Завхоз сказал, что пакет передали именно мне
День памяти святителя Николая. Один из любимых и почитаемых святых. Притом везде и всеми. К святителю едут многие и, кстати, не только христиане. И в места его земного служения, и к месту его нынешнего упокоения. Свидетельства молитвенной помощи, многих удивительных чудес известны, кажется, по всему миру и уже не одно столетие. И самое важное, что чудо-источник искренней человеческой любви, сострадания и милосердия ко всем без исключения, в коих и был когда-то давно явлен святительский подвиг Архиепископа Мир Ликийских, не иссякает и по сей день. Чему, наверное, и я в некотором роде свидетель. Но в большей степени не в каких-то конкретных житийных чудесах или историях, а через жизнь и поступки отдельных людей, которые, возможно, могли напомнить мне об этом дивном святом.
Священник Андрей Мизюк. Фото Ивана Привалова /eparhia-saratov.ru
Впрочем и со мной лет 8 назад случилась любопытная история. Это было как раз на майское празднование памяти Святителя. Дело в том, что у меня тогда совсем прохудилась обувь. Ботинки просто разваливались на ходу. Я их латал как мог, но до зарплаты было далеко, а о своей проблеме я никому не рассказывал. И где-то после Литургии, а я тогда служил диаконом, ко мне подошел завхоз и оставил пакет. Сказал, что передали именно мне. Кто это был, зачем и почему — он не знал.
Я открыл пакет и долго потом чесал голову. Там были новые ботинки, недорогие, но хорошие и крепкие. И да, именно моего размера. Повторюсь: я ни с кем не говорил о своих проблемах с обувью. Да, маленькое такое житейское чудо. И все-таки чудо. Своего жертвователя я тогда так и не нашел. Да и не надо было наверное. Ну, вот как-то так я и связал это событие с памятью святого.
Следы всех святых в нашей короткой жизни – это призыв старших
Этот день считается днем окончания земной жизни святого. По традиции Церковь особенно отмечает два события — перенесение мощей святого в Бар в мае, (нынешний город Бари в Италии), где он и находится и по сей день, и праведную кончину Святителя в декабре. Наверное, не имеет особого смысла пересказывать и вновь говорить о жизни и чудесах Святителя. Каждому из нас они в той или иной мере знакомы. Жизнь всякого святого – это свидетельство победы Евангелия над временной жизнью, а самое главное над грехом и смертью в ней.
Так и следы всех святых в нашей короткой жизни – это призыв старших следовать за ними в их опыте, путь, который был пройден и оказался единственно верным.
Он невозможен без нашей личной решимости, но он более чем реален, потому что по нему прошли такие же живые люди, как и мы все, ныне живущие. И свидетельством этому являются как жизнь, так и смерть этих людей. А точнее не смерть, а начало жизни вечной.
Но открывать и видеть Бога можно не только в житиях святых, в том образе, который нам встречается в повествовании первых веков. Не менее интересно и полезно видеть Его и Его торжествующую Церковь в простых, рядом живущих здесь и сейчас людях. В их устремлении, в поступках, словах, мыслях. И иногда случается так, что вглядываясь в обычного живого человека, ты ловишь себя на мысли, что где-то однажды видел это, а может быть и знал. Здесь нет ничего странного. Небесная Церковь молитвенно участвует в жизни каждого из нас. И потому в поступке или действии простого человека рядом замечаешь что-то, что когда-то давно встречалось в житии святого. Это действительно так.
Он один из первых пошел исповедоваться у меня
Иногда мне кажется, что Святитель Николай в моей жизни и в моем служении даже где-то повседневен. О нем вспоминаешь в четверг на отпусте богослужения, его же имя произносишь на молебне для путешествующих, а может быть и он сам где-то дает решимость помочь кому-то в какой-то срочной нужде. Разное бывало. Друг отца – Николай Александрович, спустя многие годы после смерти папы, звонит, приезжает, помогает. Он замечательный сантехник, человек занятой и нарасхват, но в самый нужный момент, когда и не знаешь, куда и зачем, к кому обращаться, всегда предлагал помощь и мог потратить на работу несколько дней. Все это, разумеется, безвозмездно.
Мой двоюродный дед – Николай, которого я никогда не видел и не знал, отслужил на флоте и случайно погиб, купаясь в реке в жару, не выдержало сердце. Не знаю о нем ничего, но помню в бабушкином доме его фотографию над кроватью, где он когда-то спал, на которой он навсегда молодой в бескозырке. Поминаю его на панихиде, и всегда это как-то очень легко, и кажется, что мы не разминулись во времени и границах жизни и смерти, а где-то очень рядом. Каким он был, почему так скоротечна оказалась его жизнь? И почему так настойчиво вспоминается именно его имя на молитвах об усопших?
А вот удивительный и очень живой человек. Алтарник в нашем храме. Профессор и доктор философских наук, Николай Иванович, именинник. 43 года преподавательского стажа и где-то столько же жизни в Церкви. Человек в храме с 1973 года. Я в общем-то и не прожил еще столько. Но только на моей памяти у него обветшала уже третья или четвертая Псалтирь. А еще он ежедневно в храме, раньше всех и с самого утра. И все сорокоусты и все записки до единой мимо него никогда не пройдут. И почти всегда тихий и спокойный голос. И живое участие и интерес ко всему. И сопереживание. А у человека далеко не самая простая жизнь и свои скорби. И свой Крест. И на проскомидии он обязательно попросит помянуть кого-то. Видел ли я его в гневе или раздражении? За восемь лет знакомства и не припомню, пожалуй.
Священник Андрей Мизюк и Николай Иванович
А еще удивительное качество, мало нам теперь знакомое. Лет восемь назад мы ездили в Оптину с группой от храма. И он один из тех, кто первый пошел исповедоваться у меня. А я тогда только заканчивал сорокоуст. Человек, который видел жизнь Церкви задолго до моего рождения. Наверное, это и есть опыт, который обретает всякий, кто следует примерам святых. Не копируя, не подражая, а именно следуя. Ведь во всякой добродетели Бог открывает каждого человека заново. И в любви, и в смирении, и в милосердии.
Где я это видел, кого мне напоминают и о ком говорят мне некоторые встречающиеся в жизни люди. Правило веры и образ кротости? Но есть ли такие люди на земле? Убежден, что да. Подвиг не громогласен, он не трубит во всю улицу, но его как и сокрытую молитву видит Тот, Кто читает человеческое сердце. А возможно и пишет его историю. А святые стали живыми иллюстрациями этой книги. Которая еще не закончена. Потому что в ней не хватает нас. Тех, кто пока еще только в пути.