Систематической порки не было, но «прилетало» почти всем
Екатерина Бурмистрова
Тема семейного насилия существует сейчас в двух контекстах. С одной стороны, идет процесс декриминализации статьи о семейном насилии, выведения ее из Уголовного кодекса в Гражданский, а с другой стороны, в церковной среде ведутся разговоры о допустимости насилия в определенных спектрах.
Не в моей компетенции оценивать ни законодательную, ни церковную политику. Я могу сказать только, что подобного рода изменения заставляют людей немного пересматривать, казалось бы, очевидные вещи. Например, очень часто считается, что насилие – это когда бьют, избивают до синяков, что наказание – это регулярная порка, какая-то особенная жестокость. Но на самом деле в семьях все может быть совершенно иначе.
Как психотерапевт я работаю с детскими воспоминаниями взрослых людей, нынешних родителей, это самый активный возраст – 25-45 лет. На занятиях в группах я всегда сначала спрашиваю: кого в детстве наказывали? Обычно руки поднимают от трети до половины людей, никогда, ни при каком размере группы не поднимает руки весь зал. Это поколение, в основном, уже «непоротое», выращено на основе более либеральных взглядов на наказания.
Хотя систематической порки в этих семьях не было, никого не пороли по субботам розгами, и никто из родителей, бабушек и дедушек не считал, скорее всего, наказание правильным, тем не менее условия жизни были такими, что периодически «прилетало» почти всем. Поднимают руки в группах психотерапии не те, кого пороли регулярно, таких обычно 2-3 человека на группу, а те, кому «прилетало», когда родители испытывали раздражение, когда мама была «в минусе», когда папа был выпивши, когда взрослые переживали сложные периоды своей жизни.
Наказывать не хотят, но срываются
Получается, что примерно у половины нынешних родителей в «сундуке с наследством» есть нерегулярные импульсивные наказания. Скорее всего, эти наказания их родителями не поддерживались. Может быть, мамы и папы нынешних родителей даже переживали, что наказывают детей. Поколение же прародителей к наказаниям относилось лояльнее. Как рассказывала одна дама: бабушка ее била и приговаривала, что «била обоих своих сыновей и оба – доктора наук сейчас».
А нынешнее поколение родителей за каждый свой импульсивный шлепок или резкое слово в адрес ребенка потом очень долго раскаиваются, ходят на психотерапию, мучают в церкви батюшек на исповеди. Потому что сейчас популярна идея о хрупкости ребенка.
Нынешние родители наказывать ребенка не хотят, не любят, скорее даже боятся. Они уверены, что ребенок – очень хрупкий, легко травмируемый человечек, и даже одного шлепка достаточно, чтобы потревожить и даже дестабилизировать его очень хрупкую психику.
Получается такой «многослойный пирог»: на уровне «сундука с наследством», на уровне воспроизведения образцов родительских семей у людей основательно лежит склонность к импульсивным наказаниям, не систематическим, а именно импульсивным – так, как делали их родители – от усталости и раздражения врезать, когда ничто другое не помогает, в угол поставить. А потом можно даже извиняться. А вот на уровне убеждений «в пироге» слой понимания, что наказывать и даже голос повышать на ребенка нельзя.
На практике в таких случаях образуется некая гремучая смесь: современные родители обычно наказывать не хотят, не могут, а поведение детей-дошкольников, а потом и младших школьников иногда такое, что если других инструментариев и навыков модифицирования поведения нет, то родители просто вынуждены срываться на наказания. А потом еще и страшно переживают. И для ребенка это может выглядеть как сумбурная смена стиля воспитания: наказали, а потом эта же мама, которая нашлепала, прибегает в слезах просить прощения.
Для современных родителей послевкусие наказания тяжелее, чем сам этот процесс – шлепнут и потом раскаиваются очень долго. Начинается длиннейшая рефлексия по поводу того, как же «она так могла – ребенка побила, какая плохая она мать».
Таким родителям надо помогать, чтобы не увеличивать чувство вины за срывы, чтобы расширить диапазон способов воспитывать детей без физического наказания.
Эмоциональное отвержение травмирует гораздо серьезнее
К сожалению, обычно в копилке опыта у современных родителей – и из семей, и из детских дошкольных заведений, и из летних лагерей – лежит практика жесткого подхода к воспитанию и наказания не только физического.
Возвращаясь к работе в психотерапевтических группах, замечу: люди, которых в детстве не шлепали, часто поднимают руки в ответ на вопрос «наказывали ли вас по-другому, например, эмоциональной дистанцией?». И эти люди часто оказываются травмированными гораздо серьезнее, потому что им было очень сложно принять молчаливую дистанцию и эмоциональное отвержение родителей. Это ведь тоже наказание, и часто гораздо более болезненное, чем импульсивный шлепок.
Я не ставлю целью данным текстом легализовать шлепки и сделать их распространенным способом наказания детей, нет.
Мне хочется уменьшить место рефлексии, предложить родителям подумать: а что вы умеете, кроме того, как шлепнуть, в ситуации, когда ребенок вас «достал»?
Можете ли вы расширить «желтую зону» – ту зону, где вы еще не шлепаете, но уже вышли из спокойного состояния, уже испытываете раздражение, а ребенок все еще не слушается?
На самом деле это разговор не о наказаниях – это разговор о способах управляемости, которые есть у родителей. Чаще всего темой наказаний озабочены родители мальчиков и родители возбудимых детей с какими-то минимальными нарушениями. Обычно первый пик наказаний приходится на возраст ребенка 3-4 года, в этот период с малоуправляемыми моторными мальчиками разговоры не помогают.
А второй пик наказаний – это подростковый возраст, как ни странно. Когда это уже здоровые лбы, иногда они выше папы и мамы, совершенно сформировавшиеся, тоже чаще мальчики, но и девочки могут иногда зарваться. Они провоцируют и демонстрируют абсолютную неподконтрольность. И тут родители часто применяют наказания, опять же, без желания, от страха и растерянности.
Лучше шлепнуть, чем оскорблять и игнорировать
Что делать, если ребенок ведет себя неправильно, его невозможно остановить? Тут, собственно, разговор о формах контроля, которые работали все детство, но уже не работают, и нужно искать другой язык взаимодействия с детьми и другие способы регуляции поведения, особенно с подростками.
Бывают дети с высокой чувствительностью, впечатлительные, хрупкие, с тонкой организацией. Они же могут быть и жутко возбудимые, но их точно нельзя наказывать физически. Но все же ребенка лучше шлепнуть, чем оскорблять, чем игнорировать. Другое дело, что ни до того, ни до другого доводить не надо. Работа должна быть в зоне профилактики, а когда уже все дошло до края и средств управления нет, машина едет без тормозов.
Я рекомендую методику динамического наблюдения. Это практика прогнозирования собственной реакции и реакции ребенка. Понаблюдайте за собой, если у вас есть что-то, что вы считаете неприемлемым в качестве наказания. Возьмите две недели и записывайте, в каких ситуациях, в какое время дня, в какое время суток, в какое время недели у вас возникает эта реакция. Какие существуют нормативные конфликты, то есть повторяющиеся ситуации. Что вас провоцирует точно, где у вас больные места. В какие моменты вы склонны делать то, что делать не хотите.
Обычно для нормальных вменяемых родителей двух недель достаточно, чтобы сделать далеко идущие выводы и сократить ситуации, в которых они применяют наказания.
Тема, которую мы с Михаилом раскроем в ходе встречи в КЦ «Покровские ворота» 22 марта, – это эмоциональное насилие в семье, которое часто бывает не только между взрослым и ребенком, а и между двумя взрослыми. Оно не выглядит как насилие, не оставляет синяков и физических шрамов, но может наносить глубокие душевные раны.
Подготовила Тамара Амелина
Подписаться на информационную рассылку Екатерины Бурмистровой
Группа Екатерины Бурмистровой в фейсбуке
Страница «Психологическая мастерская Екатерины Бурмистровой» в фейсбуке
Группа Екатерины Бурмистровой «ВКонтакте»
Присоединяйтесь!