Жена умерла от рака, я остался один
Сергей, 64 года, Подмосковье
— Когда Людмиле поставили диагноз «рак груди», я ошалел. Собрал все силы в кулак, подбадривал ее, мы очень надеялись, что все обойдется — чудеса же случаются. В один момент даже было что-то похожее на ремиссию, но нет.
Почти год Сергей и Людмила боролись и верили. Сын и дочь уже взрослые, супругам хотелось строить планы на будущее, путешествовать. Когда Людмила уже заболела, Сергей привез ее в одно из их любимых мест в Европе, но оба поняли, что радости уже не будет. Сергей взял на работе отпуск без содержания и постоянно был рядом с женой.
— Шел чемпионат по футболу, я уже не помню какой. В тот день вывез Людмилу в коляске во двор — подышать воздухом, — вспоминает Сергей. — Она была какая-то особенно спокойная в тот день, и даже жуткие боли, беспокоящие ее последние полгода, кажется, отступили. Я еще подумал — ну и хорошо, немного оба передохнем. Люда так похудела, что я даже укол не мог нормально поставить. Было ощущение, что игла вонзается в кость. Было страшно и больно. В тот относительно спокойный день Люда умерла.
Сергей плохо помнит похороны и все, что было после, говорит лишь, что в какой-то момент очнулся в квартире друга на диване — с отекшим лицом, головной болью и непониманием, что с ним случилось. Когда понял, стало плохо.
— Я осознал, что произошло, — делится Сергей. — И никак не мог понять, что же делать дальше и как теперь жить. За что ухватиться, чтобы найти хоть малый смысл в том, что ты сейчас сидишь на диване или держишь в руках чашку чая. Все смыслы ушли в никуда, вместе с Людой. Мы были два самостоятельных, самодостаточных человека, но именно в момент потери я понял, что все-таки это было единение. Я даже не ощущал себя половиной, меня как бы просто не стало. Не понимал, зачем насыщать тело, когда тебя вроде бы нет. Зачем мыться, зачем идти на работу.
Фото: Павел Данилюк
На работу Сергей все же пошел, она его отвлекала, но делал все на автомате. Приходил домой, открывал бутылку, выпивал, засыпал, утром вставал, шел на работу. День сурка. В выходные ехал к друзьям, там снова напивался и выл. Терпеть душевную боль было невозможно. Слезы то были, то нет. Так прошло два года.
Потом все изменилось. Случайное знакомство с женщиной и вдруг — чувства.
— Я испугался так, что онемел от неожиданности, — вспоминает Сергей. — Во-первых, мне тогда было уже почти 60. Она младше — зачем ей все это нужно? Но, сам себя не помня, стал настаивать. И еще через два года мы поженились. Взрослые дети меня не поняли. Но я не мог иначе. Всю жизнь только и занимался, что заботился о своих родных. Но дети выросли, а Людмилы не стало. У меня дикая потребность заботиться. Я этим живу, в этом есть смысл. Получить подарок почти под занавес жизни — любовь — разве от такого отказываются?
Вскоре после женитьбы у Сергея появился еще один смысл жизни — подросток, над которым он взял опеку.
Мальчишка жил с родителями Сергея, которые уже состарились и не могли дать парню все, что необходимо.
— Андрей — сирота. Его мама — моя племянница, — объясняет Сергей. — Она умерла, когда ребенку не было и трех лет. Отца у парня не было. Я всегда смотрел на этого парня и говорил Людмиле, что нам нужно его забрать. Но она неохотно поддерживала разговор об этом, и он всегда завершался тем, что у нас своих детей двое, нужно сначала их поднять.
Андрей живет в семье Сергея пятый год, успешно учится в школе, в следующем году заканчивает ее.
Сергей признается, что ему бывает нелегко. Но он всегда чувствует себя нужным.
— По сути в одной семье оказались три совершенно разных человека с разницей в возрасте в двадцать, а то и больше лет. Мы — не родители Андрею. Иногда не знаем, как поступить, и, конечно, ошибаемся. Иногда невольно обижаем друг друга, потому что каждый уже прожил свою часть жизни. И у всех она очень непростая, эта часть. Но я оберегаю то, что у меня есть. Когда дома тебя ждут, это дорогого стоит. Когда не ждут, ты открываешь дверь дома, а там — пропасть, из которой трудно выбраться.
Врачи ампутировали пальцы, но я не сломалась — ради сына
Светлана Белогубова, 58 лет, Ростовская область
Светлане до 50 лет выпало немало испытаний — развод, переезд в деревню, инсульт, обморожение, ампутация пальцев на руках.
— Мне было сорок, с двумя детьми по семейным обстоятельствам пришлось уехать из города в деревню, — рассказывает Светлана. — Я не могла их в то время прокормить в городе. Тяжело. В деревне хоть хозяйство. В 41 год у меня случился инсульт, я долго восстанавливалась.
Через полгода после инсульта Света провалилась в снег во дворе дома. Голова закружилась. Стоял февраль, день выдался морозным. Она выбежала во двор ненадолго — в халате с голыми ногами.
Провалилась и застряла. Начала помогать себе руками, но провалилась еще глубже, а выбраться так и не смогла. Звать на помощь было некого.
Казалось, что простояла недолго. Уже в больнице врачи сказали — пальцы рук нужно ампутировать, спасать нечего.
— Это был очень тяжелый момент в жизни, — вспоминает Светлана, и даже сейчас голос ее дрожит. — Суицидальных мыслей не было, но казалось, что это — конец. Больше уже ничего никогда не будет. Сложности были во всем — одеться, причесаться, в туалет сходить. Полгода после операции руки были еще в бинтах. Всю домашнюю работу взял на себя младший сын. Он тогда был еще несовершеннолетний, мы жили вдвоем.
В тот период Светлану спасли ее дети. Она думала о них. Когда мама начинала плакать, младший сын сильно переживал. Она это видела и начала делать хоть что-то.
— На правой руке у меня осталось три пальца. Один не работает. Но я стала разрабатывать те, что есть. Начала с простого — картошку чистила, например. Было сложно, но освоила. Через какое-то время увлеклась творчеством. Начала с декупажа бутылок, потом приноровилась вязать салфетки крючком, шить кукол.
Инвалидность Светлана сразу не оформила — было стыдно. Пенсию стала получать относительно недавно — когда уже приняла свою ситуацию. А тогда финансово помогли родственники, плюс приходили алименты на младшего сына. На то и жили.
Но больше всего нужна была моральная поддержка. А она была очень разной.
Фото: Каролина Грабовска
— Попадались и такие, кто с собой в яму тянул. Пришла соседка, взяла с собой бутылку: «Бедная ты, несчастная, как же ты жить-то будешь». Мне тогда казалось, что жалеют, ну и принимала такое сочувствие. Такая соседка была не одна, на следующий день придет вторая, потом еще кто-то — и все с бутылочкой. Честно сказать, я могла бы уже спиться. Все это могло продолжаться два, три дня. Но в один момент я утром открыла глаза и подумала: «Света, что же ты делаешь?»
Светлана вернулась в казачий хор, где пела с момента переезда, стала заниматься в театральной студии с детьми и вспомнила свою профессию — она учитель начальных классов, русского языка и литературы. Стала брать репетиторство на подготовку детей к школе.
Светлана Михайловна благодарна центру социального обеспечения в своем селе. Там она поняла, что не одна и что есть другие интересы, кроме алкоголя. А с унынием можно справиться полезным делом. Например, пойти на курсы компьютерной грамотности. Ей тогда было почти 50. Обучение закончилось прекрасно, призовые места по компьютерной грамотности в областных соревнованиях были за Светланой. И следующий шаг тоже стал важным в обретении новой себя.
— Перерыв в работе учителем был почти 10 лет. Когда приехала в деревню, вакансий по моей специальности не было, — говорит Светлана. — Мне было за 50, когда я решила переквалифицироваться — стать учителем математики. Прошла курс переподготовки дистанционно и сейчас думаю о том, что, может быть, нужно устроиться в нашу сельскую школу. Учителей у нас не хватает.
За три месяца до пенсии я получила диплом логопеда
Ирина Неганова, 57 лет, Удмуртия
Ирина Неганова проработала 15 лет редактором районной газеты и поняла, что ей стало скучно.
— У меня было два пути — смириться или что-то поменять. Однажды на проповеди в храме я услышала фразу, которая ведет меня в течение многих лет — мы призваны стяжать радость. А радости у меня не было.
Как раз в это время Ирине предложили возглавить педагогический колледж, откуда она ушла в свое время по той же причине — не было радости.
— Принять решение было сложно. Как раз в то время уволили руководителя после скандала, ситуация в колледже была сложная, — говорит Ирина. — К тому же через три года мне на пенсию. Зачем что-то менять? Но я решилась.
Контракт с Ириной заключили на год. За этот период удалось многое привести в порядок. Но в регионе сменилась команда управленцев, профильное министерство возглавил другой человек. Ирине контракт не продлили.
Предлагали другую работу, но Ирина осталась дома — с отцом.
— Мой 92-летний папа в тот момент сломал шейку плеча. У него было много и других проблем со здоровьем, и я выбрала его. Хорошо помню, как почти мимо меня прошла смерть мамы. Я была вся в работе и уже на следующий день после похорон решала рабочие задачи. У меня не было времени на понимание и осознание, что произошло. И я решила быть рядом с папой.
Переживания по поводу потери работы перед пенсией испарились. Ирина думала о другом.
— Умирал мой папа, умирала моя самая близкая подруга от рака. У меня всего две руки, одну протянула папе, другую — Гале. Мне некогда было страдать из-за потери работы. Единственное, о чем переживала — пять человек, которые тоже были уволены следом за мной. А ведь это я пригласила их. Но и эти переживания растворились, когда об этом поговорила со священником. Он тогда сказал, что не нужно вешать на себя чужих обезьян. Не я их работы лишила. Это во-первых, а во-вторых, если одни двери закрываются, обязательно откроются другие. Те пятеро нашли себя. Хотя у нас все-таки село, с работой непросто.
Фото: pexels.com
Двери открылись и для Ирины. Она встала на биржу труда, и там сразу предложили переквалификацию. Вспомнила, что когда-то преподавала студентам педколледжа основы логопедии, и пошла учиться в институт. За три месяца до пенсии получила диплом, а поскольку все сдала на «пять», еще и сертификат соответствия профстандарту.
Ирина устроилась на работу в дом детского творчества в своем селе.
— Я написала программу и два года обучала детей с ОВЗ. Мы много чего с ними освоили. Пока не знаю, буду ли продолжать это. Возможно. Сейчас я уже на пенсии, и все равно не сижу на месте. Среди моих учеников была девочка, она не может самостоятельно ходить, но школу посещает. Живет она на той же улице, что и я. Сложности возникали, когда дорогу в межсезонье размывало. Неудобно не только этой девочке и ее маме, но и всем жителям улицы. У нас 30 домов.
Ирина привлекла активную соседку и отправилась с ней в сельскую администрацию. Им предложили инициированное бюджетирование.
— Фишка в том, что помимо государства в строительство дороги должны вложиться сами жители. Тогда я подумала: «Нужна же нам эта дорога». Было очень сложно убедить соседей расстаться со своими деньгами, но мы их собрали. Вот уже нам привезли первые КамАЗы щебенки, у нас будет дорога.
Ирине скоро исполнится 57 лет. Она вспоминает потерю работы перед пенсией, и сейчас это уже вызывает улыбку. Человек всегда может себя занять и найти себе настоящее дело, даже если не зарабатывает на нем, уверена Ирина.
— Дети взрослые уже, у них своя жизнь, но моя тоже не закончилась! — улыбается она.