Я не смотрю на мир через розовые очки, я вообще ничего не вижу. Но верю в чудо
Сегодня в Церкви не принято говорить о чудесах. Говоришь о чуде – значит, не так веришь, значит, у тебя языческое мышление, и вообще ты восторженно-экзальтированный и не рассудительный.
Так я верю или не так, судить не стану, но о чудесах в моей жизни попробую поговорить. Вопрос об экзальтированности снимаю сразу: меня сложно назвать восторженной, я циничный медик, проработавший и на скорой, и в гнойном отделении института травматологии. Так что на жизнь смотрю далеко не сквозь розовые очки и без экзальтации.
Сейчас, правда, на внешний мир я не смотрю никак – 15 лет назад потеряла зрение: вторичная глаукома и в результате этого атрофия зрительных нервов – сахарный диабет первого типа, который у меня с четырех лет, приносит вот такие неприятные «подарки». Понятно, что с медициной пришлось распрощаться. Я не вижу совсем – ни света, ни темноты, одна сплошная серость перед глазами.
Еще раз: я медик по образованию, диабетик со стажем, отлично понимающий, что это за болезнь – так что не склонна к восторженным эмоциям, человек весьма здравый и спокойный. И при этом чудеса в моей жизни происходят постоянно.
Разве не чудо – рождение моей дочери? Сейчас она во втором классе, местами вредный, местами очень нежный и всегда – безмерно любимый ребенок. А тогда, во время беременности, мне, на тот момент инсулинозависимому диабетику с 26-летним стажем, врачи не разрешали рожать. И я понимала их, полностью осознавая риски, зная, что резко могут отказать почки и врачи могут не успеть спасти ни меня, ни ребенка. Но встретилась врач-эндокринолог, профессор, которая согласилась вести мою беременность. А ведь могла бы и не согласиться.
Затем меня должны были положить в перинатальный центр и именно там мне нужно было рожать, но мне туда категорически не хотелось. И в итоге я оказалась в другом роддоме, где в 30 недель через кесарево сечение на свет появилась дочка. А планировали делать операцию в 27 недель, так что у малышки было еще три недели, чтобы окрепнуть. Практически сразу дочка стала дышать сама, без аппарата ИВЛ – это тоже было настоящим чудом. Я безмерно, бесконечно благодарна врачам за все, что они сделали для нас с дочкой, но это не мешает мне говорить о чудесах.
Как еще Господу являть их, как не через людей? У Господа нет других рук, кроме наших.
Я отлично понимаю, что если бы не та больница, не те врачи, моей дочери сейчас бы на свете не было, и я бы сейчас с ней не воевала по поводу того, что стоит сесть за уроки, а не пересматривать мультик.
Диабетики с таким стажем рожают не часто, параллельно со мной малыша ждала другая мама, но все закончилось грустно – потерей ребенка. Бывает по-разному. Но это не отменяет случившегося со мной. Говорить, что у кого-то было хуже, – то же самое, как думать, «почему у других лучше». Есть же здоровые зрячие матери, которые безо всяких проблем рожают пятерых здоровых детей. Но это их истории. А это – моя, мой разговор с Богом. Я постоянно чувствую, что Он направляет, ведет по жизни, сводит с людьми, которые оказываются важными для меня.
Бывает, я спорю с Ним, не соглашаюсь, возмущаюсь. Когда у меня три года назад резко отказали почки, я оказалась на гемодиализе и в это же время у Вики случилось мощное кровоизлияние в глаз, перечеркнувшее занятие ее любимой художественной гимнастикой, – я злилась, ругалась, первый раз в жизни начала спрашивать: «За что?»
А потом – все как-то стало более-менее понятно. Если бы почки отказали позднее (их отказ, увы, часто логичное течение болезни), то моя мама бы не смогла стать донором (разрешается только до 65 лет) и ждать пересадки надо было бы еще годы и годы. О том, что сделала для меня мама, и этим поступком, и всей своей жизнью – отдельный разговор. И ее жертвенность тоже – показатель присутствия Бога в нашем мире, ведь «Бог есть любовь» (Ин. 4:16).
А если бы дочка продолжила занятия гимнастикой, то на учебу не оставалось бы времени, и вообще большой спорт – не совсем то, что, как оказалось, я хотела бы для своего ребенка.
Нередко я Его не могу понять совсем. Например, когда лежала в Национальном медицинском исследовательском центре трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова и видела малыша семи месяцев с тяжёлыми проблемами (а с какими еще могут ждать пересадки органов?!).
Почему так страдают дети? Вопрос, в который утыкаются многие. Спасает лишь понимание о Его безмерной любви к каждому, о Его жертве ради каждого из нас.
Но – вопрос все равно остается открытым лично для меня.
Да, пересадка почки – тоже чудо. У нас в городе есть хорошее отделение, где делают пересадки. Но почему-то мамина почка по совместимости то подходила мне, то не подходила, а время шло… В итоге – мы оказались в Москве, в центре Шумакова, анализ показал совместимость, я оказалась в руках опытных врачей, операция прошла хорошо. И вот я уже больше полутора лет хожу с пересаженной почкой.
А недавно в нашу Крестовоздвиженскую церковь был подарен башмачок святителя Спиридона Тримифунтского. Мы с папой пошли туда, но приложиться к святыне не удалось: народу было немыслимо много. Я просто стояла и просила за дочку. Просила не у башмачка, естественно, башмачок – это то, что нужно нам порой, привыкшим к здешней вещной материальности мира, как напоминание о святом, который когда-то тоже был просто человеком и сумел пройти путь к святости. Просила – у святителя Спиридона, чтобы он заступился перед Господом за дочку. У Вики хориодистрофия и астигматизм в результате недоношенности, зрение корректируется с помощью очков. И вот буквально через два месяца мы идем к окулисту, у которого наблюдаемся с рождения. Оказывается, зрение ощутимо улучшилось, хотя ничего сверх того, что делаем обычно: курса уколов для укрепления сетчатки раз в год и витаминов два раза в год, не делали. Чудо? Конечно, чудо.
У меня стопроцентная уверенность, что Господь есть в моей жизни. Я жива по Его милости, по Его замыслу на мой счет, диабетик уже с 35-летним стажем. Я знаю, что Бог ведет меня. Разве не чудо – ощущение Его присутствия? А постоянная возможность причаститься Святых Христовых Тайн? Если уж нам даровано это, странно спорить о возможности других чудес.
Фото: Эльвира Миниханова