Он был безмерно послушен воле Божией и безропотно нес тяжелейший недуг
Протоиерей Сергий Точеный, настоятель храмов Иакова Заведеева в Казенной слободе и Воскресения Словущего в Барашах
Протоиерей Сергий Точеный
Для меня отец Дионисий был примером следования за Христом. Подобно Иову Многострадальному принимал он от Бога и добрая и злая, за все благодаря. Всю жизнь он нес свой крест и распялся на нем, когда Господь судил ему понести тяжелую болезнь.
Святые отцы говорили, что равны следующие три делания: когда кто безмолвствует, когда кто находится в нелицемерном послушании и когда кто претерпевает болезнь. Насчет безмолвия не буду судить, а вот то, что батюшка был безмерно послушен воле Божией и безропотно нес много лет тяжелейший недуг (даже и не один), я свидетельствую.
Вместе со святым апостолом Павлом отец Дионисий засвидетельствовал самой жизнью своей, что никакие обстоятельства не смогут нас разлучить от любви Божией: скорбь и теснота, гонения и голод, нагота и раны, смерть и жизнь, ангелы, настоящая и грядущая, высота и глубина — никакая тварь не возможет нас разлучить от любви Божией.
Надо сказать об удивительной целостности отца Дионисия: в нем не было того, что, к сожалению, есть в немалом количестве современных людей, — раздвоения, то есть когда человек в храме один, а за церковной оградой — другой.
Бывает еще хуже: дискретность сознания, — когда человек мимикрирует под окружающую действительность как хамелеон и подчас уже сам себе не может сказать, какие у него убеждения и есть ли они вообще. У батюшки же не было двуличия, но была твердая жизненная позиция. Правда, он соразмерял свои слова с уровнем слушателя, тонко чувствуя, что способен человек воспринять, а что нет.
На вопрос мог вообще не ответить, но само молчание его было красноречивее любых слов. Или скажет не критикуя: «Давайте так попробуем», и понимаешь, насколько это лучше. Иногда мог рассказать «с возмущением» о том, как кто-то в нашем благочинии что-то делает не так, и спросить: не знаю ли я, кто так делает? И я понимал, что это он обо мне говорит. Без обид и действенно.
Вообще батюшка любил загадывать загадки. Не всем это нравилось, но он, видимо, хотел, чтобы душа научилась ценить духовные сокровища Святой Матери Церкви. А, как известно, что достается без труда, то нами мало ценится. Отец Дионисий очень ценил труд и преодоление себя, поэтому с уважением относился, например, к спортсменам, особенно к тем, кто, невзирая на, как теперь принято говорить, ограниченные возможности, не впадает в отчаяние, но занимается спортом. Поэтому общение с ним иногда давалось непросто, особенно когда решение надо принять быстро, а он молчит, выжидая, когда правильное решение вызреет внутри нас.
Как-то он нам рассказал о том, каким образом выбирались из семинаристов иподиаконы для Святейшего Патриарха Пимена: «Кандидат приглашался в комнату, и, как только он входил, мы кидали теннисный мячик. Если ловил — годен». Сейчас трудности этих уроков остались в прошлом, а польза от них пребывает с нами.
Народная мудрость говорит, что с креста не сходят, с креста снимают. И хотя милосердный Господь снял теперь со креста дорогого батюшку, его жизненный подвиг для нас останется примером того, на что способен становится человек, возлюбивший Господа. Этой любовью он щедро делился с нами, воспламеняя наши сердца желанием служить Богу и ближнему.
Дай Боже нашему батюшке вселиться со Христом в Его Царствии, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная и где он сможет лицезреть Того, Кого смолоду возлюбил, за Кем шел, неся свой крест, и к Кому стремился всю свою жизнь.
По его благословению я составил молебен о помощи бездомным
Протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах
Для меня, как и для многих священников и мирян нашего благочиния, уход отца Дионисия — настоящая утрата.
Протоиерей Алексий Уминский
Познакомился я с ним 25 лет назад, и сначала, когда мы его еще не узнали, он казался нам строгим, сухим чиновником Патриархии, очень собранным, аккуратным, дотошным.
Со временем начали открываться важные, незаметные с первого взгляда вещи: очень серьезное человеческое отношение к людям, часто – снисхождение к их слабостям. Отец Дионисий относился к послушанию благочинного не формально, а очень живо, — это было его настоящее церковное служение. Каждого священника благочиния он очень хорошо чувствовал и понимал, как с кем говорить, на что обратить внимание, где, может быть, на что-то закрыть глаза, где что-то не заметить. Где-то, наоборот, поддержать, подсказать.
За эти годы для многих священников он стал просто хорошим товарищем, к которому можно было обратиться в любой момент за советом: как будет правильно, как неправильно, что делать. Причем к нему обращались в самые непростые моменты, когда действительно не у всякого спросишь, не ко всякому обратишься, в том числе если речь идет о внутрицерковных отношениях, когда что-то смущает, и ты не знаешь, как правильно поступить или как к этому отнестись. Отец Дионисий очень тонко и тактично мог выслушать и дать хороший совет.
Да, это настоящая утрата старшего товарища. Я знаю, что есть люди, которые были ему по-настоящему близки, которые знали его гораздо лучше, чем я. Но все то, что я знаю об отце Дионисии, говорит о нем как о настоящем и очень добром священнике.
Именно по его благословению я составил молебен «О нищих, бездомных, безродных». Отец Дионисий был очень чуток ко всем вопросам, которые касаются социального служения Церкви, близко к сердцу воспринимал приходское движение, которое связано с помощью в адрес незащищенных людей, в том числе бездомных. Отец Дионисий вообще очень глубоко вникал во все ситуации приходской жизни.
Когда узнавал, что у прихода есть какая-то новая инициатива, всегда лично пытался в этом разобраться и свой приход вовлечь в эту инициативу. Наш приход тогда занимался созданием проекта «Ангар спасения», который в конечном итоге заработал при Отделе социального служения Московской Патриархии по благословению епископа Пантелеймона. И вот тогда отец благочинный благословил составить молебен о помощи бездомным.
Отец Дионисий стал инициатором создания новой иконы новомучеников
Протоиерей Николай Чернышев, клирик храма святителя Николая Мирликийского в Кленниках
Протоиерей Николай Чернышев
Я был знаком с отцом Дионисием около 20 лет. Не могу сказать, что наши встречи были частыми. Но, есть такие люди, каждая близкая встреча с которыми дает очень много важного и запоминающегося. Прежде всего, я могу вспомнить о том, с каким вниманием к отцу Дионисию относился первый настоятель нашего храма отец Александр Куликов. В сложных вопросах отец Александр всегда старался советоваться с отцом Дионисием. И делал это не по обязанности, не потому что он был по рангу ниже, но будучи даже гораздо старше и опытнее, тем не менее искал у отца Дионисия доброго совета, соборной мудрости. И отец Дионисий это чувствовал и старался со вниманием относиться к каждому вопросу отца Александра.
Баланс между строгостью и чуткостью, добротой, вниманием, бережным отношении к приходящему человеку — черты, которые могут его охарактеризовать.
Его должность заставляла соблюдать в своем благочинии строгость и дисциплину. И это чувствовали все мы, священники. Благодаря такому строгому к нам отношению у нас сохраняется порядок и благочестие. Но, если бы была только строгость, это не было бы пастырством. Вместе со строгостью всегда чувствовались его понимание и сердечное к нам отношение.
Однажды мы заговорили о владыке Антонии Сурожском. Я говорил, что стараюсь брать пример и с него тоже. На это отец Дионисий ответил: «Да, и я преклоняюсь перед его талантом, но знаешь, имей ввиду что нельзя копировать во всем в точности его внешние манеры, поведение, служение. Все то что делал владыка Антоний — уникально. Поэтому избегай внешнего копирования».
У отца Дионисия я спрашивал благословение на участие в теле- и радиопередачах и на то, чтобы писать тексты для Правмира. Отец Дионисий ответил так: «Участвуй, но помни об ответственности за каждое сказанное слово. Никогда не говори от лица всей Церкви. Помни что ты высказываешь личное свое мнение, не более. Так как и выступают, и слушают, и читают разные люди, с разным внутреннем настроем. И слышат они больше, чем ты думаешь, больше, чем тебе кажется. Будь внимателен к каждому слову».
Отец Дионисий очень ценил общение с Патриархом Пименом и составил большой труд воспоминаний о нем. Мне известно, что отец Дионисий – человек, с детства воспитывавшийся в церковной традиции, молодым человеком приходивший в Николо-Кузнецкий храм, где настоятелем тогда был отец Всеволод Шпиллер, а вместе с ним служил отец Александр Куликов. Отец Дионисий рассказывал, как тогда, в молодости, поучался у этих пастырей.
Отец Дионисий очень серьёзно относился к памяти новомученников. Он собирал жития прославленных и еще непрославленных подвижников благочестия, которые служили в нашем районе – в Басманном округе.
Он стал инициатором создания иконы «Новомученики и исповедники Басманного района».
Зная, что в нашем храме работает иконописная школа, отец Дионисий обратился к нам с просьбой о создании такой иконографии. В наших мастерских было создано несколько вариантов композиции этой иконы. Отец Дионисий следил за процессом ее создания, с благодарностью принял один из вариантов. Другой вариант иконы, благословлённый им, оставлен в нашем храме.
Однажды, уже после кончины отца Александра, я, будучи исполняющем обязанности настоятеля, вместе с другими настоятелями пришел на именины отца Дионисия, вспомнил о внимательном отношении отца Александра к его советам. И отец Дионисий очень живо отреагировал на это, подтвердив, что что вопросы отца Александра не были формальными, что он и сам ценил это общение с отцом Александром. Священники собирались на эти именины тоже не по обязанности. Он никого специально не приглашал, и не делал замечания, если кто-то не пришел. Люди по-настоящему, сердечно, по-человечески хотели его поздравить.
Вечная тебе молитвенная память, дорогой наш отец Дионисий!
Он был образцом подлинной, настоящей церковности
Протоиерей Федор Бородин, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке
Протоиерей Федор Бородин
Отец Дионисий был моим непосредственным начальником более 20 лет, благочинным нашего Богоявленского округа. И я благодарен Богу за все те годы. Отец Дионисий для всего
духовенства и для меня лично стал образцом начальника, которого все слушают не только потому, что он занимает данную должность: его мнение, его слова вызывали абсолютное уважение и доверие.
Этот человек, который от отрочества посвятил себя Церкви. Мы все знаем, что с юности он был келейником и книгодержцем у Святейшего Пимена. Отец Дионисий был просто ходячей энциклопедией православной жизни, энциклопедией по истории Русской Православной Церкви до 90-ых годов.
Я не помню ни одного раза, когда бы он что-либо сказал мне унизительное или вообще некорректное, неуважительное. Бывало, что он повышал голос, но это никак не было связано с отношением к подчиненному: он громко и горячо говорил тогда, когда речь шла о том, о чем переживал, что его захватывало.
Поскольку он сам строил и построил прекрасную общину при своем храме, он очень четко понимал проблемы других приходов, и, благодаря своему незаурядному уму, он мог ответить и посоветовать практически в любой ситуации правильный выход. При этом у него не было какого-то зашоренного и готового мнения по каждому вопросу, и когда ты задавал ему вопрос, никогда не было понятно, как он ответит, он какое-то время думал, а потом мог ответить совершенно неожиданно: так, как ты не ждешь ни от начальства, ни от монашествующего, но так, как, действительно, нужно для прихода.
Он со скорбью видел, как уходит в прошлое особый глубокий тип пастыря, и очень переживал о том, что в современном духовенстве становится все меньше послушания и подражания старшему поколению духовенства. Я навсегда запомнил, как он, однажды, когда я позвонил по какому-то поводу посоветоваться, спросил меня: «Отец Федор, а знаете, кто чаще всего из благочиния звонит мне и спрашивает совета, благословения по решению приходских вопросов?». На мое: «Кто?», — он с горечью сказал: «Старейший клирик, самый опытный духовник, отец Александр Куликов» (настоятель храма святителя Николая в Кленниках, умерший в 2009 году — прим.ред.).
При своей серьезности отец Дионисий был абсолютно живым человеком, остроумным, мог рассказать анекдот.
Он был образцом подлинной, настоящей церковности, которая не форматирует человека в какой-то бездушный механизм, а позволяет расцвести и плодоносить тем качествам, которые Богом заложены в человеке. Он оставался самим собой, и именно поэтому был внутренне очень красивым человеком, красивым в своей абсолютной церковности.
Начальствующий, который умеет очень хорошо управлять, но никогда не делает этого унизительно, — редкий тип даже христианского начальника, и это свидетельство о том, что в человеке преодолены страсти. Потому, что когда начальник страстный, то всем остальным тяжело.
На его отпевании присутствовало три архиерея, более 50 священников, и много, очень много мирян. Видя огромное количество людей, прихожан, которые пришли с ним прощаться, было понятно, что это далеко не все, кому он был дорог, и для кого он был духовным отцом.
Меня поразило, что в завещании он благословил приходить на его отпевание в праздничных одеждах и белых платках. Вот такое истинное ощущение Церкви.
Вообще, монах, который может собрать такую огромную общину – это редкое явление, ведь подавляющее большинство в общине — это светские люди, семейные люди. И монах, который сам не имеет опыта семьи, должен обладать очень глубоким пастырским смирением, не ломать прихожанина под свои представления о духовной жизни, а услышать, понять и почувствовать, и быть ему полезным в духовном окормлении. К сожалению, очень многие монашествующие современные духовники этого не умеют делать, а вот отец Дионисий — умел.
Для нас, для настоятелей и духовенства в благочинии он за эти годы стал не только очень большим авторитетом, которого совершенно несложно слушаться, стал старшим другом, наставником и очень дорогим и любимым человеком, о котором мы будем всю последующую жизнь молиться.
На отпевание – в праздничной одежде!
Инна Царева, заместитель директора Елизаветинской гимназии:
Инна Царева
На отпевание надеть белые платки и праздничную одежду. Так указал он в завещании.
Я сделала укладку, надела лучшие украшения и белый платок. Краситься только не стала, зная, что третий день слез не скроет никакая штукатурка.
Вообще-то, я простилась с ним месяц назад, когда пришла в Николо-Покровское на Димитриевскую родительскую субботу. Отец Дионисий поговорил со мной и стал уходить. Он спустился пять ступенек лесенки и прошёл шагов 20 к своей келье при храме. Но, это было так мучительно медленно и пронзительно прощально. Я смотрела в его уходящую спину и первый раз в жизни все понимала.
Мне было всего 16, а тут стоял страшный бетонный забор, за которым был страшный бетонный хлебозавод. Мы начали убирать территорию вокруг, чтобы люди видели, что место, вдоль которого они ходят, святое. Я была ещё старшеклассницей, а отец Дионисий уже хлопотал о том, как бы отправить меня в Оксфорд учиться. Меня, конечно же, не выпустили тогда, а отец Дионисий утешал и обещал, что потом обязательно получится.
Когда случился пожар, он сказал: «Отлично, значит, дальше будет ещё лучше!», и перевёз нас на новое место. На новом месте и вправду было чудесно, в сто раз лучше.
Когда грозили судом и тюрьмой (лихие девяностые же), батюшка говорил обидчикам: «Как вам не стыдно, господа, с барышней тягаться, вы судИтесь лучше со мной, давайте я отвечу». И злопыхатели умолкали, и прекращался их страстный клёкот. По его благословению я получила юридическое образование и сама перестала бояться.
Когда в одном из переданных отцу Дионисию храмов мы начали делать православную школу, то бандиты пообещали ему за это «9 граммов». На что отец Дионисий, улыбнувшись, ответил: «Я монах и смерти не боюсь». Делать школу мы продолжили. Вскоре те, кто нам угрожал, сами погибли в междоусобной бандитской разборке.
К себе он был очень строг, настоящий монах. Всю свою жизнь он переносил тяжелые и несовместимые с жизнью болезни, не переставая заботиться о других и печалиться о ближних. Например, я никогда не забуду его красивое строгое лицо в обрамлении целлофановой шапочки. Один из наших учеников заболел раком, и референт Святейшего моментально нашёл время его навестить. В больнице велели надеть одноразовые халат и шапочку. Отец Дионисий снял свою скуфейку, покорно надел эту страшную шапчонку и так пошёл по больничному коридору. После этого визита ребёнок выздоровел.
Будучи скованным непреходящей болью, он из руин восстановил четыре московских храма. Храм святителя Николая хотели уже «слить», как не подлежащий восстановлению (я это помню!). Архимандрит Дионисий единственный выступил за сохранение, ему этот неподъемный объект и доверили.
Он был ближайшим доверенным лицом трёх патриархов подряд, но никто ни разу от него не услышал ни одной скрытой подробности, ни одного «жареного» факта.
Моя бабушка (Царствие ей Небесное) любила развлекаться тем, что находила отца архимандрита в телевизоре во время трансляции патриарших служб. «О!, — говорит, — наш самый худой! Его легко найти, он от всех отличается».
Ученик старца Сампсона (Сиверса), аскет и подвижник, отец Дионисий настаивал, что жизнь надо любить, ей надо радоваться и по-христиански «брать от неё всё». Его книга, посвящённая восстановленному храму и сегодняшней России, так и называется: «Жизнь жительствует».
Архимандрита Дионисия (Шишигина) отпевали 55 священников и три архиерея. Я плакала, и плачу сейчас, когда пишу, но не от горя. А от осознания любви. Какое тут может быть горе, когда святой человек взят в Божий покой? Но, как можно не плакать, когда, смотри, как он любил тебя!
Источник: фейсбук Инны Царевой
Он отвечал сразу же — даже ночью
Павел Миронов, координатор миссионерской деятельности и социальной работы Алексеевского ставропигиального женского монастыря
Павел Миронов
Конечно, найдется немало людей, которые провели с отцом Дионисием много времени и знают его гораздо лучше. Дай Бог, найдется доброхот, который напишет книгу
воспоминаний об отце Дионисии, непосредственном свидетеле и участнике многих эпохальных событий последних тридцати лет. Мне досталось значительно меньше возможностей общения с ним очно, а чаще по телефону или в переписке. Но и этого хватило для того, чтобы проникнуться истинным уважением и любовью к замечательному монаху, священнику и боголюбцу.
Богоявленское благочиние располагается в Центральном округе, где жилых домов в разы меньше, чем на окраинах. В тоже время, большинство храмов – исторические здания не только с многовековой историей, но и с целым ворохом проблем по их содержанию. Храмы «зажаты» среди домов, ограниченная площадь под церковные постройки, сложности с нахождением свободных площадей под внелитургическую деятельность. Храмы располагаются в деловой части города, где местных жителей немного. При этом плотность храмов высокая. Приходы по большей части небольшие, формирующийся из жителей удаленных районов.
Это значит, что большинство прихожан вовсе не прихожане, а «приезжане», связанные с храмом по разным причинам, но живущие далеко от него, а значит, не всегда имеющие возможности постоянно помогать храму во внеслужебное время. И священники часто приезжают из «спальных» районов Москвы, далеко не всегда имеют возможность жить рядом с храмом, также уезжая на совершение треб в далекие районы Москвы. Я такой же «приезжанин». И с учетом этих особенностей очень непросто организовать внелитургическую жизнь в храмах благочиния, зажечь сердца людей к совершению добрых дел.
Тем, кто в своей жизни сталкивался с необходимостью организовать деятельность сотен людей, удаленных друг от друга, с вышеизложенным сонмом особенностей, понимают насколько это сложно сделать. Архимандрит Дионисий сумел вместе с клиром благочиния организовать внелитургическую жизнь. Каждый из нас, кто старался внести свою лепту в церковных делах, ощущали на себе внимание благочинного, его всецелую молитвенную и действенную помощь.
Когда было необходимо организовать социальную работу в благочинии, он поступил мудро, выделив понятие «специализация храма» ещё до момента организации замечательной службы «Милосердие», где ведется база данных по специализациям храмов. Все возрастающая роль Церкви в защите обездоленных людей сказывалась и сказывается на объеме социальной помощи. Ясно, что одному храму Центрального округа тяжело нести на себе заботу обо всех, кто приходит в храм за помощью.
И в благочинии удалось организовать достойную социальную работу благодаря этой специализации. Один храм отлично справляется с задачей отправки домой, в регионы, бедолаг, попавших в Москву по разным причинам и не имеющим возможности вернуться домой. Другой храм замечательно помогает бездомным. Третий храм решает вопросы по сбору и выдаче вещевой помощи, четвертый занимается кормлением бездомных на вокзалах и т.д.
И здесь сыграла свою роль близость храмов друг к другу при направлении просителей в другой храм с нужной «специализацией». Разумным образом была построена работа миссионеров благочиния, возглавляемая духовником и старшим священником Алексеевского ставропигиального женского монастыря протоиереем Артемием Владимировым, были организованы ежемесячные курсы. Благочиние было одно из первых в Москве, где был поставлен на постоянной основе выпуск миссионерских и катехизаторских листовок.
Благодаря прекрасным организаторским способностям протоиерея Александра Агейкина, настоятеля Богоявленского кафедрального собора, и при всемерной поддержке архимандрита Дионисия, было организовано постоянное дежурство миссионеров. Собрания миссионеров преобразовались в целую школу православного миссионера. Пользуюсь случаем, я хотел бы выразить своё восхищение и радость за то, что во главе Богоявленского собора стал протоиерей Александр Агейкин. Незримым образом, но всё более и более, храм становится центром внелитургической жизни благочиния, активно развивая практически все направления социальной, катехизаторской и миссионерской деятельности, действенно помогая другим храмам благочиния.
Присутствие отца Дионисия было всегда и во всех делах, которые касались отца Артемия Владимирова и меня, помогавшего отцу Артемию. Отец Дионисий часто не имел возможности посетить организуемые мероприятия из-за многолетних тяжких недугов, но всегда скромно стоял у истоков этого мероприятия. Чаще всего приходилось созваниваться с отцом Дионисием или вести электронную переписку. Причем писал не только по конкретному делу, но иногда и совета спрашивал.
Внешне отец Дионисий был строгий и требовательный, под стать должности благочинного, который опекал 24 (!) постоянно действующих храма из тридцати одного, располагающегося на территории благочиния. В некоторых епархиях меньше храмов, чем в Богоявленском благочинии. Но это был добрый и очень отзывчивый человек, скрывавший под покровом строгости большую любовь к любому, кто к нему приходил или у кого была надобность к нему. В любое время дня и ночи он отвечал на мои просьбы. Бывало пишу в час или два ночи с надеждой получить ответ утром о, например, благословении занять помещение благочиния в такой-то день, а ответ приходит через несколько минут. И обязательно потом осведомлялся, нет ли каких накладок, всё ли прошло хорошо.
Никогда не высказывал прямого недовольства по недостаточно хорошо выполненному поручению. Назидание несло в себе большую любовь и снисхождение — «Надобно было сделать так-то и так-то, а вы так не сделали, чем огорчили отца Иоанна….». Это было всегда личное послание, после которого хотелось провалиться под землю и больше такого не допускать.
Отец Дионисий воспитал прекрасную молодежь храма Николая Мирликийского в Покровском, настоятелем которого он был. Эти молодые люди и сейчас основа, костяк всех начинаний и проектов благочиния.
Привожу воспоминания другого человека, Наталии Кузнецовой, секретаря и руководителя направления по работе с освобождающимися из мест лишения свободы в Комиссия по церковной социальной деятельности при Епархиальном совете города Москвы.
«Уже не услышишь в трубке «Ну что вы, Наташенька, все будет хорошо», «А вы хотите от меня совета как от церковного администратора или как от священника?..» Не придет письмо в почту «Проводите, все поддержим. Указания уже даны», «Наташенька, благодарю за инициативу», «Присылайте текст, разошлю циркулярное письмо», «Меня включили в состав общественного совета района, можете меня использовать…».
Каждый из нас невидимым образом связан со святым, в честь которого нас назвали, или в честь которого был совершен постриг. И эта связь, безусловно, отражается на нашей жизни. Архимандрит Дионисий воспринял от своего небесного покровителя святого князя Владимира живость характера, эмоциональность, энергичность и стремительность в действиях в сочетании с глубокой и стойкой верой. Преподобный Дионисий Радонежский, который в 1610 году организовал на высочайшем уровне военного искусства оборону Троицко-Сергиевой Лавры, передал, без сомнения, организаторские способности отцу Дионисию в сочетании с глубоким смирением и стойкостью в переносе тяжелых испытаний, будучи подвергнутым несправедливому аресту и пыткам.
Архимандрит Дионисий был действительно скромным и смиренным человеком. Он был непубличным, практически всегда в тени событий в благочинии и епархии. Но я прекрасно видел, какое влияние он оказывал на подготовку церковных документов, куда практически всегда включались наши идеи и инициативы. Видел, как виртуозно он организовывал мероприятия и имел тесное и действенное общение с городским начальством. Он был именно алмазом, скрывающимся в пыли.
Отпевание архимандрита Дионисия совершили три архиерея и более пятидесяти священников. Я спрашивал людей, пришедших на отпевание, чем им запомнился отец Дионисий. И слышал всегда один ответ – «Он был добрым, очень добрым человеком». Это был очень простой ответ, но потрясший меня до глубины души. Христиане уже многие века знают и чтят одного из добрейших людей на Земле – святителя Николая Чудотворца именно за это главное свойство его души. Поэтому, я считаю, что архимандрит Дионисий, настоятель храма Николая в Покровском, получил от людей самую главную награду – признание доброго и любящего человека.
Со мной останутся самые светлые воспоминания об архимандрите Дионисии (Шишигине), скромном и любящем Бога человеке.
Царство Небесное и вечная ему память!
Биографическая справка:
Архимандрит Дионисий (Владимир Викторович Шишигин) родился 5 августа 1952 года в Москве.
В 1977 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
В 1970-1983 годах иподиакон, книгодержец Святейшего Патриарха Пимена.
6 мая 1973 года Святейшим Патриархом Пименом хиротесан во иподиакона, 7 апреля 1974 года рукоположен во диакона, 7 апреля 1989 года — во пресвитера с возведением в сан протоиерея.
17 апреля 1990 года пострижен в монашество с именем Дионисий в честь преподобного Дионисия Радонежского.
18 апреля 1990 года возведен в сан архимандрита.
С 1974 года — сотрудник Московской Патриархии, с 1978 года — референт Патриарха Московского, в 1989-1991 годах одновременно хранитель материальных ценностей Хозяйственного управления Московской Патриархии, с 1991 года — референт Патриархии.
С 1996 года — благочинный храмов Богоявленского округа г. Москвы.
Принимал участие в подготовке и проведении Поместных Соборов Русской Православной Церкви 1988 и 1990 годов, а также различных миротворческих форумов и конференций.
Скончался 1 декабря 2017 года