Евгения встречает нас вместе со своим мужем Сергеем, высоким черноволосым молодым человеком. «Добрый день!» — говорю я, но, чтобы познакомиться с нашей героиней, недостаточно просто поздороваться и назвать свое имя — нужно обязательно дотронуться до ее руки. Сергей уверенным движением направляет руку жены к моей. Вот теперь все правильно. У Евгении длинные пальцы, почти как у музыканта. Ее теплая ладонь немного вспотела от волнения.
Евгения
В просторной комнате высится самодельное сооружение для предметной съемки: Евгения плетет изделия из бисера, а муж их фотографирует. На диване лежит акустическая шестиструнная гитара, письменный стол занят грамотами и благодарственными письмами за участие в литературных конкурсах. На их фоне поблескивает золотой кубок за первое место по шахматам в окружных соревнованиях.
Евгения родилась в Смоленске. Она говорит, что воспоминания о раннем детстве для нее самые яркие — тогда она видела хорошо. Родные заметили, что в три года у девочки появилось косоглазие. Сначала она перестала различать предметы в темноте, постепенно стало падать и дневное зрение. Так как в Смоленске не оказалось подходящей школы для незрячих, а учиться в обычной было бы сложно, мама отправила Женю в специализированную московскую школу-интернат.
— Она постоянно ко мне туда приезжала. Мне было очень тяжело, я скучала по дому. Но со временем я поняла, что моя школа — это великая ценность. И то, что мама нашла возможность меня там учить, несмотря на все трудности в 90-е годы, очень здорово.
Женя очень рано начала читать, но ближе к школе книжный шрифт уже различала только с лупой. С первого класса девочка училась по системе Брайля, чтобы сберечь зрение. Но педагоги не запрещали читать и бумажные книги, чем она охотно пользовалась. Жене всегда было интересно, как одноклассники, которые вообще ничего не видят от рождения, решают бытовые проблемы. Когда она совсем потеряла зрение, у нее в голове уже были готовые схемы действий — а как справляются они?
— Краски тускнели постепенно, пока все не свелось к черно-белым тонам. Сейчас, когда вспоминаю, я это отслеживаю, а тогда не замечала. Если приезжала в какие-то места, где меня долго не было, мне казалось, что цвета стали мрачнее. Не осознавала, что это я стала хуже видеть.
В классе Женя заводила друзей через разговор и тактильный контакт, всем старалась помочь. Она рассказала нам, что незрячие дети хорошо себя чувствуют в знакомом месте и точно так же бегают по коридорам, как и все.
— Как-то раз директор собрал всю школу на линейку и предупредил, что завтра приедет комиссия. По этому случаю мы должны были ходить спокойно: «Иногда, — возмущался директор, — я стою на лестничной площадке и жду, когда вы пронесетесь. А то еще потом придется доказывать, что вы ничего не видите».
О чем говорят пальцы
Евгения росла среди детей, у которых зрение было еще хуже. И она захотела стать коррекционным педагогом. Но к концу школы поняла, что подобную работу ей никто не доверит, и решила получить техническое образование, потому что ее любимым предметом была математика. Поступила в университет на программиста. К этому времени девушка различала только тени и свет.
— Это было для нас шоком, — рассказывает «Правмиру» бабушка Евгении, Антонина Ивановна. — Я думала, что она вообще не перенесет. Но сделать ничего нельзя.
Сетчатка… В школе Женя была одна. Когда поступила — я приехала в Москву и жила с ней целый год: отводила в университет, забирала, пока привыкнет. А потом у меня обнаружили диабет. Я вернулась в Смоленск, а моя дочка уволилась и приехала сюда. Вместе они сняли комнату. Кое-как собрали деньги, купили в Серпухове однокомнатную квартиру.
Антонина Ивановна: «Женя моя любовь и моя жизнь»
Во время учебы Евгения устроилась в кампанию по web-разработке и работала там, пока организацию не закрыли. Через год девушку приняли вести базы данных в одной из федеральных газет. Евгении нравилось то, чем она занимается, но постепенно она поняла, что хочет работать с людьми. Ее волновали вопросы реабилитации. Она вспоминала своих одноклассников, многие из которых сидят дома и не могут себя обслуживать, и мечтала сделать так, чтобы они тоже могли жить полной жизнью.
В интернете Евгения случайно познакомилась со слепоглухой женщиной, которая пригласила ее на встречу со своими знакомыми. Там Евгению научили общаться на пальцах. Потом она прочитала объявление о том, что в дом для слепоглухих в Пучково требуется преподаватель компьютерной грамотности.
— Я сделала выбор и осталась там, ежедневно занимаясь с непростыми людьми. Я понимала, что я на своем месте. Иногда приходится трудно, конечно. Однажды была очень тяжелая ученица в Пучково, с ней даже мои нервы не выдерживали, и я стала вязать, чтобы не дай Бог она не почувствовала, что я теряю выдержку, ведь это самое страшное. Так связала себе шапку и шарф.
С учениками Евгения общается при помощи дактиля. Я прошу показать мне, что называется, на пальцах, как проходит урок. Например, как сказать слепоглухому слово «яблоко»? Я протягиваю руку вперед, но, сама того не зная, делаю первую ошибку.
Корреспондент «Правмира» осваивает пальцевую азбуку. Пока что на «двойку» с плюсом
— Чуть-чуть не так, — поправляет меня Сергей. — Руку кладем сверху: правой говорим, а левой считываем. Если говорим по буквам, а не жестами.
Кладу левую руку ладонью вниз на правую кисть Евгении, но тут же сбиваюсь с толку, потому что мой учитель начинает «говорить» — хоть и в среднем темпе, но я все равно не успеваю сориентироваться. «Давайте помедленнее…»
— Вот так выглядит «л», — объясняет она, изображая букву указательным и средним пальцами. — Очень похожа на ту, которую вы пишете на бумаге. Нащупывайте, это несложно, просто надо привыкнуть. Так же можете сами показать, а я смогу ее считать.
Букву «о» запоминаю с первого раза: изображаю кольцо, соединив большой палец с указательным. А вот показать «я», «б» и «к» — для меня задача непосильная, особенно когда все слово «произносится» за считанные секунды. Ощущаю только, как Евгения быстро шевелит пальцами под моей левой ладонью. О том, чтобы распознать букву, а тем более комбинацию, в моем случае и речи быть не может — ни пальцевой, ни вербальной. А ведь так общаться можно со скоростью обычной человеческой речи. Играть на фортепиано в музыкальной школе было проще…
— Большинство слепоглухих пользуются жестами, — продолжает Евгения. — Например, чтобы сказать «перерыв», я изображаю, как звонит колокольчик. Жест — это одно слово. Как иероглиф. Есть еще один существенный момент. Глухие люди показывают пальцем — допустим, спрашивая, как вас зовут. Для них не важно, прилично это или нет.
— Для полноты ощущения советую завязать глаза и заткнуть уши. Попробуйте, — улыбается Сергей. — Вот денек посидели бы в таком состоянии, поняли бы, что с миром как-то надо общаться. Какой бы канал стали искать? А потом к вам пришла бы Евгения Михайловна и сказала, что научит вас выходить в интернет.
На этом ноутбуке Евгения написала свою диссертацию
Жестовый язык включает дактильную азбуку — тот самый алфавит, на котором я училась говорить «яблоко», — для передачи имен собственных или отдельных слов. Но часто поздно оглохшие люди не могут выучить жесты и все передают азбукой Дактиля. А глухие с детства, наоборот, не очень хорошо знают русский язык, поэтому жесты для них естественнее.
— Конечно, к вечеру пальцы заплетаются в косичку, — смеется Евгения, — но с годами привыкаешь. Это как целый день играть на музыкальном инструменте. Очень много тонкостей…
— Со слепоглухими ведете занятия индивидуально? — интересуюсь я.
— Конечно! Рука в руке. Я пробовала по двое, но они меня разрывают. Незрячих можно учить группами, я так и делала. Скакала, конечно, как горная коза между ними. Со слепоглухими так не получается.
Воображаемый монитор
Несколько лет назад Евгения поступила в магистратуру на факультет клинической и специальной психологии. На собеседовании рассказала про свой опыт и желание его систематизировать. Комиссия поставила ей высокий балл, и Евгения прошла на бюджет. Училась по вечерам, без отрыва от работы. В университет ездила одна и считала, что так должно быть.
Магистерскую диссертацию она писала у Татьяны Александровны Басиловой — человека, посвятившего свою жизнь исследованиям в области коррекционной психологии.
— Ее методы работы мне очень близки. В своей диссертации я обобщила знания, которые накопила за то время, пока преподавала в доме слепоглухих, и записала все особенности их социализации при помощи информационных технологий. Защита прошла на отлично.
Всю диссертацию Евгения печатала на обычном домашнем ноутбуке, используя синтезатор речи.
Евгения работает
— Дома я работаю на слух, — рассказывает она и нажимает клавишу «Пуск», — но вам это может показаться странным. Я сейчас выну наушники, чтобы вы слышали, как он разговаривает.
Из динамиков доносится слишком быстрое, неразборчивое бормотание. Пытаюсь вникнуть и уловить хоть слово, но непривычное ухо воспринимает все это как беспорядочный поток согласных звуков. «Еще раз, пожалуйста». Вслушиваюсь… После двух минут сдаюсь.
— Что он говорит?
— «Мой компьютер», «Яндекс-диск», «Корзина», — невозмутимо отвечает Евгения. — К этому привыкаешь и потихоньку начинаешь ускорять. Этот голос помог мне выжить на информационных технологиях. Он только читает то, что написано, не добавляя свои интонации. Но в наушниках мне комфортнее.
Евгении приходится много ездить на машине, поэтому в дорогу она берет брайлевский органайзер, он у нее служит вместо записной книжки. Внешне это устройство напоминает мне детскую игровую приставку с большими синими кнопками.
Евгения использует органайзер Брайля как записную книжку
— Здесь есть интернет, установлена Windows 10. Фактически аналог планшета, прекрасная вещь для путешествий. На клавиатуре можно печатать, и на выходе получаются привычные вам буквы. Напишу вам сообщение, и вы все прочтете.
Евгения водит пальцами по клавиатуре и описывает нам рабочий стол, словно перед ней стоит монитор. Но его нет.
И кажется, что все, о чем она рассказывает, происходит у нее в воображении. Это мы привыкли видеть ярлыки на экране, а Евгения их осязает.
— Почта полноценная, браузер Google Chrome, Microsoft Office, Word, Excel — все, что хочется. Папка User. Сейчас какой-нибудь файл создадим, — говорит она. — Вот, открываю текстовый документ…
В этот момент незрячей себя ощущаю я, потому что мне остается только представлять, как этот потусторонний текстовый документ выглядит.
— Вот на клавиатуре в уголке стоит курсор, вы можете его видеть глазами. Я пишу слово: «Привет». Когда слово написано, курсор мигает уже после него. Здесь я и книги читаю, скачиваю их в формате fb2. Только на этом дисплее строка слишком короткая, всего четырнадцать клеток — бывают и больше, на сорок. Но этот удобен в переноске. Все программы для невизуального доступа к информации имеют два вывода — речевой и брайлевский. Сейчас я заставлю его разговаривать, — шутит Евгения. — Вот нажму стрелку, и он будет озвучивать то, что я написала.
Из устройства действительно раздается женский голос: «Привет!» Полноценный компьютер, просто без монитора. Все управление, которое мы совершаем с помощью мышки, Евгения осуществляет, используя комбинации тех самых синих кнопок, на которые я сразу обратила внимание.
— Я нажимаю целые аккорды, — поясняет она. — Например, чтобы удалить документ, нужно сразу семь кнопок. Единственный недостаток этого агрегата — он очень слабый, не успевает за мной.
— Можно потрогать? — прошу я.
— Да, конечно. Для того он и существует, чтобы его трогали, — смеется Евгения.
Каждая буква состоит из точек. Например, буква «а» — одна точка, «б» — две. Их я еще могу различить с закрытыми глазами. Но когда точек множество, начинаю путаться. Подушечками чувствую выпуклости, но разобрать, что сейчас на клавиатуре три точки, а не пять, да еще и в определенной комбинации, мне не под силу. Не считать же специально? И здесь я понимаю, насколько у Евгении чувствительные пальцы.
«Я тут не разнесу вашу технику?»
Евгения очень любит музыку. В детстве она занималась на фортепиано, позже научилась играть на гитаре. По окончании музыкальной школы дала выпускной концерт — все благодаря брайлевским нотам. Больше всего нравились «Полонез» Огинского, первая часть «Лунной сонаты» и «К Элизе» Бетховена. А самым серьезным в репертуаре был «Турецкий марш» Моцарта, потому что у этого произведения быстрый темп.
— Не буду говорить, что он у меня идеален, но я с ним справлялась. Гитара мне ближе к душе, хотя на ней сложнее извлекать звуки. На пианино может играть даже обезьяна.
Евгения берет в руки гитару и, перебирая струны, вспоминает знакомые романсы. Она не играла достаточно давно. Постепенно мелодия становится смелее, увереннее. Сергей, задумавшись, стоит рядом и с улыбкой смотрит на жену.
Сергей просит жену сыграть романс
— И второй куплетик тоже, повтори, пожалуйста, — просит он.
— Лучше я другое что-нибудь…
— Гомеса не вспомнишь?
— Ты сказал мне не играть его, я и забыла. Самый заезженный романс!
Вместо него Евгения наигрывает тему из «Шербурских зонтиков» и параллельно рассказывает, как вместе с мужем ездила отдыхать в Крым. Супруги взяли с собой две гитары и вечерами «беспокоили население поселка». Интересно, что благодаря музыке Евгения начала писать стихи. Она и раньше делала попытки что-то рифмовать, но тогда, по ее выражению, ничего стоящего не получалось: «В 15 лет, как у всех, любовь-морковь».
Евгения музицирует
— Первое стихотворение, которое считаю зрелым, я посвятила русскому романсу. В 2019 году меня приняли в Союз писателей России. Сейчас покажу вам членский билет. Сережа, я хочу, чтобы ты подал мне мою сумочку, я не знаю, где ее бросила, — просит она, откладывая в сторону гитару.
Евгения публикует стихи под псевдонимом. Признается, что поначалу ей было стыдно подписывать их своей фамилией. Пока что она печаталась во множестве коллективных сборников, а сейчас работает над первой собственной книгой.
— Я тут не разнесу вашу технику? — спрашивает она у Людмилы Заботиной, фотографа «Правмира», и направляется к письменному столу, чтобы достать из ящика свои публикации. — Библиотека для слепых сделала к моему поэтическому вечеру вот такой сборник. Здесь напечатано и обычным шрифтом, и брайлевским.
Евгения читает свои стихи. Этот сборник ей сделали в библиотеке для слепых
Сергей приносит маленькую черную сумочку, где Евгения ищет свой членский билет и находит его всего за несколько секунд.
— Чтобы вступить в Союз, нужно было написать автобиографию, библиографию и предоставить две рецензии. Добывала их дольше всего, но добыла. Я за классический стиль в поэзии. Ни белых, ни зеленых стихов я вообще не понимаю. Может, у меня и встречаются какие-то ритмические неточности, но только потому, что я решила сохранить смысл.
Сейчас Евгения стала писать намного меньше, порой что-то придумывает на бегу. На вопрос о том, какое из своих стихотворений ей больше всего нравится, отвечает муж.
— Про птичку. Прочитай, Жень. Оно короткое. И расскажи предысторию.
А история необычная. В Пучково, где работают супруги, есть храм Казанской иконы Божией Матери. Как-то раз летом, когда люди выходили на улицу после службы, священнику неизвестно откуда прямо в ладонь упал птенец. Придя домой, Евгения написала шесть строф.
Птенчик
Качался колокольный звон,
На солнце радугой сверкая,
Ручьями разливался он,
На светлый праздник созывая.
Никто не видел и не знал,
Откуда вдруг малыш пернатый
В ладонь священника упал,
Изящный, хрупкий и крылатый.
Он потерялся, и летать
Ему еще так трудно было.
Наверно, Божья благодать
Его до храма проводила.
С испугом в бисеринках глаз
Он в сильном пребывал волненьи,
Не понимая, что сейчас
Уже нашел свое спасенье.
О, сколько тронул он сердец
Возникновением чудесным.
Синички маленький птенец
Казался весточкой небесной.
Священный звон коснулся крыш,
Усилились его раскаты…
Не бойся ничего, малыш,
Ведь ты от Бога и крылатый.
Теперь понятно, почему у нее на телефонном звонке стоит птичий щебет.
«Мы с Женей вместе выбираем обои»
Евгения помнит все цвета и всегда спрашивает у окружающих, как выглядят те или иные предметы. В доме ориентируется самостоятельно и старается, чтобы вещи были на своих местах. Готовкой тоже занимается сама, но в последнее время делает это редко. После работы, как правило, макароны варит тот, кто первый добежит до плиты.
— Когда я уставшая прихожу домой, Сережа умудряется за 10 минут, пока я переоденусь и соберу волосы, все поставить на стол, — хвалит она мужа, а в этот момент параллельно наливает воду в чайник и ставит его точно на конфорку. — Я плиту включила, да? Надо же, получилось, — определяет она по звуку.
В кухонных шкафчиках она безошибочно находит чашки. «Прекрасно, — заключает Евгения. — Бабуль, а ты чай будешь?» Но Антонина Ивановна отказывается. Пока внучка суетится по хозяйству, бабушка рассказывает, что переехала жить в Москву только ради нее.
Евгения собирается искать чашки для чая
— Очень умная девочка, спокойная, никогда не повысит голос. У меня трое <внуков>, но Женя — моя любовь и моя жизнь. Все хочет уметь. Будь у нее зрение, не знаю, чего бы она смогла добиться. И на спицах вяжет, и плетет из бисера, и хорошо печет… Один раз она пришла ко мне и говорит: «Бабушка, у меня на колготках есть дырочка». Я искала-искала и не увидела. А она все равно: «Нет, бабушка, смотри внимательней». Настолько чувствительные руки… Еще у нее муж очень хороший.
Антонина Ивановна специально переехала в Москву ради внучки
— Да? — Сергей в шутку поднимает бровь. — Антонина Ивановна, спасибо за высокую оценку.
— Так это же правда.
А Евгения тем временем берет вафельное клетчатое полотенце и наливает чай. Она почти касается края кружки кончиками пальцев, чтобы чувствовать исходящий от кипятка пар и по неосторожности ничего не пролить на стол. Затем нащупывает на столе коробку: «Это тортик, сейчас мы его порежем…»
Евгения очень внимательна к мелочам, ей «везде нужно сунуть свой нос», как она говорит. Когда семья жила в Серпухове, она затеяла ремонт. Рабочие думали, что если хозяйка незрячая, то не заметит каких-то погрешностей, но не тут-то было. Евгения начала их отчитывать за то, что они покрасили комнату, не вытерев пыль.
— Мне это вообще трогать противно. Потом они повредили новую дверь и замазали ее чем-то прозрачным. Мама не увидела, а я сразу нащупала и стала выяснять, в чем дело. Они были вынуждены сделать скидку, потому что испортили вещь — а как иначе? Что случится, если я тоже буду небрежно выполнять свою работу?
Когда нужно было выбирать обои для их с Сергеем квартиры, Евгения отправилась в магазин вместе с мужем. «Мне ведь все интересно посмотреть!» — серьезно говорит она.
— Я бы в одиночку без Жени не поклеил, — рассказывает Сергей. — Руководила всем процессом. Я не знал, как это делать, никогда раньше не клеил, а она командовала: «Там держи, тут ровняй, криво наклеили, давай сдирай, иди вообще отсюда, я сама закончу».
— Нет, сама бы не закончила все-таки, — возражает его жена. — Потому что я не умею равномерно намазывать клей.
«Я осталась в храме на всю ночь»
— Евгения, вы часто задаетесь вопросом, почему это случилось именно с вами?
— Бывают такие мысли. Болезненны они были в подростковом возрасте, особенно когда я думала о своих сверстницах, которым все давалось легче. А сейчас, по прошествии лет, я понимаю, что не хотела бы проживать их жизнь. Раньше страдала комплексом, мне хотелось научиться вообще всему, до чего только могла дотянуться.
Вера — единственное, что мне дало силы стать счастливой.
В 2015 году я осознанно пришла к православию. Я все перебрала, пытаясь найти смысл жизни и понять, почему другие видят, а я нет. Спорила со священником, представляете? Он по-доброму ко мне относился, звал меня на катехизацию. «Что там, долго? Смотрите, через полчаса уйду, у меня работы невпроворот», — отнекивалась я.
Однажды на таком собрании он спросил у слушателей, как они себе представляют рай. Очередь по кругу дошла и до меня. «А что нам по этому поводу скажет математик-программист?» И я самоуверенно начинала объяснять — мне хватало наглости, — что религиозные представления — это сказки.
Евгения с мужем
— В таком случае что привело вас к вере?
— Какое-то время я продолжала жить с этим мировоззрением, а потом мгновенно произошел перелом. Щелкнуло — и все. Сначала я пребывала в эйфории, мне было нужно все почувствовать, и я попросила у батюшки разрешения остаться в храме на ночь.
Он сказал, что подумает, и только через месяц после вечерней службы согласился. Подошел и неожиданно взял меня за руку: «Останешься сегодня?» У меня такой шок! Я хотела, но после трудного рабочего дня не было сил даже на ногах стоять. «Но вдруг такого шанса больше не будет?» — промелькнула мысль в голове.
Если бы мне в юности кто-то сказал, я бы ни за что ему не поверила. Я всю ночь молилась и очень хорошо понимала, для чего там нахожусь. Это был важный опыт, потом такой потребности я уже не ощущала.
Утром вернулась домой, привела себя в порядок и отправилась на утреннюю службу. С тех пор у меня никогда не было такого уныния, как в прежние времена. Да, я могу разволноваться, заплакать, но это все проходит в течение короткого времени.
«Как можно выйти замуж за того, кого не видишь?»
Евгения и Сергей собираются на прогулку. «Я только припудрю носик», — говорит она, открывая дверь в ванную комнату.
— Значит, вы сами делаете макияж?
— Кремом пользуюсь, а остальным практически нет. Меня мама как-то накрасила на праздник, но я не заметила, что на меня стали обращать больше внимания. Это все женщины придумывают, — заключает она и проворно открывает тюбик гигиенической помады.
Евгения надевает шерстяную шапку и повязывает шарф — связала их, когда работала с трудной ученицей. Берет с обувной полки сапоги. По лестнице она спускается быстрее нас, еще и успевая отвечать на звонки. Пользуется телефоном-раскладушкой красного цвета — в тон платью. На улице Евгения обычно ходит с тростью, если ее никто не сопровождает. В холодную погоду бывает некомфортно, потому что руки мерзнут, а в перчатках она ничего не чувствует.
Часто люди, которые хорошо видят, спотыкаются о трость Евгении
— Я поражаюсь, что Бог дал людям зрение, а они не видят ничего. Сколько их через мою трость перелетело и легло на дорогу… Вот идет на каблуках какая-нибудь девочка, а я слышу и стараюсь трость прибрать, чтобы она не споткнулась. Надо же под ноги смотреть немножко. Были ситуации, когда трость ломалась.
Сергей поддерживает Евгению за руку, они вместе не спеша прогуливаются по дорожкам. Все это время меня волнует один вопрос, который не решаюсь задать с самого начала. Как можно выйти замуж за человека, если ты его никогда не видела?
— Я тоже не понимаю, — удивляется Сергей. — Она говорит, что знает, как я выгляжу.
— Когда я регулярно общаюсь с человеком, я хорошо его представляю, — соглашается Евгения.
Евгения трогает влажную кору дерева, она ей не нравится
— Знаете, как я для себя это определяю? — делится со мной Сергей. — Мы ведь с вами тоже не столько помним лица, сколько общее впечатление.
С мужем Евгения познакомилась на работе. Сергей оказался там по объявлению: устроился системным администратором, сейчас тоже немного преподает, так как у него тоже есть опыт общения со слепоглухими. Вместе с Евгенией он ходил на уроки пения, провожал ее после работы.
— Как-то само собой получилось. Будто не мы это замыслили. К Сереже нельзя было подъехать на кривой козе! Мы с ним даже по компьютерным делам не всегда договаривались. А когда стали заниматься вокалом, оказалось, что у нас много общих тем.
Вспоминая свадебный день, оба начинают хохотать.
— Мы там весь ЗАГС разнесли. Я испортила им бланк свидетельства, расписалась совсем криво, разволновалась, они принесли мне другой… Мы ничего пышного не устраивали, пригласили наших знакомых быть свидетелями и просто расписались.
Сейчас по вечерам у супругов начинается вторая работа: недавно собственными силами они основали фонд помощи людям с тяжелой формой инвалидности «Циферка». Евгении постоянно звонят бывшие ученики, чтобы она решила их технические проблемы. Например, она с мужем едет на дом к слепоглухому и настраивает ему брайлевскую технику.
Сергей и Евгения на прогулке
— Когда начинаешь работать с людьми, у которых ограничены возможности здоровья, становишься более строгим ко всем остальным. К тебе подходит приятель — молодой, сильный, умный — и начинает плакаться, что ему плохо, а ты думаешь — я видел тех, кому труднее. Мне сложно осознавать, но все говорят, что благодаря своей жене я изменился в лучшую сторону. И Женя так говорит. Не знаю, наверное, тактичнее стал, — смотрит на меня Сергей задумчивыми глазами.
Они у него ярко-голубые.
Фото: Людмила Заботина