Украденное имя
Сацуки Ина появилась на свет в тюрьме строгого режима для американцев японского происхождения в Северной Калифорнии. Единственным преступлением ее родителей стала национальность. Не было ни следствия, ни суда. Но они в одночасье оказались в лагере, когда президент Франклин Рузвельт подписал указ, по которому 120 000 граждан США стали угрозой национальной безопасности.
После войны семью Сацуки перевели в тюрьму в Кристал-Сити в Техасе. В заключении они провели в общей сложности четыре года. Американцев японского происхождения Америка реабилитировала только спустя 10 лет.
— Я всегда помню, что я родилась в плену. В тюрьме строгого режима, в окружении вооруженных солдат, за забором из колючей проволоки. Это травмирующая среда. Когда я еще была в утробе матери, она испытывала стресс и очень плохо питалась. У нее были тяжелые роды, и она не получила необходимой помощи, — рассказала Сацуки Ина в интервью The Los Angeles Times.
Родители Сацуки мечтали родить второго ребенка, пусть и в тюрьме. Они надеялись, что тогда их не разлучат. Но когда девочке был год, а мать была беременна ее братом, отца перевели в тюрьму при Министерстве юстиции в Северной Дакоте. Его обвинили в подстрекательстве к мятежу.
— Помню, как отчаянно мне хотелось покинуть лагерь. После войны моим родителям дали по 25 долларов. Мы купили билеты на поезд в Цинциннати, штат Огайо. Мы наконец были вместе, — вспоминает психотерапевт.
Фото: Katie Falkenberg / Los Angeles Times
Родители после лагеря жили в страхе, потому что у них не было гражданства. У них не было возможности купить жилье. Чтобы не вызывать вопросов, они даже дали детям американские имена, по настоянию школьных учителей. Сацуки стали называть Сэнди, а ее брата Киоши — Кенни.
— Мой отец был поэтом, и для него много значили наши настоящие имена. Но он согласился с этим, — говорит Ина. — Им постоянно приходилось доказывать, что они достойны жить в Америке. Поэтому и мы, дети, должны были хорошо учиться и не создавать никаких проблем.
Когда уже во взрослой жизни Сэнди Ина решила вновь стать Сацуки, ее мать приняла это с тревогой. Она молила: «Не делай этого. С тобой случится беда». В тот момент девушка поняла, с каким грузом ее родные прожили последние десятилетия.
— Мама называла меня Сэнди до самой смерти. Она не решалась назвать меня настоящим именем. Так изменил ее лагерь, — говорит она. — Воспоминания о тюрьме и мне до сих пор причиняют боль. Поэтому я пишу книги об этом, работаю психологом частной практики, обучаю студентов. Вся моя жизнь — это попытка доказать, что со мной и моей семьей поступили несправедливо.
Сацуки Ина с матерью и братом. Фото с сайта huffpost.com
Десять лет назад Сацуки обнаружила в старых бумагах дневник ее матери, который та вела в тюрьме. Ей открылся тот ужас, который она носила в себе все эти годы. Она никогда не знала, куда их отправят завтра, боялась за жизни мужа и детей. Однажды миссис Ина написала: «Однажды настанет день, когда они выстроят нас в ряд и расстреляют».
— Мама писала, как два месяца провела в карантине, когда мы с братом заболели ветряной оспой. Она постоянно беспокоилась о нас, и это привело к серьезным хроническим заболеваниям. Прежде я не осознавала, что она страдала от посттравматического синдрома из-за заключения. Скольким жизням сегодня правительство США наносит жестокий урон из-за программы «семейного задержания»?
Фото: Jose Cabezas / Reuters
Возвращение в лагерь
Следственный изолятор Дилли находится в 45 милях от тюрьмы, где держали японцев во Вторую мировую. Еще в 100 милях стоит его собрат — Карнс. Это лагеря, созданные специально для женщин и детей. Они бегут из Мексики в США в надежде, что начнут здесь новую жизнь, а оказываются за решеткой. На церемонии открытия Дилли секретарь национальной безопасности Джек Джонсон объявил, что цель этого учреждения — удержать семьи от переезда в США: «Если они приедут сюда, то пусть не надеются, что их просто освободят».
Сацуки приехала в Дилли как психотерапевт, чтобы оценить условия, в которых содержали детей. Ее пригласили правозащитники и привезли в тюрьму тайно, потому что туда не допускают психологов и адвокатов. Но для представителей церкви изолятор открыт, поэтому Сацуки Ина отправилась туда вместе с верующими.
— Мне было больно видеть вооруженных охранников рядом с беременными женщинами, кормящими матерями, младенцами. Я встречалась с этими людьми в гостиной. Дети рассказывали о ночных кошмарах, от стресса у многих из них начался энурез, хотя прежде у них не было недержания мочи. Они остановились в развитии или даже регрессировали. Матери были в отчаянии, потому что не знали, как долго их продержат в плену. Судья по иммиграционным делам решал, получат ли они право на убежище. Но встречи с ним еще следовало добиться. Контактов с внешним миром у них не было, — говорит общественница.
Сацуки преследовала мысль, что история повторяется. Несправедливость происходит снова, причем в мирное время.
— Там я вспоминала свое детство. Мы тоже жили в состоянии постоянного страха и беспокойства, никогда не зная, какова будет наша судьба. Мы также делили камеры с незнакомцами, выстраивались в очередь за едой, пользовались общественными туалетами, выходили на переклички и жили по постоянно меняющимся правилам наших надзирателей.
Тюрьма вместо убежища
Женщины, с которыми Сацуки разговаривала в Карнсе, рассказывали мне о насилии и жестокости в их жизни. Одних избивали мужья, другие столкнулись с местными бандами, которые вымогали у них деньги. Они пережили избиения, изнасилования, предательства.
Фото: Marco Ugarte / AP
— Я спросила одну мать, как она решилась перевезти своих детей через Центральную Америку и Мексику в Техас. Она рассказала, что у нее есть дочь и сын. С мальчиком ее разлучили — он в мужском изоляторе. Девочка остается с ней. Они бежали из страны в одну ночь, когда ее мужа застрелили бандиты, ворвавшиеся в их дом. Они избили ее и угрожали, что сделают из ее сына ребенка-убийцу, а дочь продадут в сексуальное рабство.
Когда президентом США был Барак Обама, через границу беспрепятственно пропускали людей, ищущих убежища. Они вместе с семьями получали временное пристанище и спокойно ждали суда — на это и надеялась собеседница Сацуки. Теперь же этих людей считают преступниками. Они спят на цементном полу в ледяных камерах, ездят в кузове грузовика до места заключения. Это не центры временного содержания, а тюрьмы, рассказала Сацуки Ина The Huffpost.
— Мать упомянула, что ее дочь безутешно плачет часами, когда один из ее маленьких друзей покидает учреждение. Я попросила девочку рассказать мне, что она думает, когда уходят другие дети. Шепотом она сказала мне, что боится — их семьи, возможно, заставили вернуться в их дом, где они могут быть убиты. Ребенок был свидетелем неоднократного насилия в отношении ее собственной матери в их доме, — рассказывает психотерапевт.
«Тюрьма — не место для ребенка», — вновь повторяет Сацуки. Симптомы травмы сохраняются у детей, даже когда угроза уже миновала. У них годами наблюдается тревожность, неконтролируемые приступы плача, нарушение сна и подавленное настроение.
Фото: Pedro Pardo / AFP / Getty
По данным исследований, ранняя детская травма может изменить нервную систему человека и сделать ребенка более уязвимым для проблем с психическим здоровьем.
— Я работала с американцами японского происхождения, которые, как и я, провели детство в тюрьме. Они страдали от тревоги и депрессии во взрослой жизни, — отмечает Сацуки Ина.
Протест у военной базы
За последние месяцы границу Мексики и США пересекли 1400 детей без сопровождения взрослых. Американские власти решили поместить беженцев на военную базу «Форт Силл» в Оклахоме. Во время Второй мировой войны там был лагерь для японцев.
Сацуки Ина возглавила группу американцев японского происхождения, которые вышли 22 июня к военной базе. Более 200 протестующих принесли с собой детские фотографии, снятые в тюрьме.
Фото: J Pat Carter/Getty Images
— Мы пришли сюда, чтобы протестовать против повторения истории, — заявила Сацуки. Несколько дней она провела у стен военной базы.
И детей не поместили в «Форт Силл». Но в лагерях Техаса по-прежнему тяжелейшие условия. Издание Intelligencer опубликовало 2 июля отчет о нарушении прав мигрантов в местах их содержания на территории США.
Например, 351 ребенка-мигранта от 4 месяцев до 13 лет содержали под стражей более трех недель. Надзиратели назначили одного из детей старшим, чтобы он присматривал за другими за дополнительную порцию пищи. Во время вспышки вшей в камере, где содержалось 25 детей, охранники выдали беженцам специальный шампунь и две расчески. Дети потеряли одну из них и были жестоко наказаны — у них отняли матрасы и одеяла. Они вынуждены были спать на ледяном полу.
Также в сети появились фотографии из переполненных камер для мигрантов, в которых их содержали месяцами. Стала известна сумма расходов на одного мигранта — 775 долларов. Эта сумма не покрывает такие потребности, как трехразовое горячее питание и подгузники для детей.
Условия в лагерях пограничного патруля потрясли американское общество. Люди готовы жертвовать деньги и гуманитарную помощь задержанным мигрантам. Но по Закону о борьбе с дефицитом федеральные агентства не могут принимать средства или товары, которые не были выделены им напрямую от Конгресса.
Поэтому Сацуки Ина продолжит свою борьбу.