«Я не пишу про чудищ с иностранными именами». Сибирский писатель — о детских героях, русском языке и надежде на лучшее

Почему он не поддается модным веяниям выдумывать чудищ с иностранными именами, участвует не во всех литературных конкурсах и не может опубликовать рассказы в московских изданиях — писатель рассказал «Правмиру».

— Все ваши рассказы дарят читателям надежду на лучшее, вы специально так пишете?

— Писатель не пишет судьбу героев, они живут своей жизнью. Иногда они начинают сопротивляться автору. Хочешь в нужную сторону его направить, а он сопротивляется как живое существо, и рассказ заканчивается так, как хочет мой герой, а не так, как я хочу. Когда Шолохов писал «Тихий Дон», ему советовали в конце сделать Григория коммунистом. Писатель ответил: «Откуда я знаю, кем он станет».

— Герои ведут себя как живые существа? У писателя есть связь со своим героем?

— Когда пишешь — перерождаешься в образ героя. У одного писателя персонаж отравился ядом. И он описывал, что почувствовал во рту вкус яда. У другого — героя ударили ножом в бок, писатель почувствовал боль и упал со стула. Когда я писал сказку «Хвостатые друзья», печатая, изогнулся над клавиатурой. Домашние мне кричат: «Разогнись!» И вдруг замечаю, что пишу: «…и Шарик прижался животом к земле».

Когда пишешь — повторяешь движения героя. Иногда мимику повторяешь — заулыбаешься, нахмуришься. Описывая события, нужно передать эти чувства. Мне повезло, в начале творческой жизни я познакомился с опытным корреспондентом Александром Домрачевым, он советовал прежде, чем приписывать гримасы своему герою, посмотреть: как это выглядит.

Почему великие актеры — такие великие? Потому что вживались в роль. Это одно из условий хорошего писательства. Иногда мимику писатель списывает с себя. Когда я писал рассказ «Сын», очень переживал, сердцем чувствовал боль героя.

Как Лев Толстой говорил: «Пишу от сердца, а не от головы». Бывает, читаешь книгу и видишь натянутость. Когда ловлю себя на том, что пишу от головы, отключаю голову и начинаю писать от сердца. 

Тогда появляется легкость слов, легкость изложения. Столько всего приходит — только успевай записывать. 

— Образование у вас строительное, сами вы — инженер, как вышло, что писать начали?  

— В шестом классе мое сочинение прочитали на уроке как лучшую работу. Потом мы писали сочинение о будущей профессии, учительница пообещала прочитать их через десять лет. Я написал, что хочу быть писателем. Но после школы поступил в строительный институт. После — работа, дом, занятость. Писать я начал, когда дети стали взрослыми и не нуждались в опеке. Так сбылась детская мечта.

— Вступить на путь писательства рискованно — результат вам никто не гарантировал. Что заставляло вас писать, продолжали бы спокойно работать на стройке.

— Упорство во мне с детства. Родители необразованные, братья своей жизнью жили, им было не до меня. Когда пошел в первый класс, считал до 7, не знал ни одной буквы. Ровесники уже до 1000 считали, книжки читали. В школе старался, но учился на троечки. 

Перед новым годом учительница сказала: «Кто хорошо учится, могут пойти в библиотеку и взять книжку». Меня в этом списке не было. Я сижу и думаю: «А чем я хуже? Я стараюсь». И пошел в библиотеку без разрешения.

Прихожу — там сидит бабушка-библиотекарь. «Мальчик, а тебе что?» — спрашивает. «Книжечку хотел взять», — отвечаю. «Читать умеешь?» «Умею». «Выбирай книжку». Я выбрал, она записала. Домой пришел, стал читать и увидел незнакомые буквы: э, ю, я. Доучил три буквы и, довольный, читал про обезьянок, смеялся над их похождениями. У этой истории было продолжение. На следующий день прихожу в класс с хорошим настроением. Учительница говорит: «Сережа, тебе кто разрешил книжечку брать? Пока я не разрешу, книги брать нельзя. Иди и сдай в библиотеку».

Прихожу в библиотеку, голову склонил. А библиотекарь спрашивает: «Нравится? Возьми еще». Я взял, прочитал и так понравилось! В школу пришел напряженный, но все обошлось, замечание мне не сделали. Это «чем я хуже?» меня злило и упорства придавало.

— Вы начали писать в 1999 году — не самое лучшее время для творчества. Девяностые еще не закончились, впереди — кризисы двухтысячных годов. Трудно было?

— До перестройки не получалось писать, работы много было. После перестройки полегче стало, но не только поэтому начал писать — я знал много интересных случаев. Когда работал на стройке, слышал много историй от плотников. Они сядут друг напротив друга и давай рассказывать. Оторваться от их рассказов невозможно было, так увлекались, что за временем уследить не могли. 

Появилось свободное время — думаю, дай-ка запишу истории. Записывал-записывал и издал первую книгу «Такой случай». Получилось средне, но положительных отзывов много было. Продолжил делать это дальше. 

Вымысел приравнивается к слову «изобретение»

— В современных книгах и фильмах сюжеты лихо закручены, много событий. Ваши рассказы спокойнее, но им в неожиданном повороте сюжета не откажешь. В рассказе «Грешники» герои попадают в фантастическую ситуацию.

— В рассказе есть художественный вымысел, но написан он на основе реальных событий. В нашем селе был такой случай. Дед Федот с детства заикался. Он ночью пас коней и нечаянно уснул. Отец увидел, что кони по полю валяются, заскочил и ударил его бичом. С тех пор он стал заикаться. Во время войны на быках возили зерно на элеватор в Бийск. Зимой перевозили груз по замерзшей реке. В одном месте был очень гладкий лёд. И вот дед Федот ехал по реке с элеватора и уснул, быки остановились. Проснулся, глянул на небо — звезды, вниз — звезды. И не понял — где он? На небо быки завезли! 

Это место я переезжал на машине, когда сдавал вождение. В институт с первого раза не поступил, учился в училище. Ехал с мастером, по льду — напрямую пять километров. Речка так широко разливалась, что, когда замерзла, лёд был похож на зеркало — блестящий и гладкий. Мастер велел набрать скорость и ни в коем случае не тормозить. Говорит: «Если на этом зеркале тормознуть, два часа будем крутиться».

— Все ваши рассказы написаны по реальным случаям?

— Да, в основе любого рассказа есть реальный случай, в каком-то рассказе — два-три случая. Когда пишешь — они всплывают в памяти и органически добавляются в текст. Горький писал: «Как пчела собирает нектар, так и писатель собирает факты из жизни».

Один знакомый, который пишет и издает свои книги, говорил, что он ничего не выдумывает и пишет только правду. Но классики русской литературы замечали, как строится теория: в любом произведении должен присутствовать художественный вымысел. Художественный вымысел не является ложью. Допустим, какое-то событие произошло и завершилось. А если представить: как оно могло бы дальше развиваться? Без вымысла невозможно написать художественное произведение — это один из видов искусства. Писатель пишет произведения, как художник — картины. И там должен присутствовать вымысел.

Например, пишешь любой рассказ, он основывается на фактах из жизни. Долго вынашиваешь замысел, а потом вдруг видишь этот рассказ от начала и до конца. Садишься и пишешь. Причем вдохновение течёт само сверху. Ты видишь героев, слышишь, даже иногда участвуешь в этом действии. Герои действуют, разговаривают, только успевай, записывай. Как писал Ян Парандовский, вымысел в русском языке приравнивается к слову «изобретение».

Людей, описывающих события, которые только констатируют факты, Парандовский называет не писателями, а литераторами. Мне понравилась эта фраза.

Не пишешь нравоучения

— Вы пишете статьи по теории прозы…

— Я не собирался писать статьи, но читал рассказы молодых авторов в журналах и понял: люди не имеют представления о прозе. В произведениях нет конфликта, нет идеи, нет мысли, которую автор хочет донести до читателя. Увидел факт, изложил, и готово. С поэзией иначе, все соглашаются, что в поэзии существует теория. Но теория прозы сложнее, чем теория поэзии.

— Не так давно вышла книга «Искусство рассказа. Советы начинающим авторам», ее отметили дипломом на межрегиональном конкурсе «Книга года: Сибирь-Евразия-2019».

— Началось с того, что по просьбе Александра Панова, который в Томске выпускал журнал «Литературная среда», я писал статьи по вопросам, которые мучили меня самого. Потом он заболел, и журнал прекратил своё существование, а у меня дополнительно накопилось пять статей. И здесь пришло предложение от немецкого издательства сделать книгу. Я собрал свои статьи, издали «Искусство рассказа. Советы начинающим авторам», получилось 100 книжных страниц. В предисловии словами Максима Горького я предупреждаю читателей, что не умею учить, могу только сказать, как сам учился. Выставил книгу как учебное пособие на межрегиональном конкурсе и получил за нее диплом. Но не все волнующие меня вопросы освещены в этой книге, сейчас я пишу еще одну книгу по литературному творчеству.

Недавно, занимаясь теорией прозы, стал анализировать свой рассказ «Старик», в котором описаны реальные события. Когда писал, о теории не думал, как и о том, что любая деталь должна играть на сюжет. В рассказе: дети, молодежь, старики, голуби. Интересная прослеживается связь: от детей к среднему возрасту и к финалу жизни. Я неосознанно завязал эту линию.

Старик собирал бутылки, я предложил ему 50 рублей — он отказался брать. Этот старик прав. Человек должен сам трудиться, даже если он бутылки собирает. Подачки приводят к лени. В моих «Алтайских сказках дедушки Еремы» один персонаж раздавал деньги нищим. Вокруг дворца собралась толпа людей, никто не хотел работать, все ждали подачек. Закончилось тем, что этот человек разорился. Толпа пришла — ничего не дают. Люди разозлились и растерзали его.

Голуби в моем рассказе — аналогия с человеком. Голуби в парке ждали подачек. И стали ленивые, не как полевые голуби. Вспоминаю один случай. На территории Вознесенского храма я строил часовню. Возле нее просили милостыню «нищие», они хотели деньги, хлеб не брали. Как-то засорился унитаз, священник послал рабочего посмотреть — оказалось, унитаз забит мелкими монетами. «Нищие» выбрасывали их в унитаз. Люди жалеют таких «нищих», милостыню им дают. Это приводит к тунеядству.

— Вы говорили, что долго не могли завершить рассказ «Старик».

— Рассказ долго не шел — года два-три. Пока не прочитал в одной из книг, как парень пришел навестить товарища в психбольнице и увидел женщину, которая ползает по полу. Один другому говорит: «Что ты её не поднимешь?» «Я подниму, а она упадет и разобьется», — отвечал тот. Первый не вытерпел и сказал женщине: «Вы бы встали», а она ответила: «Иначе я не могу». Эта фраза вписалась в мой рассказ, и я его закончил.

— В ваших рассказах мораль не придавливает читателя. Как это у вас получается?

— Не пишешь нравоучения, всё вкладываешь в слова героев. Не надо бояться излагать свои мысли. Лев Толстой говорил: «Как я думаю, думает большинство людей».

— Вы выросли в алтайском селе. Видела фотографию в соцсетях — дом засыпан снегом по крышу. Даже не верится, что такие сугробы бывают. 

— На Алтае были такие снежные зимы, что мы на лыжах скатывались по сугробам от конька крыши. Потом не стало столько снега зимой, но были метели с сильными порывами ветра. Отец уезжал на машине на станцию, и если начиналась метель, не возвращался неделю, а то и две. И мы не знали: жив ли он. Если непогода заставала отца в пути, он сливал из машины воду и должен был за два часа успеть дойти до ближайшего села. Через два часа метель так разыгрывалась — не видно, куда идти. На больших промежутках между селами специально строили домики, в которых человек пережидал метель.

В селе электричества порой по месяцу не было. Я создавал дома таинственную сказочную атмосферу. За окном метель, деревья шумят. А тут угольки в поддувале мелькают, уют, душевные разговоры.

Летом за два часа до возвращения стада взрослые и дети собирались на краю села. Старики рассказывали истории — мы между играми слушали, напитывались.

— Как приучить детей к чтению?

— Приучать читать нужно с маленького возраста. А когда ребенок уже в школу пошел — тяжело приучить. Говорят, дети мало читают — это неправда. Всё зависит от педагогов и родителей. Я часто выступаю перед детьми. Они очень активные со второго класса и по седьмой. Старшеклассники уже стесняются задавать вопросы, а младшие школьники — непосредственные. В декабре я встречался с детьми в библиотеке имени Карла Маркса. Прочитал им свои сказки, и ребята задавали вопросы больше часа.

— Персонажи ваших детских сказок — животные…

— Я не увлекаюсь западным веянием — писать про чудищ с иностранными именами. Сейчас популярны такие персонажи. Я писатель классический. И считаю, что детям ближе пёс, кот, зайчик, мышка. Даже если персонаж отрицательный. В моей сказке собака Шарик — выдумщик. Он считает, что всё знает. Из-за этого с ним и его друзьями происходят забавные случаи. Дети читают и понимают, как правильно поступать. Во всех моих сказках заложено: добро побеждает зло.

— Как родились «Алтайские сказки дедушки Еремы»?

— Основным поставщиком золота и серебра в России был Алтай. На Колывано-Вознесенских заводах Демидов добывал серебро. В Змеиногорске — богатейшие залежи золота. Сейчас на месте Змеиной горы глубокий котлован — семь уровней шахт.

Все события в сказках происходят в этих красивых и интересных местах. 

Богатства Урала прославились благодаря сказкам Бажова. Хотя изделий из камня в Колывани было сделано больше, но про Алтай забыли, и никто об этом не знает. Историю Алтая как-то не показывают, не гордятся, не пишут об этом. Поэтому написал «Алтайские сказки дедушки Еремы». В сюжете переплетены правда и вымысел. Например, сказка про колдуна, напустившего злые чары на женщину, написана по реальному случаю. Не знали сельчане: если обратишься за помощью к нечистой силе — придется чем-то расплачиваться. Это действительно так, за все в жизни нужно отвечать.

— Детские книги продолжаете писать?

— Сейчас готовлю к изданию две книжки по 8 сказок с цветными иллюстрациями. Их можно будет покупать недорого. Немецкое издательство продает мою книгу «Искусство рассказа. Советы начинающим авторам» за 1650 рублей. Кто купит за такие деньги?

Русский язык развивается как живое существо

— Приходилось выслушивать неприятные замечания о своих рассказах? 

— На меня как-то напали из-за слова, которое не принято употреблять без приставки: «ложить». Герой говорит: «А кто туда деньги ложит?» Меня стали поправлять: надо литературным языком писать — «кладет», надо прививать детям правильный язык, культуру надо прививать. Я пытался заменить слово — не получается характер героя.

Открываешь, допустим, «Донские рассказы» Шолохова. Как говорят герои? «Поручкался».

Можно написать «пожали друг другу руки». Или мне понравилось, как дед отвечает на вопросы: «Нетути». Это слово ярко высвечивает характер старика. Да, просторечье, в язык не войдет, но оно понятно и ёмко передаёт образ.

— Тоже замечаю: бывает, текст написан безупречно, а читать неинтересно. 

— Как-то Ольге Мухиной принес один автор книжку и спрашивает: «Скажите, почему дети плохо читают?» Ольга задумалась. Я отвечаю: «Вы слишком правильно пишете». «Вот-вот, — подхватила Ольга. — Вы слишком правильно пишете». «Но меня так с детства учили и в педагогическом институте», — печально ответил автор. Многие начинающие авторы не знают, что кроме литературного языка есть язык художественной литературы.

Когда я приехал сюда в Новосибирск, начал говорить: «Перешли по лавам». «А что за лавы?» — спрашивают. Это пешеходный мостик через речку. На Алтае цветы — «жарки». Когда цветы цветут, поле горит жаром, как от пламени. Или «белки» — вечный снег на горах, который никогда не тает. И в прозе Шукшина такое слово встречается. Поднимаешься на сопку смотреть на белки. Пошел в «забоку» — это пошел в лес за боком села.

В языке художественной литературы используют все средства народного языка, и жаргонизмы, и просторечия. Писатели обогащают язык. Островский писал: «моросит», другой — «шелестит». Конечно, многие слова не приживаются, а другие становятся сначала разговорными, а потом и литературными. Язык как живое существо — живет и развивается, новые слова появляются.

— Как относитесь к нецензурным выражениям?

— Сейчас некоторые писатели и поэты используют мат. Причем вытаскивают на свет какие-то стихи Пушкина матершинные. Я спрашиваю: «Вам нравится, когда рядом с вами кто-то матерится?» «Нет», — отвечают. «А почему вы в свои произведения вкладываете и выносите на публику такие слова? Это могут прочитать ваши дети. Хотите, чтобы они матерились?»

Нецензурные слова обедняют литературный словарный запас человека. От моих одногруппников не слышал ни одного грубого слова, изъяснялись они великолепно. 

У человека, который изъясняется с помощью матов, нет никакого словарного запаса — только несколько слов. Как у Эллочки-людоедки из книги «Двенадцать стульев».

Писателю нужно иметь большой словарный запас. Я пользуюсь словарем русского языка, в котором 250000 слов. В детстве читал много разных книг. У нас в селе была маленькая библиотека, интересные книги не всегда стояли на полках, поэтому приходилось читать все подряд. Словарный запас расширялся.

— Ваши рассказы не раз побеждали в конкурсах. Вы стали лауреатом сибирского конкурса имени Карпунина в 2019 году, в 2004-м — дипломант этого же конкурса. Дипломант межрегионального конкурса «Книга года: Сибирь-Евразия-2019». В 2008-м победили в конкурсе «С чего начинается Родина?», в этом же году получили диплом «Золотая Синильга». Дипломант Всероссийского литературного конкурса «Герои Великой Победы — 2015».  Награждены дипломом «За вклад в развитие сибирской литературы». 

— Я отказался от конкурсов, организаторы которых далеки от литературы. В таких конкурсах необъективно подходят к участникам. Но зато желающие славы могут стать лауреатами. Объективные конкурсы тоже есть, например, в новосибирской юношеской библиотеке и другие.

Тернистый путь проходили и известные писатели. Ни одного рассказа при жизни Шукшина не напечатали в журнале «Алтай», только один был опубликован в газете «Алтайская правда». Роман «Любавины» и его рассказы опубликовали в Новосибирске — в журнале «Сибирские огни». Шукшинские чтения были запрещены, и его фестивали проходили под другим именем. Позже администрация разрешила проводить Шукшинские чтения. Почему такая сложность? Как в пословице: «Нет пророка в своем отечестве».

Писателей нанимают оплевывать Россию

— В каких изданиях публиковали ваши рассказы?

— В разных газетах и журналах России. Но не в Москве. Попытка выйти на московское издательство не увенчалась успехом. Сотрудница издательства «Эксмо» объяснила, что как бы гениально я ни писал — публиковать никто не будет, потому что нет имени. Мне сказали: «Вот если бы вы были известным корреспондентом или блогером — хоть что напишите, опубликуем без проблем». 

Это подтвердил знакомый из Москвы: чтобы публиковаться, нужно заплатить деньги. Если есть миллион рублей — будут открыты московские журналы. Я не плачу и платить не буду. 

Мои рассказы публиковались без протекции в журнале «Алтай». Меня спрашивали: «Кто познакомил с редактором?» А я нашел рабочий телефон в интернете и позвонил. Рассказ опубликовали в следующем номере и просили, чтобы присылал еще. Так же меня никто не знакомил с редактором журнала «Огни Кузбасса». В журнале «Север» новый главный редактор Елена Пиетиляйнен, ее не интересуют ни звания, ни почет, ее интересуют хорошие материалы.

В журнале «Назатас» (Казахстан), не предупреждая, опубликовали рассказ «Награда». Мне посоветовали предъявить редакции авторские права, но я ответил, что сейчас авторы деньги платят, чтобы их произведения публиковали, а мой рассказ напечатали бесплатно.

— Слышала про литературных рабов, которые пишут для известного писателя.

— Мне предлагали продать рассказы московскому писателю, на которого работает целая команда литературных рабов. Я отказался. Даже если рассказы нигде не опубликуют, я их не отдам.

Многие сегодняшние произведения можно сжать до нескольких страниц, чтобы оставить суть. Остальное вода. Знакомый написал 240 000 знаков. В издательстве сказали, дополняй: чем больше книга — тем больше продажная цена. Знакомый отказался. Ему ненужные детали ни к чему. 

Сейчас много книг набраны крупным шрифтом с большим межстрочным интервалом. Если раньше на странице 44 строчки умещалось, сейчас — 30. Затрат столько же, прибыли больше. 

— Как выжить молодым авторам? 

— Сейчас есть интересные писатели, но их нужно искать и поддерживать на государственном уровне. В советское время существовали литературные школы. Одаренным людям помогали, содействовали публикации их материалов. Сегодня таких школ нет. 

Недавно я сидел с внуком. Ему четыре года. Он попросил попить и выплеснул на меня воду. Я спросил, зачем он это сделал. Он ответил, что увидел подобное в иностранном мультфильме. Обработка ума начинается с детства — через мультфильмы, через сказки. Зайдите в книжный магазин — там раздолье для авторов иностранных сказок. А российских писателей зажимают. Любая сказка должна быть так написана, чтобы ребенок делал добрые дела.

Творчество может проявляться во всем

— Профессия писателя совсем не кормит?

— Так получается. Писатели сейчас денег не получают, они больше тратят на издание своих произведений. Я член Союза писателей России, но сейчас нет профессиональных объединений — только общественная организация.

Писатель Федосеев сначала был инженером-геодезистом — ходил в горы. Это тяжелый труд, человек испытывает неудобства. Позже, когда он стал писателем, признался, что по горам ходить легче, чем писать.

Порой думаю: «Брошу писать», когда сталкиваюсь с трудностями, с издательствами и прочим. Но пишешь-то для себя. Идея захватывает, мучает, заставляет писать. Самому интересно этим заниматься. 

— Слышала мнение, что нужно писать гениально или не писать вовсе.  

— У Ошо интересная работа «Творчество». Он пишет: «Не старайтесь писать гениальные вещи, вы их никогда не напишете. Творите и занимайтесь творчеством, а что у вас гениально или нет, скажут потомки». 

Вспоминаю, у нас на работе уборщица пол мыла. Придет, бурчит, воды нальет — задыхаешься. Другая придет: пол намывает, песенки поет, смотришь на нее и любуешься. Это творческий подход, творческая личность. Творчество может проявляться во всем.

— Вашим родным трудно жить с писателем?

— Семья мало интересуется моим творчеством. Однажды жена болела и прочитала один за другим мои рассказы. И призналась, что они ей понравились. 

— Какой герой из ваших рассказов особенно дорог?

— Спросите у родителей: какой ребенок любимый, а какой — нет, разве они смогут выбрать?

— Есть творческие задумки на будущее?

— Хочу писать для детей и больше издавать детских книг. Детям нужны добрые, светлые сказки.