а точнее, их повязывают криминальные взаимоотношения, в итоге чего мы все оказываемся в заложниках. Причем в заложниках практически в прямом смысле слова. Тут как с лазерным хулиганством. Раньше о таком не слыхали, а теперь то с одним, то с другим самолетом случается. И происходит оттого, что много говорим. С интонацией осуждения, с ужасом – но говорим, и вот появляется немало психически неуравновешенных, недоразвитых или патологически злых людей, которым хочется попробовать побаловаться лазерными указками. И терроризм, в конце концов, существует только по той причине, что любой взрыв или захват заложников тотчас становится breaking news.
Что вынесет подросток, посмотревший на федеральном канале в не очень позднее время сюжет о том, как девочки истязают свою одноклассницу? Как выглядит в их глазах парень, снявший на мобилу оральный секс и получивший за это приглашение участвовать в рейтинговой программе, и какое количество роликов похлеще будет отснято и выложено в Сеть после этого? Кто-нибудь об этом задумывался, спросил у психологов, врачей, педагогов? У нас ведь только журналистское бла-бла, продюсерское бабло и никакой ответственности. И мне совсем не понятно, зачем священникам участвовать в этом «ток-шоу», нарушая заповеданное свыше: «блажен муж, иже не иде…»
Показывать зло даже с целью его обличить – значит, зло приумножать. Информационного мира не бывает – бывает только информационная война. И информационный террор. Церковь пытаются в эту систему встроить и лукаво используют в своих целях. У ее представителей, у тех, кто соглашается идти спорить с мизантропической Машей Арбатовой о сущности христианства, вероятно, свои миссионерские задачи и представления о пастырском служении, но по мне все, что мы увидели на экране – те, у кого хватило сил досмотреть, – доказывает одно: православным людям, а тем более клирикам на этом поле ни искать, ни сеять нечего.
Ряса православного священника и студия НТВ несовместимы. Ведущий может быть сколь угодно мягким и интеллигентным человеком, продюсеры – расточать медовые речи и толковать об общественном диалоге, но передачи на этом канале режиссируются так, что даже диакону Андрею Кураеву там нечего сказать. Канал, некогда собиравшийся показать в пасхальную ночь фильм «Последнее искушение Христа», с этой точки зрения не изменился ни капли и, видимо, уже не изменится, кто бы им ни владел и ни управлял.
Что ж делать? А это как в советское время на партсобраниях – не участвовать, не ходить, не вступать. Или как у Гоголя в «Вие»:
– Не гляди! – сказал внутренний голос Хоме Бруту.
Хома Брут не вытерпел и пропал. Мы этого хотим?
Алексей Варламов, писатель, филолог; исследователь истории русской литературы XX века