Более пяти лет швейцарец Клод Лопес-Гинисти ведет несколько блогов о православии на французском языке. Клод и его жена приняли православие более 30 лет назад. И тогда, и сейчас найти актуальную информацию о православной вере и жизни на французском было нелегко. Это и подтолкнуло немолодого швейцарца к блогингу. Сейчас он ведет несколько проектов: основной – Orthodoxologie, «Мысли на каждый день года» свт. Феофана Затворника, Акафисты, тексты служб, тропари (переведенные или сочиненные самостоятельно), особенно западноевропейским святым, прославленным до 1054 года, жития грузинских святых, кулинарные рецепты православных стран, Чудотворные иконы Богородицы на каждый день года.
Русская Церковь – потому что сломалась машина
– Что для жителей Европы сегодня интернет-пространство?
– Для нас, швейцарцев, да и для многих французов, бельгийцев – это жизненная необходимость. И знаете, почему? Потому что мы крайне изолированно живем. Для многих людей в Швейцарии добраться до церкви – целая проблема, особенно зимой. Представьте, сугробы высотой в метр – у нас своя Сибирь! Нужно рано утром вставать, чистить дорогу… Мы так делали много лет – а куда деваться, в церковь-то хочется попасть!
Когда я стал православным и переехал в Швейцарию, мне приходилось ездить в церковь за шесть сотен километров каждую неделю. И так продолжалось пять лет – даже машина не выдержала, сломалась. Поэтому я стал ходить не в греческую, а в русскую православную церковь – она была ближе. И начал учить церковнославянский.
В Православной Церкви я уже более 30 лет. Я стал иподиаконом, жена поет в церковном хоре. Также она руководит церковным хором во Франш-Конте, там тоже проходят службы. И сейчас мы просто счастливы – мы живем всего в 20 километрах от церкви!
Во Франции очень мало информации о Православной Церкви, о православии вообще. В 1974 году, когда мы с женой приняли православие, существовало около десяти издательств, которые выпускали православную литературу. А сейчас их осталось два или три, и издают они в лучшем случае по книге в год. И часто то, что они издают – не очень-то интересно. Нет, мы любим читать богословские труды, но тем, кто живет совершенно изолированно, в горах, кто только-только стал православным, такие труды немного дают пищи для ума и души.
У меня самого было много самых простых вопросов – скажем, нужно ли каждый раз исповедоваться перед причастием? И не один я задавался такими вопросами. Я знаю 25-летнюю женщину, которая вообще ни разу в жизни не исповедовалась. Она просто не знала, что это нужно делать, ни малейшего представления о самых простых церковных правилах у нее не было! Поэтому я начал вести православный блог.
Многие люди имеют только один источник информации о Православной Церкви – это блоги, сайты. Проблема в том, что хотя во Франции и есть такие блоги и сайты, но очень часто они экуменические. Человек хочет узнать больше о православии, а вынужден читать о католицизме, об исламе, о протестантизме и так далее. Всё это прекрасно, но человеку-то нужна была информация о православии. И многие говорят: «У нас стало столько проблем с тех пор, как мы приняли православие, ничего не понятно». И поэтому люди уходят из православия и возвращаются к Римско-Католической Церкви – так проще и самим людям, и церковнослужителям.
Нужно очень взвешенно, продуманно подходить к ведению православного блога. Это ведь не вопрос самоутверждения отдельного человека, это вопросы распространения информации о Церкви, о вере. Я, например, очень редко пишу статьи в блог сам – гораздо чаще беру тексты из авторитетных источников – православных пастырей, например, старцев. Или философов, о которых доподлинно известно, что они истинно православные.
Клод Лопес-Гинисти
– Ваши читатели настроены по большей части доброжелательно или негативно? В России священники порой просто боятся писать – уж очень много отрицательных эмоций…
– Именно поэтому я не обращаюсь к представителям духовенства. Да, сам я сейчас иподиакон, но когда я начинал писать свой блог, был обычным прихожанином. Я не делаю из блога нечто вроде прихода, я просто размещаю там тексты православных пастырей. На мой взгляд, писать о личном – это большая ошибка. Не нужно пытаться быть каким-то гуру православия.
Главная польза от моего блога – это то, что ты можешь дать людям информацию, хоть какую-то духовную пищу. И это не тортики и шампанское, а самый насущный хлеб! Ведь у многих возникают вопросы, которые могут показаться просто смешными в тех странах, где православие распространено. Но откуда взять информацию, кто и что может объяснить? Люди любят Русскую Церковь, они так ее любят, что решают принять православие. Но даже чтобы креститься, им нужно проделать длинный путь – и в добывании знаний, и в смысле дороги.
А негативные комментарии… бывают, да, – от католиков, например, от сторонников экуменизма. Я открыто говорю, что я противник экуменизма, считаю, что это обман, фальсификация.
Как-то я разместил в своем блоге видео о мусульманском священнослужителе, перешедшем в православие, и получил очень резкую реакцию со стороны мусульман. Они писали – мол, что за ерунда, не может мусульманский священнослужитель стать православным! Я им ответил: знаете, множество людей становятся мусульманами, и мы не поднимаем из-за этого никакого шума. Так что вы должны быть благодарными за ту свободу, что у нас есть. Однажды мусульмане приговорили меня к смерти: написали, мол, если я не пришлю им сто тысяч швейцарских франков, они меня убьют (смеется). Но в основном комментарии в блоге вполне доброжелательные.
Фото: stmaterne.blogspot.com
Друг сказал: «Тебе надо исповедоваться»
– А как вы сами пришли к православию? Почему вы стали православным?
– Рассказать вам, как это было – вы не поверите. Крестили меня (в Католической Церкви — Прим. ред.) наспех, без соблюдения каких-либо правил. А когда мне было пять лет, мой отец решил, что мы больше не будем ходить в церковь. За это решение я ему, кстати, благодарен – очень нелегко долгое время быть католиком и потом принять православие. Уж очень разные подходы.
Я долго искал себя в духовном плане – в восточных религиях, например. Когда мне было 25 лет, как-то резко всё в моей жизни пошло наперекосяк. Я должен был идти в армию и не закончил образование. Хотел получить разрешение на то, чтобы его продолжить, – мне отказали. Я планировал жениться – девушка ушла от меня. Всё, в общем, рушилось. И как-то один мой друг мне сказал: «Слушай, тебе надо исповедоваться».
Ну, пошел, поговорил с католическим монахом. И знаете, мне действительно стало легче на душе. Я стал ходить в католические церкви в нашем городе. Но так как мессы служили в разных церквях по-разному, я запутался, всё мне было непонятно. Тогда я общался с группой христиан – очень разных людей, кого там только не было. Был там и баптистский проповедник, и католический священник – ну и я, а я тогда был никто, даже католиком-то формально не был.
Мы стали собираться вместе, вместе молиться, пили чай, пели… И как-то решили совершить паломничество в Тэзе. И вот в этом городе в один из дней кто-то сказал: «Знаете, тут есть совершенно чудесная церковка, пойдемте посмотрим». Я зашел в эту церковь и увидел одетого в черное мужчину, который пел на совершенно незнакомом мне языке. И тут со мной что-то произошло. Я упал на колени и у меня внезапно полились слезы. Друзья ко мне подходили: «Что с тобой? Тебе плохо?». А я только и мог сказать: «Оставьте меня, мне очень хорошо».
Тот мужчина был русским монахом. Я потом спросил, что это была за церковь и что за язык. Мне ответили: русская православная, а язык – церковнославянский. И через несколько месяцев мы с моей будущей тогда женой решили принять православие.
«Надеюсь, что он сейчас святой»
Мне очень повезло, что я познакомился с отцом Софронием (Сахаровым). Мы приезжали к нему в монастырь. Сначала ездила моя жена – два раза в год. Она очень любила отца Софрония. Как-то мы были в Греции, в Афинах, с нашим греческим духовным отцом. И совершенно ни с того ни с сего моя жена начала плакать. Батюшка спросил ее: «Что случилось, Доминик?». А она: «Я всё время думаю о том, что отец Софроний ведь тоже умрет». Священник говорит ей: «Что ж, это нормально… все мы когда-то умрем, и я, и ваш муж… а потом встретимся в раю».
Когда мы впервые с отцом Софронием встретились, я чуть не обиделся: он смеялся целых десять минут, увидев нас вместе (я очень высокий, а жена моя совсем маленькая). А потом он попросил меня перевести на французский язык единственную написанную им по-английски книгу His Life is Mine.
…Я почти ничего не спрашивал. Он просто говорил, рассказывал. Иногда я думал: почему он вдруг заговорил об этом? Никакой ведь связи с тем, о чем мы говорили раньше, нет. И внезапно я осознавал, что он говорит о том, что спрятано глубоко в душе у меня. И он всё продолжал и продолжал… А после возвращался к теме.
Тот факт, что мы дважды в год ходили в горы – туда, где отец Софроний жил – очень важную роль сыграл для нас. К стыду своему, в приходе мы, по сути, научились немногому. А в монастыре у отца Софрония научились почти всему: как верить, как молиться и так далее. Это был своего рода живой катехизис. И мы полюбили всех тамошних монахов и сестер. Они очень по-дружески к нам относились. И было ощущение иногда, что он всем нам как отец.
Старец Софроний (Сахаров)
Мы представляли собой некое братство людей отовсюду: из Азии, из Америки, из Индии, из Франции… Я прекрасно помню одного американца, Тома. Он был проповедником и изучал суфизм, мистико-аскетическое течение ислама. И вот он решил с женой и с прихожанами уехать в Иран – еще до исламской революции это было. Он хотел там учиться у знаменитого суфия Насра. И они уехали, и он учился у Насра. И тот сказал Тому: «Если ты на самом деле хочешь стать суфием – ты должен стать мусульманином». Том ответил: «Я знаю, что не смогу».
Наср ему посоветовал съездить в Англию, в Иоанно-Предтеченский монастырь к отцу Софронию. А отец Софроний Насра вообще не знал. И этот Том стал ездить в монастырь каждый год. И внезапно решил стать православным. Но сказал: «Стану, если только вы мне обещаете, что буду священником!» Ему ответили: «Том, ты стань сначала православным, а там посмотрим». И каждый год он приезжал в монастырь, и каждый раз задавал этот вопрос – станет ли он священником.
И таких людей, которые были на пути к православию, но всё же не подошли к нему настолько близко, чтобы дышать им – было много. Много людей тогда приезжало к отцу Софронию и еще к одному отцу, монаху Симеону. Он был переводчиком трудов преподобного Силуана на французский и немецкий языки.
Мы вернулись домой, и когда он умер, я был свидетелем, в какие очереди выстраивались люди… Это было чудо. Он святой. Я понимаю, что это звучит как-то слишком смело… но всё же я надеюсь, что он сейчас святой.
Был еще один человек, с которым мы никогда не встречались, но который тоже очень сильно повлиял на мою духовную жизнь – это отец Серафим (Роуз). Я прочитал все его книги. И когда умер он, я написал настоятелю его монастыря: «Пожалуйста, пришлите мне что-нибудь от отца Серафима». Для меня его смерть была огромной утратой. И мне прислали маленький кусочек подрясника и прядь волос. Потом моя жена написала икону отца Серафима, и я вложил всё это туда.
Я думаю, что оставаться православным, держаться Православной Церкви в католических и протестантских странах очень трудно. Может быть, сейчас стало полегче. Вам, русским, очень сложно понять, каково это – быть православным среди католиков и протестантов. Это очень, очень непросто.