Рассказывать о преступлениях от англиканских священников требуют уже давно
Протоиерей Георгий Завершинский, доктор богословия, магистр философии, благочинный приходов Шотландии и Ирландии
Георгий Завершинский
– Этот вопрос никогда не терял своей значимости. Сегодня он поднимается и в таком ключе: должен ли священник в случае, когда речь идет о преступлении, совершенном или готовящемся, донести правоохранительным органам.
Приведу реальный пример из девяностых. Москва, в опустевший вечером храм пришел мужчина, положил на подоконник сверток и сообщил: «Я только что убил человека. Потрогай, отец, этот сверток, там пистолет, он еще теплый». Он сказал священнику, что раскаивается, но ему нужно исчезнуть, для чего потребовал 2000 долларов, чтобы уехать из страны. Священник сообщил в милицию и поступил совершенно правильно.
Все-таки тайна исповеди сохраняется, когда человек на самом деле раскаивается и когда священник свидетельствует, что есть раскаяние, и читает молитву: «…прощаю и разрешаю». Тем самым священник подтверждает, что таинство совершилось.
Если нет подтверждения священника, что это таинство, тогда это – не исповедь, и священник может на свое усмотрение сообщить о случаях насилия, угрозы или преступления.
Конечно, при этом мы понимаем, что священник, который не прочел разрешительную молитву и не подтвердил, что таинство совершилось, а затем сообщил в правоохранительные органы, рискует жизнью, как московский священник из рассказанной мною истории. Но он как гражданин принял именно такое решение.
Если же говорить об Англиканской Церкви – разные англиканские общины канонически очень существенно отличаются друг от друга. Кроме того, в Англиканской Церкви нет обязательной исповеди.
Требование к священнику рассказывать о совершенном или готовящемся преступлении в каких-то общинах уже существует. Где-то могут запретить священникам это делать, а где-то – обязать. Они относятся к этому гибко, у них каноническое право, особенно сегодня, регулируется советами поместных церковных общин.
Архиепископ Кентерберийский Джастин Уэлби в прошлом году настоял, чтобы исповедь проходила в закрытой комнате, а не в присутствии других людей. Также он говорил, что очень важно, что человек, совершивший или задумавший криминальное действие, связанное с насилием над людьми, не может быть защищенным Церковью.
Церковь Англии связана с государственной структурой, глава Церкви – не архиепископ Кентерберийский, а монарх, в данном случае – королева Елизавета Вторая. Так что церковные законы не могут противоречить государственным.
Когда встал вопрос о легализации однополых браков, в церкви Шотландии заседание синода длилось шесть часов и собравшиеся – священники, миряне, упирались, как могли, но все равно не устояли.
Говорить о том, что в Англиканской Церкви отменили тайну исповеди – не совсем корректно. Да, внимание к этим вопросам необходимо, но таинство не является доминантой в Англиканской Церкви уже давно.
Если священник нарушит тайну исповеди, кто будет ему доверять
Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря
Протоиерей Александр Ильяшенко
То, что предлагает Англиканская Церковь – далеко отстоит от традиций, которые бережно хранит Православная Церковь. Каждый православный священник приносит клятву перед Крестом и Евангелием, что он ни при каких условиях не будет разглашать тайну исповеди.
Я знаю, что в тюрьмах преступники каются в таких преступлениях, о которых следствие не знает. Это означает, что они полностью доверяют священникам, и священники действительно свято хранят тайну исповеди. Потому и возможна глубокая сокрушенная исповедь, исцеляющая душу преступившего закон человека, дающая ему силы вернуться на нормальный жизненный путь. Ведь цель наказания – не покарать человека, а исправить…
Но представьте себе, что человек искренне кается и признается на исповеди в том, что он утаил от следствия, а священник идет и доносит начальству, пусть и опираясь на закон. Кто ему будет доверять? Кто к нему пойдет на исповедь?
Представим себе, что некто совершил преступление, например, управляя машиной, сбил насмерть человека и скрылся. Предположим, что он решил исповедовать свой грех и все рассказал священнику. Можно такому человеку посоветовать: «Знаешь, мне кажется, для тебя было бы лучше, если бы ты сам пошел в полицию и рассказал об этом. Конечно, такое признание грозит следствием, судом, лишением свободы. Но уж лучше здесь отстрадать, чем мучиться от угрызений совести всю жизнь, а потом дать ответ на Страшном Суде».
Несколько лет назад мне довелось исповедовать в тюрьме.
Подошел человек, который десять лет назад вынужденно убил несколько людей, иначе они убили бы его. Его не нашли, но он не выдержал постоянных многолетних душевных терзаний и сам на себя заявил.
Главное, что решение, сказать или не сказать, принимает сам человек!
Священник может дать тот или иной совет, который примут или нет, но раскрыть тайну исповеди он категорически не смеет. Нарушать и разрушать тайну исповеди нельзя, это может помешать оступившемуся встать на путь покаяния и исправления.
Исповедь – это таинство, и совершает его Сам Господь Иисус Христос, а не священник. Священник же должен помочь кающемуся грешнику принести искреннее глубокое покаяние, которое будет угодно Господу. Уверенность в том, что тайна его исповеди будет нерушимо сохранена, конечно, поможет человеку в этом трудном и благодатном делании.